Охотник на ведьм

Негатин Игорь

— Да, просветили немного на этот счет, — я вспомнил рассказ О`Фаррела о погибшем Охотнике, который принял бой с целой стаей этих тварей, и поморщился.

— Александр, у тебя все нормально? — Казимерас смотрел на меня внимательно, будто на больного.

— Все хорошо, Казимерас, не обращай внимания, — я поднял вверх ладони, — это так, неприятные воспоминания. Рассказывай, я весь внимание. Сравнить информацию не помешает.

— Коллеги просветили насчет них?

— Кто же еще…

— Ладно, не буду пытать, что тебе рассказали твои собратья, — он грустно усмехнулся, — захочешь, сам расскажешь. Вот, что мне прислал монсеньор Кастелли. Во многих древних манускриптах, — начал он нараспев, словно читая молитву, — особенно

это касается Британских островов, упоминаются призраки, посетившие мир как воплощение божественной кары и олицетворенного возмездия за грехи.

— И самый известный из них…

— Правильно, — кивнул ксендз, — знаменитая собака Баскервилей, описанная у Конан Дойля. Конечно, не тот волкодав, которого натравили на американского наследника, а собака из легенды, которую рассказывал этот… — он прищелкнул пальцами, — как его…

— Джеймс Мортимер, сельский доктор из Девонширщины.

— Да, именно. Но это не важно, — отмахнулся Казимерас. — Считается, что это призраки, принимающие вид псов и преследующие живых людей. По другим источникам, эти твари — предзнаменование Дикой Охоты.

— Куда ни плюнь, одни охотники. Ни дать ни взять — сельский кружок любителей живой природы. Юннаты хреновы…

— Скорее неживой природы, — уточнил ксендз.

— Один черт. Живой — неживой. Дикой — так дикой. Это из кельтской мифологии?

— Не совсем, — он покачал головой, — упоминание о них есть у любого народа, правда, с небольшими различиями. В некоторых документах указывается, что охоту ведет человек, а если быть предельно точным — бывший человек. Как описывалось в одном из манускриптов: «прибытие Дикой Охоты всегда ужасно и сопровождается яростным шумом ветра и сверканием молний, треском ломающихся деревьев и звоном обрывающихся с подвесок колоколов. В окружении своих мертвых воинов появляется Охотник, которого легенды и предания описывают по-разному: с рогами на голове, с черепом вместо лица или без лица вообще. И всюду эту охоту сопровождает стая адских псов, наводящих смертный ужас на людей».

— Эти адские псы и есть Баргесты?

— По одной из легенд — да.

— А по другим?

— Вот это для нас самое интересное, — Казимерас поднял указательный палец, — по другим источникам, это призраки с того света, появляющиеся после того, как их сюда вызовут.

— Например, Некромант?

— С большей долей вероятности — да.

— И где это «счастье» объявилось на сей раз? — поинтересовался я.

— Неподалеку от границы с Латвией.

— Все правильно — как Литве свинью подложить, так это или Польша, или Латвия. Когда выезжаем?

— Когда будем готовы, — пожал плечами ксендз.

— Значит послезавтра. Я как пионер, всегда готов. Арсенал проверю и можно трогаться. Кстати, а откуда информация про здешних призраков? Сорока на хвосте принесла?

— Тамошний ксендз рассказал. По его словам, преследуют огромные собаки. В последнее время боится выходить на улицу, даже в сумерках.

— А он не того, — я щелкнул пальцем по горлу, — не любитель? Знаешь, как в жизни бывает — можно и чертей увидеть. После определенной дозы…

— Нет, можно сказать, непьющий. Ревностный служака и все такое.

— Да, хватает у вас «ревностных» служак, наслышаны…

Я думал, Казимерас сейчас вскинется за мою очередную попытку наехать на святую братию. А он — нет, сидит, задумался. Наверное, и правда, что-то происходит вокруг нас. Нехорошее… Хотя чего голову-то ломать? Поживем — увидим.

— Ты кофе-то делать собираешься? — оторвал меня от мыслей ксендз. — Или так и будешь с джезвой в руках стоять, мыслитель?

