Охотник
Шрифт:
– С чего вы взяли, что это вообще был мут?! – прокричал Борис, пытаясь привлечь внимание к себе. – Девочка могла просто сбежать в лес, спасаясь от опасности!
Он вдруг увидел, как Медина приподняла голову, и голос его зазвенел:
– Она живая! Смотрите сами! Разве мутант оставил бы девочку жить?!
Толпа раздалась в стороны. Люди дружно поднимали руки, обращая ладони к небу, тихими, но искренними словами наперебой благодарили братьев-защитников за чудесное спасение девочки. Доктор Зотов уже спешил к вернувшимся землякам – он-то меньше всех
– Ламия рядом! Мы нашли её логово!
49
– Возвращаются, – сказал Айрат и сменил позицию – перекатился за обрубок бревна, в торце которого торчал небольшой побитый топорик.
Витька Бумбук успел окопаться – отрыл окоп для стрельбы лёжа, украсил бруствер какими-то цветочками, сделал углубление под гранаты. Большого смысла в укрытии не было, но надо же было чем-то заняться, пока дикари совещаются.
– Кучно идут, – сказал он. – Если что, положу одной очередью.
– Не придется, – уверенно ответил Кира Баламут и встал, одной рукой придерживая древко белого флага, развевающегося на окрепшем ветру.
– Что решили? – спросил он у Бориса, когда тот приблизился метров на семь.
– Мы отдадим вам Коктейль.
– Рад слышать. А мы вернем вам заложников.
– Но нам нужно время.
– Опять?!
– Коктейль надо приготовить.
– Это долго?
– Завтра он будет готов.
– А ты меня не обманываешь, Борис?
– Нет. Зачем?
– Тянешь время, например.
– Наоборот. Я тороплюсь. Коктейль уже варится. Но подождать всё же придется.
Кира Баламут посмотрел на товарищей. Те, похоже, устали бездельничать. Дай им волю, и они перебили бы половину племени, а остальных угнали бы на базу – пусть Чистые разбираются, пытают выживших, что это за Коктейль такой и как его готовить.
– Ну ладно, – согласился Кира. – Ты карту читать умеешь?
– Конечно.
– Тогда давай вот о чем договоримся… – Баламут достал карту, отошел в сторонку, поманив за собой Бориса. Тот оглянулся на сопровождающих, жестом велел им оставаться на месте, а сам последовал за чужаком.
Они сели на помосте, сбитом из тёсаных досок, в двадцати шагах от яранги, украшенной замысловатым флюгером. Баламут разложил потертую карту, ткнул пальцем в точку, расположенную в полукилометре от КП, который фактически являлся обычным походным лагерем.
– Знаешь эту высоту, Борис?
– Да. Охотники зовут её Медвежьей Головой.
– Разве она похожа на голову медведя?
– Нет. Просто много лет назад один человек размозжил там себе голову. У него было прозвище Медведь.
– Избавь меня от подробностей, – сказал Баламут. – Мы будем ждать Коктейль на этой высоте. Два дня. Если через два дня мы ничего не получим, заложники
– Да. Мы принесем Коктейль на Медвежью Голову. Обещаю!
– И поспешите, если это возможно…
Баламут повернулся, зашагал к лесу. Он был уверен, что ему ничто не угрожает. А вот Айрат и Витька, похоже, ждали от дикарей какой-нибудь подлости: они пятились, не опуская оружие, готовые в любую секунду открыть стрельбу.
И даже далеко в лесу, километра за три от деревни, они все еще зыркали по сторонам, дергались на каждый шум, опасаясь ловушки или засады…
50
На берегу ручья валялась окровавленная одежда, пропитавшаяся запахом сбежавших чужаков. Пройти мимо было невозможно – Ламия учуяла её издалека. Она кинулась на тряпьё, словно это были сами враги, а не их сброшенные шкуры. Она рвала их, грызла, глотала. Земля летела комьями из-под её лап, деревья вздрагивали, когда она билась об их стволы.
Только через полчаса Ламия успокоилась, улеглась в тени, тяжело дыша. Истерзанная земля пахла влагой – ей нравился этот запах. Она вспомнила, как рыла логово. И как в нем появились детеныши.
Она заскулила, поднялась.
След ненавистных убийц привел её к ручью. Она вошла в воду, опустила морду и долго пила. Утолив жажду, Ламия вдруг поняла, что не знает, куда ей идти дальше, и вернулась на изрытую полянку.
Долго она петляла по кустам, пытаясь найти след. Несколько раз спускалась к ручью. Дважды уходила назад – по кровавой тропе, что привела её сюда. Но возвращалась.
Такой четкий, такой ясный след – и вдруг пропал.
Убийцы её детей словно испарились. Или улетели, побросав одежды.
Она встала на задние лапы, потянула ноздрями воздух.
Их запах она уже никогда не забудет. И где бы они ни были, где бы они ни появились вновь – она обязательно их отыщет и разорвет на куски…
Ламия перепрыгнула ручей и запетляла, закружилась по лесу, принюхиваясь, приглядываясь, прислушиваясь…
51
Идти по воде было тяжело, особенно после того, как ручей раздался вширь и превратился в небольшую речку с топкими берегами. Возрос и риск нарваться на мута. Поэтому Максим решил вывести свою маленькую команду на берег. Иван и Федька сначала этому обрадовались, но вскоре запросились опять в воду – бежать голышом через болотистые луга и перелески – удовольствие сомнительное.
– Ладно, – разрешил Максим. – Еще немного пройдем по реке, а потом будем поворачивать к деревне. Для пущей уверенности натремся хвоей и пижмой, чтобы человеческий запах перебить.
– Да какой еще запах, – пробормотал Иван. – Мы небось уже воняем, как кикиморы.
Километра через два они выбрались на каменистый берег. Федька влез на высокую сосну, осмотрелся, подтвердил, что находятся они в урочище Длинном – месте, куда охотники-первогодки по осени уходили бить птицу – её здесь водилось много.