Охотник на демонов
Шрифт:
– Конечно. Я отдаю дань уважения противнику, если он достоин этого. Только так и положено вести себя с врагом.
Рубос зашуршал камешками под собой.
– Телячьи нежности.
– Попробуй, господин, всего лишь кланяться перед боем. И ты увидишь, это лучший способ мобилизовать свои силы и пробивать броню самоуверенности у самого подготовленного врага.
Они помолчали. Лотар уже хотел было заснуть, но Рубос вдруг снова зашевелился.
– А все-таки кто свел нас в том духане? Кто начал эту игру против нас и почему?
Лотар понял,
– Я не уверен, но думаю, это был обыкновенный магический поводок, который, чтобы я сразу не разобрался, надел на нас кто-то из подручных принцессы. Скорее всего, исполнитель даже не подозревал, ради чего это все делается.
Сухмет опять улыбнулся.
– Они собрались все вместе, все, кому платила Мицар, и работали сообща. Но и их совместной силы не хватало - ты уж очень легко разрывал их приказания. Боюсь, у нее, после того как она отказалась от помощи слуг Нахаба, не осталось ни одного действительно сильного мага.
– Но она знала о моем появлении?
– Наверное, прочитав, что случилось с Гханаши, господин мой.
– И хотела уничтожить меня в отместку за его гибель?
– Нет. Она была слишком самоуверенна, я же говорил - дворцовое воспитание. И полагала, что это поднимет ее авторитет в глазах некоторых колдунов, с чьим мнением она считалась. Ты был целью, которую она сочла для себя достижимой.
– А где они, эти другие колдуны?
– спросил Рубос.
– О, они довольно далеко по человеческим меркам. Кроме того, многие из них никогда и не задумывали чем-то вредить роду человеческому, так что с твоей точки зрения они не более опасны, чем мантикоры на южных островах.
– Сухмет развел руками для убедительности, хотя мирамец его не видел.
– По крайней мере, господин, до тех пор, пока ты не собрался туда путешествовать.
– А это… Ну, то, что кричало отвратительным голосом • над королевским дворцом?
– Птица Сроф, - подсказал другу Лотар, Сухмет кивнул, показывая, что понял.
– Это было не опасно. Сроф придумали не для боя, а как соглядатая. Она всего лишь мелкий шпион с довольно безобразным голосом. Она хорошо умеет видеть сквозь стены, ну и, конечно, умеет доносить на огромное расстояние, иногда даже между разными мирами.
– А кому она доносила на этот раз?
– Наверное, тем, кто продал принцессе Нуримана. Рубос повернулся к Лотару.
– Скажи, зачем ты стрелял в нее? Это было не очень разумно - привлекло стражу и вообще…
– Главным образом потому, что предполагал удирать из Ашмилоны по воздуху. Мне казалось, она может помешать мне тащить тебя, именно она - ведь больше летающих врагов, если не считать неисправную крылатую лодку Илисара, в Ашмилоне не было. В общем, я думал, что неразумно оставлять в тылу противника с неизвестными возможностями.
Рубос лег на спину и, похоже, закрыл глаза.
– А почему Конад не пустил нас в Звездную башню?
– Ему приказала Мицар. Она стояла рядом с ним в тот момент и могла контролировать не только его решения,
Рубос совсем уж сонным голосом спросил, возможно, о последнем, что его беспокоило:
– А зачем он наслал на нас орду своих головорезов?
– Ты еще спроси, почему они его послушали, - удивился Лотар.
Но Сухмет воспринял вопрос Рубоса иначе.
– Очень часто тот, кто кормится магией другого, проникается его силой. Возникает некая форма паразитизма. И как невыносимо острая потеря воспринимается утрата своего господина…
Сухмет неожиданно замолчал. Тогда Рубос вдруг крякнул и рассыпался тяжелым, усталым, но искренним смехом.
– Тебе это хорошо знакомо, верно, Сухмет? Старик зашевелился, лег, поджал ноги и деланно сонным голосом пробормотал:
– Сон, господин, восстанавливает силы, которых нам сейчас особенно не хватает.
Проснувшись, Лотар почувствовал себя еще лучше, чем вчера. Он был почти так же силен, как обычно. С некоторой опаской он попробовал вытащить Гвинед из ножен и убедился, что это совсем просто.
Воды у них осталось очень мало, но почему-то сейчас их это уже не волновало. Они были вполне готовы обойтись и без воды. Даже Лотар думал об этом без внутреннего содрогания.
Они шли почти весь день. Иногда лениво разговаривали. Но потом путь стал очень тяжелым и было уже не до разговоров. Они ползли по таким узким проходам, что временами Рубосу приходилось снимать свою рубаху, чтобы протиснуться вперед. Один раз пришлось останавливаться и ятаганом мирамца разбивать какой-то пористый камень, перегородивший дорогу так, что даже Сухмет не мог проползти.
Они так увлеклись, что забыли о привале, который обычно делали в середине перехода. Они вспомнили об этом, лишь вывалившись совершенно неожиданно в прекрасный, широкий и такой высокий коридор, что по нему можно было идти даже не пригибая голову.
Лотар смутно припомнил дорогу, которую видел, очнувшись после болезни… Но оказалось, что память, когда пребываешь в том состоянии, способна подвести, и как он ни вспоминал, что же тогда насторожило его, это ни к чему не привело.
Широкий и ровный путь ободрил их. Они стали спокойнее, веселее и немного беспечнее. Они разговаривали громкими голосами, словно уже вышли на поверхность и все опасности остались позади. Они топали по камням, не боясь, что пласт земли рухнет им на головы или впереди окажется тупик и придется возвращаться, чтобы попробовать другой путь у ближайшей развилки.
Неожиданно Рубос произнес, громко цокнув языком:
– Мне кажется или действительно стало светло?
Тогда и Лотар осмотрелся вокруг. Стены, верх, даже камни под ногами были залиты осторожным, вкрадчивым светом, возникающим словно бы из воздуха.
– В самом деле. Это те самые микроорганизмы, что в подземелье Ашмилонского дворца?
– спросил он Сухмета.
Но старый раб, который тоже, казалось, только сейчас почувствовал этот свет, с тревогой осматривался по сторонам.