Охотник на демонов
Шрифт:
В руке у ночного наблюдателя был длинный и тонкий, как жало, клинок. Вояка был вооружен более основательно - тяжелым мечом для рубки, небольшим мечом для левой руки, кроме того, он откинул специальные шипы на щитках, прикрывающих колени, чтобы и их использовать в атаке. Мягким жестом Лотар выхватил второй метательный нож, но ночной наблюдатель это движение заметил и присел, раскачиваясь, чтобы сбить прицел.
А вот стражник не почувствовал опасности или понадеялся на доспехи и шагнул, привычным жестом опустив забрало. Этим он еще больше ограничил себе обзор. Лотар сделал левой резкое движение в сторону.
Ну, если его приятели до сих пор ничего не слышали, то теперь живо сбегутся посмотреть, что происходит, подумал Лотар.
Наблюдатель ориентировался совсем неплохо, он видел, что Лотар смотрит на падающего латника, и прыгнул к нему. Оказавшись на расстоянии выпада, он выбросил руку вперед, надеясь насадить Лотара на свой кончар, как утку на шампур. Возможно, против другого противника это сработало бы, потому что в темноте ни это движение, ни сам клинок обычный человек не заметил бы. Но Лотар был не обычным человеком.
Он уклонился в сторону, пропуская мимо себя и удар, и наблюдателя, который, вероятно, так и не понял, куда делся противник, потом догоняющим ударом резко ткнул ногой в незащищенную спину соперника, добавив ему динамики. Тонкий, как спица, клинок, ударился в стену, воткнулся в податливый раствор между кирпичей и с громким звоном сломался у рукояти. Сломанный конец тут же выпрямился, дрожа, как вонзившаяся стрела. А наблюдатель, так и не успев хотя бы повернуться боком, наткнулся на сломанный конец всем телом.
Он так и повис, пришпиленный к стене, уронив руки, разведя ослабевшие ноги. На его губах еще пузырилась пена, он еще пытался что-то произнести или крикнуть, а Лотар уже поднимал люк, открывающий лестницу вниз.
Прежде чем спуститься, Лотар прислушался, не поднимается ли кто-нибудь ему навстречу. Но все выглядело спокойно. Лишь шлем латника еще покатывался с жестяным звуком из стороны в сторону, замедляя движение. Тогда Лотар бесшумной тенью скользнул вниз.
Лестница казалась бесконечной. Она уводила все ниже и ниже, и Лотар понял, почему шум на наблюдательной площадке не потревожил стражников - слишком высока была башня, слишком далеко находилась кордегардия. К тому же, когда лестница кончилась, перед Лотаром оказалась тяжелая, толстая дверь, которая так плотно входила в косяк, что не пропускала никаких звуков. Тогда он сосредоточился и попытался магическим видением понять, что происходит по ту сторону двери.
Людей было трое. Нет, все-таки четверо, но один был неактивен, скорее всего, спал. Еще один был очень возбужден, его возгласы и чрезмерно размашистые жесты создавали впечатление, что он не очень-то здоров, хотя ощущения этого человека были похожи скорее на состояние счастья.
Лотар проверил свою готовность, потом подцепил дверь одним когтем и потащил на себя. Дверь тихонько открылась.
Внутри был свет. Правда, такой тусклый, что не возникало сомнения - именно здесь наблюдатели отдыхали между дежурствами.
В комнате стоял запах давно не мытых человеческих тел и светильного масла, запах дешевого вина и грязи. Лотар приоткрыл дверь пошире. Проверив рукоять Гвинеда, чтобы случайно не зацепиться ею за низкую притолоку, он скользнул в щель и тут же распластался по стене, стараясь слиться с ней.
Люди в комнате не заметили его. За столом, на котором тлела плошка с фитилем, сидели двое и играли в нарды. У дверей находился молоденький офицер. Он был мертвецки пьян и едва соображал, что творится вокруг. Стопка серебряных монет очень скоро должна была перейти к его противнику.
Против него сидел воин, только не дуралей, какого Лотар встретил наверху, а холодный, умный, жесткий, тренированный до последней жилки и готовый к поединку не меньше, чем отлично отполированный меч. В нем был только тот недостаток, что он слишком полагался на силу и его мускулы буквально не помещались в обширных, массивных доспехах. Шлем его лежал на другой стороне стола, до него он никак не успевал дотянуться. А вот меч был под рукой, и иногда он кончиками пальцев касался рукояти, украшенной резной костью.
В дальнем углу на широких полатях, в груде каких-то шкур, издававших невыносимую вонь, спал один из наблюдателей. Его опасаться не приходилось. А вот за спиной бойца, на расстоянии пяти шагов от следующей двери, ведущей в замковые коридоры, сидел второй наблюдатель. Он терпеливо и неумело пытался зашить свою темную рубашку, иногда так низко склоняясь над ней, что становилось ясно - глаза у него уже не те.
Лотар попытался придумать способ миновать этих людей, не причиняя им зла. Ничего не получалось. Один из них непременно обнаружил бы его - скорее всего, наблюдатель у дальней двери. Но даже если бы он спал, приходилось опасаться воина…
Внезапно офицер, который иногда крутил головой из стороны в сторону, словно ему жал ворот, замер с открытым ртом, повернувшись к Лотару. Ну, вот они меня и заметили, подумал Лотар почти с облегчением.
С громкими проклятьями офицер вскочил на ноги. Его табурет упал на пол и откатился в сторону. Это было неожиданностью для всех. Даже воин, вскочив с мечом в руке, лишь поводил своими выпуклыми, жесткими глазами, не замечая Лотара, который был всего в пяти шагах перед ним.
– Демон, демон… - завизжал офицер, но привычка нападать взяла верх, и, вместо того чтобы отступить к двери, он бросился вперед.
Тогда Лотара заметил и бык в доспехах. Обогнув край стола одним движением, он прыгнул вперед и нанес сильнейший колющий удар, видимо, очень плохо представляя себе расстояние до смутной тени, которую их командир назвал демоном.
Лотар перехватил офицера за ворот меховой фуфайки и сильно дернул вбок, защищаясь от выпада вояки. И тогда в душном воздухе кордегардии прозвучал ужасный треск разрываемой сталью живой плоти. Офицер издал тихий, тающий, похожий на мяуканье стон и обвис в руках Лотара. Меч вояки пропорол его насквозь, залитый кровью кончик вышел из груди мальчишки на два дюйма. Сила вояки в доспехах вызывала уважение.