Охотник за мечтой

Кинсейл Лаура

Сейчас он лежал, не имея ясного представления о времени, а только сознавая, что уже очень поздно. Желудок у него болезненно сжимался, а голову, казалось, насквозь проткнули десятидюймовым колом. Под действием выпитого накануне он чувствовал себя больным и подавленным.

С тех пор прошло очень много времени, но физические ощущения принесли острые воспоминания о еще более ужасном пробуждении. Сны оставались снами; Арден по-настоящему не помнил девушки, зовущей его на помощь, и не видел ее под водой. Во времени и пространстве образовался провал. Он мог вспомнить, как начал пить в своей комнате, мог вспомнить, как пил из фляжки с симпатичным конюшим, мог вспомнить, как шейный платок

путался у него в руках, когда он одевался, чтобы встретить ее, и как он снова и снова наполнял фляжку из стоявших в столовой графинов. А затем следовал калейдоскоп мгновений: тихое озеро, пятна краски на весле, девушка молча и испуганно смотрит на него, а черный лебедь преследует лодку, злобно шипит и взмахивает крыльями; он сам рассмеялся, а девушка закричала, когда лебедь зашипел. И все. Ардену казалось, что он только помнит, как мокрый сидел на берегу и плакал, но в этом он не был окончательно уверен. Говорили, что она по глупости встала, чтобы спастись от лебедя, и перевернула лодку, что он старался спасти ее. Его отец и два садовника подтвердили следователю, что видели, как все произошло, что Арден пытался вытащить ее на берег, но она истерически кричала от страха и отбивалась от всех, кто дотрагивался до нее. Его отец застрелил лебедя, но Арден больше ничего не помнил. И все считали происшедшее не более чем трагической случайностью. Кроме всего прочего, какой человек станет умышленно топить свою невесту? Но он помнил, как отец смотрел на него. Дело было так: он просыпается, больной и хмельной, а отец ждет…

Арден уткнулся лицом в подушку.

Потом он уехал из Суонмира и больше сюда не возвращался. Прошло много лет, до того как он снова прикоснулся к спиртному и смог без тошноты переносить его запах, да и то он отпивал только глоток на виду у всех, чтобы не привлекать к себе внимания окружающих.

Он убил ее и считал себя освобожденным. Он с удовольствием принял свое изгнание; будучи одиноким, он чувствовал себя живым и настоящим. Среди людей он смущался и становился сам собой, только превращаясь в беглеца. Как Хадж-Хасан он знал, что говорить и что делать; как достопочтенный Арден Мэнсфилд, лорд Уинтер, он вел себя замкнуто и неуклюже.

Прошлым вечером ему не следовало оставаться там и пить эль, который ему усердно подливали, – Арден понимал, что опьянеет. Он уверен, что там держал себя вполне пристойно, с подобающей случаю улыбкой на лице. Все арендаторы обращались с ним демонстративно вежливо и так же официально, как и он с ними, в то время как его отец пожимал им руки, хлопал по плечам, расспрашивал о пшенице, волах и, по всей вероятности, о закоулках тоже – образец великолепного добросердечного английского лорда. Только после обеда именно в этой комнате Арден повел себя как последний дурак. И теперь нельзя оправдаться спасительным алкогольным дурманом, его голова была абсолютно ясной.

Арден услышал, как открылась дверь, и, застонав про себя, подумал, что пришла служанка, но сразу же раздались шлепки бегущих ног, радостный, любознательный возглас «Га!», и теплые ручонки заколотили по его голому локтю.

Повернув голову, Арден одним глазом взглянул поверх локтя: Бет светилась счастьем, ее глаза округлились, а губы приоткрылись.

– Га, – повторила она, толкая его в плечо.

Когда он приподнялся, опираясь на локти, малышка взвизгнула и рассмеялась. Арден решил, что вся его жизнь стоит одного такого мгновения, но тут же вспомнил, что накануне вечером Элизабет отвернулась от него, и не стал протягивать руку, чтобы притянуть ее к себе, как ему хотелось.

