Охотница за нечистью. Часть 2
Шрифт:
— Я лишь облик тьмы, живущей в тебе. Я и есть ты. А ты - есть я, — произнесла девушка, выглядевшая как она.
Кристина протянула руку к ней, прося о помощи, но её клон отступил назад. Девушка никогда не представляла себе, как выглядит её обращение в хоста. Но сейчас предстоял шанс выяснить это.
Руки её клона начали врастать в туловище и превращаться в крылья, лицо стало деформироваться и обращаться в птичье. Птица подошла к ней и, повертев головой, начала вглядываться в её глаза.
— Мне больно, — прошептала Кристина.
Птица ничего не ответила. Лишь её глаза излучали жалость и сочувствие.
— Я умерла? — спросила она.
Её руки всё ещё помнили металлический материал оружия, которым она себя убила. Помнила она и пустой взгляд родственницы.
— Твой разум всё ещё жив. Но хочет ли жить твоя душа? — спросил ворон.
«Не хочет», — подумала Тина и закрыла глаза. Отпустить, сдаться и уйти. Вот, чего она хотела на самом деле.
— Это твой выбор.
И девушка, правда, готова была заснуть вечным сном, но голос, подобный тихому эху, раздался в её собственной темноте:
— Прошу, Кристина, открой глаза.
Она не хотела, но голос требовал. Требовал с такой отдачей, что веки сами распахнулись.
Тьма ускользнула. Она очнулась, но вновь окунулась в боль. Забвение дарующую спокойствие или боль, которая никогда не отступит? Что ей выбрать?
— Я всё ещё внутри. Не забывай, — услышала она слова ворона.
***
— Я пойду с тобой! — визжала девочка, хватая брата за рукав.
Денис раздраженно вздохнул. Обхватил Катю за талию, он усадил её перед собой. Указав ей жестом руки — замолчать, он подошел к шкафу и вытащил обмундирование, которое так ни разу и не надевал. Это был плащ с множественными потайными карманами и штаны с ножнами, прикрепленными к голеням. На шею он повесил армейский жетон с кредо своей династии «помни о смерти».
Денис, застегнув пуговицы плаща, взглянул на сестру. Её яркие зеленые глаза полыхали огоньком надежды. Братья Князевы возмещали в своей сестре всё то, чего сами не могли иметь в её возрасте. Во вполне уже сознательном возрасте Катя всё ещё оставалась маленькой девочкой. Капризной и избалованной братьями. Но была в ней неотъемлемая черта взрослого — волевой характер, такой, каковым должна обладать охотница за нечистью.
— Это настоящий бой, Катерина. Там не место детям, — Князев погладил сестру по волосам.
Сглотнув комок в горле, он отвернулся от сестры и направился к двери.
Застыв на пороге, Денис полуобернулся к девочке и прошептал:
— Не делай глупостей.
Выйдя, он направился по коридору в комнату Марты. Постучав и услышав разрешение войти, Денис отворил дверь.
Стоя у зеркала Марта совала ножи в ножны. Взглянув на Дениса, она хмуро улыбнулась ему. Протянув руку парню, Марта положила в его ладонь армейский жетон. Денис взял отличительный значок. Подойдя к девушке сзади, он откинул её светлые волосы и помог застегнуть
— Язык фейри... — протянул Денис.
— Не все династии поменяли свое кредо после «кровавых» дней.
— Ты боишься?
— Там будет моя сестра. На другой стороне. Там мои родители и близкие мне люди.
— Не зазорно бояться причинить вред родным людям.
Марта развернулась к нему. Достав нож из ножен, она приставила его к его носу и произнесла:
— Но я охотница. Я та, кто борется за справедливость. Разве не это наш долг? Защищать невинных? — девушка перешла на шепот. — Даже от близких мне людей.
***
Для Мирославы Королевский Двор всегда ассоциировался с чем-то мрачным, с чем-то, что всегда приносит боль.
Будь-то могила её младшего брата в Королевском саду или прах старшего в склепе. Всё здесь напоминало ей о боли, о пролитых слезах и невысказанных вовремя слов.
Но сейчас Королевский Двор казался ей домом, к которому она однажды забыла дорогу и вот наконец-то вспомнила.
— Сражаясь, я не ощущаю себя живой, — однажды сказала она Вьюге. — Убивая кого-то, я убиваю себя.
И сейчас в шуме битвы при Королевском Дворе, когда две стороны баррикад столкнулись лбом ко лбу, ей пришлось окунуться в ту атмосферу, в которой она больше никогда не побывает. Это был последний раз, когда Мирослава Вьюжина убивала себя.
— Он в замке, — услышала она глухой голос Артёма.
Взглянув на Радова, Мира всё поняла.
Он держал в руках кинжал. С рубином на рукоятке. Это оружие принадлежало его семье, оно передавалось от поколения к поколению.
— Артём...
— Это должен сделать я, Мира. Дети всегда расплачиваются за грехи своих родителей.
Прежде чем попасть в эспланаду*, заполненную недругами и соратниками, он наклонился к девушке и поцеловал её:
— Если я не...
— Никаких «если»! Я сыта по горла этими «если»...
— Когда я вернусь, я больше никогда не уйду, — произнес он.
— Уж постарайся.
Артём вспомнил ту Мирославу, которой она была, когда он влюбился в неё. Странной, очаровательной и самой необычной девушкой, которую он только когда-либо видел. Прошли года, и он так и не встретил никого, похожего на неё.
— Я вернусь, — повторил он и, не сводя с неё взгляда, исчез в толпе.
***
Катя потерялась в толпе взрослых. Она была вооружена лишь кинжалом и своей смелостью.
Пойдя против предостережений брата, она шагнула в портал вместе со всеми остальными охотниками и некоторой нечистью.
Оказавшись на побережье Болье-Сюр-Мер, девочка затерялась среди людей.
«Я – охотница», — повторяла она себе, оправдывая этим свой опрометчивый поступок. Она видела, как охотники отворили ворота в замок, в котором она когда-то росла. Как они толпой ворвались в бой. Пытаясь его остановить.