Охотничье братство
Шрифт:
Это лето запомнилось небывалым количеством грибов. Мы насушили чемодан боровиков, собирая у самой деревни. Идущие в Тихвин грузовики везли полные кузова чудесных белых грибов. Оправдалось старое поверье, через год разразилась война…
Андрей Юрьевич нарушил собственное правило: сказал Серафиме, что последние пятнадцать лет не был ей верен. После признания жизнь его стала невыносима. Жена непрерывно укоряла.
Он упал во дворе своего дома — сердечный приступ — и сразу умер.
НЕМОЛОДЫЕ МОЛОДЫЕ
Рассказал
Хоть немного хочу рассказать о более молодых членах нашего охотничьего братства, о следующем поколении, о тех, кто группировался около старших, тянулся к ним, учился у них и сейчас продолжают охотиться сами и приобщают к этому делу свою молодежь — внуков нашего братства. Не могу промолчать, дабы читатель не подумал, что кончается у нас на Руси эта традиционная отрасль человеческой деятельности.
Однако не могу рассказывать о каждом столь же подробно, нет для этого сил и времени, кроме того, у них впереди будет еще много неожиданного, интересного, в том числе и охотничьего, да и писать о тех, кто сейчас рядом с тобой, труднее.
С Модестом Калининым за последние сорок лет я охотился больше всего; так складываются обстоятельства, что и по сию пору он наиболее постоянный мой спутник.
Ирина Михайловна Орлова, его мать, была моей сослуживицей. Тогда уже немолодая, стройная, по-своему красивая женщина, смугловатая, что делало ее несколько похожей на цыганку. Кстати, это, видимо, было в роду начиная с отца ее, профессора М. М. Орлова, замечательного русского лесовода, одного из основоположников лесной науки. Однажды Ирина Михайловна пришла ко мне, чтобы «посоветоваться, как ей быть с сыном». Модест сильно увлекся охотой, и я, как охотник, должен посоветовать — что делать? Я выслушал внимательно и подумал: какая постоянная история — парень увлекся охотой, бросил учение, и меня, охотника, спрашивают, как вылечить от этой страсти. Для проверки спросил:
— Плохо учится?
— Нет, что вы, отлично.
— Так в чем же дело?
— Постоянно просыпает, пропускает уроки.
Что я мог ответить, кроме того, что если отличник, то не так уж страшно.
В таком стиле Модест Калинин продолжал учиться и дальше. И он был студентом двадцать лет! Но не сдал ни одного зачета или экзамена на отметку ниже «пяти», только «пятерки» были в его матрикуле, диплом получил с отличием.
Мне понравился этот красивый чернявый парень, в глазах которого, стоило заговорить об охоте, загорался прямо-таки фанатический огонь.
Как-то весной Модест снова много напропускал. Вскоре наступало время весенней охоты на токах: число пропущенных лекций могло увеличиться. Снова поднялся бы вопрос об исключении. Я уже предвкушал неприятный заступнический поход к декану факультета. Неожиданный звонок по телефону — меня вызывают из лаборатории наверх.
В кабинете у директора его заместитель, декан факультета, профессор Самойлович и комендант зданий академии Мухортов. Обращаясь ко всем, директор сказал:
— Георгий Георгиевич говорит, что на его жизнь было покушение. Расскажите, пожалуйста.
Самойлович
— Я сидел в своем кабинете за столом. В меня стреляли через окно. Пуля прошла очень близко, врезалась в потолок — вот она.
На ладони у декана лежала слегка деформированная пуля от малокалиберки.
Директор продолжал:
— Мухортов, расследуя это дело, посмотрел из кабинета Георгия Георгиевича, нашел направление выстрела по двум отверстиям в стекле. Он считает, что выстрел был произведен из окна квартиры Орловых, где проживает студент Модест Калинин, — полуобернувшись ко мне, добавил укоризненно: — ваш подшефный и продолжатель. Дело неприятное. Георгий Георгиевич дважды представлял студента Калинина к исключению из академии, и сейчас у Калинина прогулы.
Далее последовало обсуждение происшествия. Самойлович был страшно возмущен, возбужден, требовал возмездия. В это время в кабинет вошел заведующий кафедрой военного дела. Генерал выслушал в чем дело, но, когда ему назвали фамилию преступника, прогремел басом:
— Ерунда! Калинин на таком расстоянии никогда бы не промахнулся! Лучший стрелок академии, дает девяносто пять — девяносто шесть в десятку, она вся-то в гривенник. Что-то не то.
Вызвали и Модеста.
После выступления генерала обстановка разрядилась, но далеко не полностью, потому что выстрел был, — и, похоже, направленный в человека, от которого зависела судьба студента.
Калинин объяснил дело так: он готовился к экзаменам, заметил, что против окна по стволу дуба вверх и вниз бегает поползень. Профессор Доппельмайер поручил ему пополнять коллекцию зоомузея нашей кафедры, он знал, что поползня в ней нет. Открыл форточку и выстрелил. Малокалиберка у него была по праву — член первой команды академии по пулевой стрельбе. Вероятно, пуля срикошетила от мерзлого ствола дерева.
Дело кончилось благополучно для Модеста, но момент был достаточно тревожный. Какую-то роль оказало и мое соображение, что при данном освещении Модест фигуры Самойловича через стекла видеть никак не мог.
Меня всегда интересовал вопрос: почему человек становится охотником? А Модест Калинин? Среди его окружения охотников не было. Зов предков? С детских лет потянулся он к этому делу. Начал в голодное блокадное время стрельбой из рогатки по воробьям. Ему, наверно, одному из миллионов мальчишек удалось избежать столь непременных упреков взрослых: «Зачем ты стреляешь птичек?» Напротив, он, вероятно, чувствовал себя как индеец, принесший в вигвам бизонью печенку. Детское увлечение претворилось в страсть, позже в научную специальность; думается мне, что, так как началось с практически необходимой добычи, выразилась она еще и в том, что Модест всегда стрелял дичь помногу.
Увлечение охотой продолжалось, разгоралось. Начиная со старших курсов он стал ездить на практику широко, по всему Союзу. И ни наодну минуту не оставляя привычки рассматривать окружающее с точки зрения охоты. Развиваясь как охотник, Модест шел по стопам нашей компании, прислушиваясь и приглядываясь, в частности, ко мне. Так же в студенческие годы состоял в кружке научного охотоведения, рьяно охотился в нашем Лисинском учебно-опытном охотничьем хозяйстве, как и я в свое время, стал чемпионом академии по пулевой стрельбе. Любил породных собак.