– Мисс Элизабет! – раздался из приоткрытой двери строгий шепот. – Сейчас же идите сюда!

Голос няни звучал строго, и Арден застыл, ожидая услышать голос Зении, но когда дверь отворилась немного шире, оказалось, что в комнату заглядывает только миссис Лэм.

– О, сэр, прошу прощения, – все так же шепотом выговорила она. – Пойдемте, мисс Элизабет!

– Нет, не забирайте ее, – попросил Арден охрипшим от сна и спиртного голосом, – она может остаться. – Движимый присущей ему некоторой скромностью, он поднял с пола лежавшую возле кушетки рубашку.

Бет подбежала к выкрашенному белой краской шкафу с игрушками и забарабанила по дверце. Арден встал, сделал глубокий вдох, чтобы справиться с неприятными ощущениями в желудке, открыл ей шкаф, и тут же кубики, мячи и рыжая кукла оказались на полу.

– Леди Уинтер здесь? – на всякий случай спросил он у няни, заметив, что она еще стоит по ту сторону двери – он видел ее руку, придерживающую дверь открытой.

– Нет, сэр, – ответил бестелесный голос. – Она вместе с ее сиятельством уехала в Оксфорд. Если не возражаете, сэр, сегодня я буду присматривать за мисс Элизабет.

На самом деле он и не думал, что Зения там, однако услышать, что ее нет, узнать, что она уехала, уехала специально, так же как вчера вечером закрыла дверь между ними… Арден почувствовал, как у него от возмущения и обиды болезненно сжалось горло. Он приготовил себе стопку чистого белья, бросил на нее бритву и принадлежности для бритья и распахнул дверь, едва не сбив с ног перепуганную миссис Лэм.

– Я оденусь в спальне. Пожалуйста, наденьте на Бет то, в чем она ходит гулять, и через час принесите ее вниз. Потом можете заняться чем хотите или устроить себе выходной. Сегодня я присмотрю за ней.

– О сэр!

– Нам понадобится корзина с едой, – проходя мимо женщины, добавил лорд Уинтер. – Побольше сладких бисквитов для Бет. Миссис Паттерсон знает, что я люблю.

– Сэр, – няня в ужасе смотрела, как он раскладывает на кровати свои вещи, – я уверена, что леди Уинтер будет очень недовольна.

– Я ленив по натуре, миссис Лэм, – улыбнулся он ей, – но если кошка оставляет мышиную нору без присмотра… – Он пожал плечами. – Во всяком случае, у нас будет один день свободы. Когда их сиятельства обещали вернуться?

– К сожалению, сэр… леди Уинтер не сказала.

– Быть может, вы последите за дорогой и сделаете знак, когда появится их экипаж.

– Не знаю, хорошо ли это, сэр, – заметила миссис Лэм со строгостью, не коснувшейся ее глаз. Миловидная женщина старалась придать себе непреклонный вид, а глаза она тщательно отводила от его полуодетой фигуры. – Мне не хотелось бы обманывать мадам.

– Миссис Лэм, вы не донесете на нас?

– Я хочу, чтобы вы знали, сэр, я совершенно одна вырастила трех младших братьев, кроме того, двух мальчиков Хастингсов и четырех сыновей Торпов. Я все знаю о мальчиках.

– Но Бет девочка, – мягко указал он.

– Да, сэр, – она сделала реверанс, – но когда вы с ней, ваше общество становится так же опасно. – В игровой комнате раздался грохот, и миссис Лэм, кивнув, воскликнула: – Вот видите! – и бросилась выполнять свои обязанности.

К полудню Зении уже не терпелось вернуться домой. Прежде она никогда так надолго не оставляла Бет, а леди Белмейн все сидела и сидела со своими старшими кузинами. Держа за руку прикованную к постели леди, которая уже не могла говорить громче, чем шепотом, она беседовала с встревоженной сестрой этой дамы, послав Зению за особым лекарством в специальную аптеку, чтобы сестра могла лучше спать, и проинструктировав повара, как именно подготовить кладовую для тех необычных продуктов, которые они привезли из Суонмира.