На следующее утро я достал из сейфа новый Бенелли-М4. Да, пришлось разориться и купить новый дробовик, взамен, хм… пострадавшего на озере. После того, как Казимерас махал им, словно дубинкой, ружье можно было отправлять в утиль, что я и сделал, сдав его в полицию для последующего уничтожения.

Не полностью, — оставил несколько деталей. Патроны в запасе были — как простые, так и с серебряной картечью. Вроде бы все — можно забросить туалетные принадлежности в рюкзак и отправляться громить Нежить. Только на душе муторно, словно ножом по стеклу скребут. Пока возился с вещами, позвонил Сигитас и предложил встретиться, чтобы обсудить несколько новостей. Ехать никуда не хотелось, поэтому я предложил брать новости за горло и ехать ко мне. Как ни крути, а кофе я готовлю лучше, чем в баре. В ответ он только хмыкнул. Вот и прекрасно…

Так, вещи собраны, с Вилей я договорился, за зверьем она присмотрит. Интересно, что я буду делать, если куплю дом? Там такой надежной соседки не будет… Разве что поговорить с ней и предложить место экономки? Сама недавно жаловалась, что дочка осталась без работы, а пенсия… Сами знаете, какая у медиков пенсия.

Как я и предполагал, Сигитас привез фотографии нескольких домов, подходящих под мои требования. Лучше бы один предложил — выбирать легче. После короткого разговора отложил два варианта и договорился, что осматривать поедем через неделю, не раньше. Почему так поздно? Знаете, последнее время стараюсь наперед не загадывать. Тем более (как учит опыт), после таких поездок я несколько дней отлеживаюсь. В лучшем случае…

— Слушай, Казимерас, — спросил я, — что мы будем делать, если там что-нибудь серьезное намечается?

— В этом случае позвоним монсеньору и попросим помощи, — ответил он. — У меня есть номер телефона. Ты чего такой грустный, будто землю продал?

— Да так, предчувствие нехорошее. «Будто случилось или случится»…

— «Ниже горла высасывает ключицу», — ксендз закончил цитату из «Юнона и Авось» и вздохнул, — знаю, что ты не особо веруешь, но все равно скажу — на все воля Божья.

— Во веки веков. Ладно, поехали, святой отец, — сказал я и завел машину.

Ксендз, к которому мы приехали, был здорово напуган. Он поминутно озирался, словно боялся нападения. Даже сейчас, днем! Возраст около сорока, довольно полный, небольшого роста и совершенно лысый. Эдакий колобок на коротеньких ножках. Сразу возникли ассоциации с Санчо Панса. Видно, такой же плут, как и слуга Кастильского беспредельщика из Ла Манчи. Круглое лицо было покрыто мелкими каплями пота, которые он ежеминутно вытирал большим клетчатым платком. Глазки маленькие, хитрые. Точнее, они были такими. Сейчас в них темной водой плескался страх, граничащий с безумием. Сильно его напугали, ничего не скажешь! Что бы там ни было, с приходскими проделками этого святоши, но про собак ксендз не врет. По его словам, последний раз он их видел вчера вечером, на краю сада. Я проверил — следы остались, причем не одной твари, а как минимум трех. И размер приличный. Побольше кавказкой овчарки. За обедом, который нам подала старенькая хозяйка, говорили мало. Ксендз, несмотря на рекомендации Казимера, после того, как я не присоединился к молитве, посматривал на меня искоса. Не знаю, что он про меня подумал. Может, принял за нечистую силу, которая пришла усмирять своих слуг, или еще что-нибудь не менее лестное. Мне все равно, в дружбу не набиваюсь. Наше дело солдатское, от забора и до обеда…

Как удалось выяснить, все началось около месяца назад с появлением нового соседа. Среди жителей поползли нехорошие слухи про человека, который купил в здешних местах два участка. Один в городке, а второй — в двадцати километрах севернее. Заброшенный хутор в лесу. После упоминания слова «хутор» я даже поморщился. Мне эта деревенская экзотика порядком надоела. Хотя оно и верно — где еще скрыться от посторонних глаз современной Нежити, если она не при чинах… Нечисть рангом покрупнее не скрывается, она, наоборот, всегда на людях, в телевизоре мелькает, политиканствует. Главное — на тех не поохотишься, они в ответ такую облаву устроят, небо с овчинку покажется. Заповедник, твою мать…