Охотник на богов. Том 3
Шрифт:
«Эй… чува-а-а-ак… очни-и-ись… — Мой мозг ловил далёкие призывы Годфреда. — Очнись… очни-и-и-сь… не надо так… э-э-это неправильный кайф…».
Я ощутил, как обожгло мою правую руку, сжимавшую амулет.
Это Годфред пытался привести меня в чувство, и мне на секунду даже показалось, что эйфория отступила, что я снова трезв и нормально соображаю… ну почти.
Я до боли зажмурился, задрал голову и открыл глаза.
Борьба с Богом Ночи продолжалась, но петля из молний была вдвое шире, чем раньше.
«АХА-ХА!
Крыло Бога Ночи стиснуло так сильно, что он закричал, а не просто зашипел. Второе крыло панически замахало, тело дернулось вбок, филин заметался в темноте, сиганул вниз, спикировал и резко рванул в другой бок, чтобы сбросить меня или оторвать мне руку.
Но Годфред держал крепко, и не только держал, но ещё и скручивал Бога Ночи в плену своих молний.
Тот пищал, кричал, шипел и рвался, но ничего уже не помогало. Он, как и когда-то Мозарт, начал уменьшаться на моих глазах. Его гигантские размеры, по сравнению с которыми я казался ничтожным, быстро исчезали, таяли, теряли объём и мощь.
— Ух-х-х-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! — шипел Нокто в панике. — Ух-х-х-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
И уменьшался.
Теперь он стал размером с Опору Бога, но уже через несколько секунд потерял и эту мощь. Потом он уменьшился до размера серого дракона, потом — лошади, потом — собаки, а потом — до размера зелёной ящерки.
— Ух-сь… — пискнул он.
И исчез в жемчужине моего опустевшего перстня-накопителя на пятьсот душ. Тот поглотил бога, захлопнулся и испустил тонкий чёрный дымок, будто из дула револьвера. От такой нагрузки перстень моментально раскалился и завибрировал. Мне пришлось стянуть его с пальца и сунуть в карман брюк.
Я выдохнул так тяжело, будто у меня вот-вот случится сердечный приступ, а моя дрожащая рука еле спрятала амулет обратно в кармане за бронежилетом. Тело трясло от адской перегрузки, перед глазами бежали мушки.
«Вот это было круто, чувак! — радостный голос Годфреда смешался с гулом в ушах. — Во славу Вечной Ярости! Дай обниму! Я уж подумал, что твоё тело не выдержит такой нагрузки, но ты крепкий пацан! Ух-ху!».
Пока он улюлюкал, как дитя, я почувствовал, что вот-вот упаду. Только не с небес, а с собственных ног. Вернулось ощущение, что я всё ещё стою на туше убитого Опоры Бога — там, где изначально и встретился с Богом Ночи. Похоже, моё тело никуда и не улетало отсюда, как мне показалось. Всё это было лишь мощнейшей иллюзией Бога Ночи.
Ноги так резко ослабли, что я не удержался и рухнул на колени, а потом животом вниз, уткнувшись лицом прямо в колючий шерстистый лоб мёртвой летучей мыши.
«О нет… — В моём затухающем сознании запаниковал Годфред. — Нет-нет-нет… только не вздумай окочуриться… парень… не-е-ет… а обо мне ты подумал?.. Только не умирай…».
* * *
Не знаю, сколько прошло времени.
Я будто застрял в вечности, такой
Проведя рукой около себя, я ощутил всё тот же шерстистый лоб летучей мыши. Моё тело где упало, там и осталось. Я лежал так же — на животе, лицом вниз. Только запаха окровавленной шерсти не ощущал, хотя вонь от монстра была невыносимая — это я отлично запомнил.
Еле разлепив веки, я поднял голову и сразу же сощурился — яркий солнечный свет заливал округу.
Странно, что никого не было слышно. Ни людей, ни драконов, ни звуков боя или стона раненых — вообще никого. Даже голоса Годфреда в голове.
Я оперся на ладони, встал на четвереньки и нашёл в себе силы подняться. Продолжая щуриться, огляделся.
Так и есть.
Я находился на гигантской туше летучей мыши, прямо на её голове, а вокруг меня замер разрушенный Гипериос. Вокруг не было ни одного уцелевшего здания, кое где торчали оставленные мечи, переломанные гарпуны, груды трупов, горбунов и людей, всё было завалено чёрными совиными перьями.
Но живых рядом не было.
Гробовая тишина.
Я выпрямился в полный рост. Мои глаза кое-как привыкли к яркому свету после кромешной тьмы Бога Ночи и смогли разглядеть, что в чистом, как слеза младенца, небе нет ни теней, ни облаков, всё оцепенело в странной неподвижности. Я остался здесь один. Совершенно один.
А потом из-за горы развалин вышла женщина.
Опять сощурившись, я присмотрелся: незнакомая, никогда её не видел раньше. Такую бы я запомнил. Высокая, стройная, с голубыми волосами по пояс, красивая, с полными красными губами и белоснежной улыбкой.
Только её большие глаза были чёрными. Полностью чёрными.
Она мягко ступала по осколкам камней босиком и не издавала ни звука, её полупрозрачная туника почти не скрывала обнажённого тела. И только когда она подошла ближе, я начал догадываться, кто это.
Мне вспомнились слова Афены, когда она рассказывала мне про свои ночные кошмары. Она говорила, что ей снится женщина с голубыми волосами.
— Здравствуй, смертный, — ласково прошептала Тхаги, вдруг оказавшись прямо передо мной на голове летучей мыши. — Не бойся, это всё происходит лишь в твоём умирающем сознании.
Я увидел совсем иной её облик. И если Смерть именно такая, то это хоть немного может порадовать перед тем, как сдохнуть… есть такая вероятность.
Она положила руку мне на плечо, а потом провела пальцами по моей грязной и саднящей царапинами щеке.
— Ты умер, поздравляю.
— Что?.. — тихо выдохнул я.
— Почти умер. Осталось совсем немного. — Она погладила меня по пыльным волосам. — Всё хорошо, Тайдер… или Стин. Всё почти закончилось.
Какой бы Смерть ни была прекрасной и умиротворяющей, всё моё естество начало сопротивляться. Умирать мне не хотелось. И тут краем глаза я заметил движение сбоку. Повернувшись, медленно и тягуче (быстрее не получалось), я увидел того, кого совсем не ожидал.
Моего старшего брата. Нет, не Кристобаля.