Охотник за мечтой

Кинсейл Лаура

Лорд Уинтер выпрямился и смотрел, как Зения, переодевая дочь ко сну, натягивает на нее маленькие шерстяные носки и завязывает ленточки. От него пахло табачным дымом и еще чем-то сладким и крепким – такого Зения никогда прежде за ним не замечала, но когда он отошел на небольшое расстояние, запахи пропали.

– Нет, я еще не получила ответа.

– Уже прошла неделя, – повторил он, и в его тоне почувствовался скрытый укор.

– Сейчас рождественские праздники, – коротко напомнила Зения, хотя и сама не могла понять и беспокоилась,

почему нет письма от отца.

Однако лорд Уинтер не уходил, и она чувствовала, что он продолжает смотреть на нее. Если бы она обернулась, его плечо оказалось бы на уровне ее глаз, его широкий черный атласный галстук и бархатные отвороты находились так близко, что она могла бы коснуться их, просто чуть придвинувшись к нему.

– Обед прошел хорошо? – бесстрастно спросила она.

Он издал весьма неприятный глубокий горловой звук и, будучи пьяным впервые за тринадцать лет, пробормотал:

– Нет. В компании я чувствую себя неловко.

Зения в удивлении взглянула на него. Лорд Уинтер стоял, держась рукой за спинку детской кровати, его голубые глаза блестели, а губы кривились в иронической улыбке, но постепенно в его лице появлялось что-то похожее на тоску.

– Я пьян, безнадежно пьян. – Он старательно, четко выговаривал слова, словно они приклеивались к языку. – Мне хотелось бы поцеловать вас, но я был бы величайшим дураком, если бы попытался, верно? – Он, прищурившись, посмотрел на Зению долгим взглядом.

Она почувствовала, как у нее к лицу приливает кровь, и снова перевела взгляд на Элизабет.

– Может быть, и нет, – ответила Зения так тихо, что усомнилась, услышал ли он ее.

Отпустив детскую кровать, он отошел, словно забыл о Зении. Она секунду стояла неподвижно, а потом снова взялась завязывать Элизабет ленточки. Она взяла дочь из кровати, и тогда в первый раз Элизабет отвернулась от лорда Уинтера и не захотела идти к нему, чтобы покататься у него на плечах.

– Мама. – Элизабет уткнулась лицом в плечо Зении и, сжав кулачки, прижала их к глазам.

Оставив лорда Уинтера стоять посреди игровой комнаты с видом получившего отказ жениха, Зения унесла дочь в спальню и уложила среди подушек.

– Сегодня вечером от него не очень приятно пахнет, правда? – склонившись к сонной Элизабет, прошептала она в розовое ушко девочки.

– Га-а, – ответила Элизабет. – Га-га-га-ко!

– Не стану спорить с тобой, – шепнула Зения.

– По!

– Но я, вероятно, не настолько щепетильна, как ты, чтобы отвергнуть поцелуй, – с замиранием сердца прошептала Зения.

Элизабет потянулась вверх к волосам матери, незакрепленный гребень выпал, и темные локоны ливнем упали девочке на лицо. Элизабет, отодвинувшись, рассмеялась, и Зения обрадовалась ее смеху. Затем Элизабет перевернулась на живот и стала засыпать, отвернувшись от двери, а Зения, накрыв дочь, расправила одеяло и погасила свечу у кровати.

Всю неделю дверь между комнатами оставалась открытой. Лорд Уинтер приходил в четыре часа, шел с Элизабет гулять по дому, а потом приносил ее обратно. Пока Элизабет обедала в детской, которая располагалась дальше по коридору, игровая комната на час оставалась в его распоряжении, чтобы он мог переодеться, потом он уходил, а Зения переодевалась и оставляла Элизабет под присмотром няни. Сразу после обеда Зения поднималась в спальню и готовилась ко сну, а лорд Уинтер делал все необходимые приготовления ко сну в темноте, после того как гасил свет в своей комнате. Когда установился такой порядок, Элизабет стала спокойнее, но закрывать дверь все же не позволяла.

Откинув волосы, Зения оглянулась на дверь. Сейчас уже можно ее закрыть, потому что Элизабет крепко спала и, судя по равномерному посапыванию, не собиралась просыпаться. Зения подошла к двери и, взявшись за ручку, почувствовала, как у нее на шее бьется жилка.

Арден сидел на деревянном стуле няни, глядя в противоположный темный угол комнаты. Он снял галстук и шейный платок, и они болтались у него в руке. Свет от свечи падал на его лицо, соблазнительно освещая губы, подбородок и скулы, а его голубые глаза задумчиво всматривались во что-то несуществующее.

– Мне жаль, что обед не доставил вам удовольствия, – нарушила тишину Зения.

Арден обернулся и, встав, посмотрел на нее, неторопливо подняв необыкновенные черные ресницы.

– У вас распущенные волосы, – заметил он.

Она совсем забыла о волосах, но то, как он смотрел на нее, внезапно напомнило ей о ее прическе. Среди мусульман волосы считались гордостью женщины, и по восточному обычаю распущенными их мог видеть только муж. И в Англии тоже все женщины убирали волосы под чепцы или под шляпы. Зения вспыхнула, превратившись в босоногого бедуинского мальчика с падающими на плечи спутанными волосами.

– Простите, Элизабет растрепала меня. Я сейчас подберу их. – Зения повернулась, чтобы уйти.

– Не нужно. Разве это необходимо? – спросил Арден, и Зения в нерешительности остановилась на пороге. – Садитесь. – Он немного театрально кивком указал на стул. – О, Элизабет спит? Нужно погасить свечи?

– Свет для нее не имеет значения. – Зения наполовину прикрыла за собой дверь. – Она или спит, или нет. Думаю, сейчас она уже уснула.

– А-а.

– Но вы, вероятно, устали. – Она смущенно стояла возле двери.

– Нет, – отозвался он, – вовсе нет. Просто отдыхаю. Хотя не похоже, чтобы я весь день трудился, – скривил он губы в насмешливой ухмылке.

– Ваш отец сказал, что вы взялись за управление имением. – Зения села на нянин стул с высокой спинкой.

– О да. Я удивительно хороший фермер. – От выпитого спиртного его язык споткнулся на слове «удивительно», и Арден повторил его со смущенной улыбкой. – Прошу прощения, я немного… немного навеселе.

– Навеселе?

– Да, – признался он, – я вдрызг пьян.