Охотники на ксеносов: Омнибус

Сандерс Роб

Караул Смерти был представлен широким кругом различных орденов. Перед началом службы каждый новобранец должен был облачится в мрачные боевые цвета Ордо Ксенос и работать рука об руку с теми, кто вряд ли бы оказался рядом в иной ситуации. У каждого в порядке вещей было хранить небольшое напоминание о доме, будь-то небольшая безделушка или предбоевая молитва, воинское приветствие или геральдический знак. Сам Джеррел носил красный сжатый кулак на левом наплечнике своих матово-черных терминаторских доспехов, что не познают других цветов, как не познают бесчестье.

Архелай, с

другой стороны, был облачен в темную как космос броню, но, похоже, ею он и ограничивался. На его наплечнике был выгравирован белый крылатый меч Калибана. С эфеса его силового меча свисал пучок бледных перьев. Он продолжал носить длинную рясу из неокрашенной шерсти с глубоким капюшоном, являвшейся символов братии Темных Ангелов.

— Приказ остается без изменений, — Джеррел подобрал свой шлем и тяжелой походкой покинул комнату. Лауно и Кербри последовали за ним, не проронив ни слова. За их спинами раздался грохот — Архелай выплеснул раздражение на дисплей, разнеся его кулаком.

Абордажная торпеда представляла собой тесную трубу без смотровых иллюминаторов. Переднюю часть занимал пилот-сервитор: истощенная верхняя половина тела еретика, чьей карой стала служба Ордо Ксенос вплоть до мучительной смерти от столкновения. Позади располагались ниши вдоль стен, по пять на каждую. Джеррел, Лауно и Кербри заняли по одной. Ограничители движения автоматически защелкнулись вокруг ног, пояса и плеч.

Архелай, зайдя внутрь, закрыл люк. Он совершил финальную проверку пилота, затем зафиксировал себя возле Джеррела.

— Синхронизировать обратный отсчет на дисплеях, — приказал Джеррел, и у каждого космодесантника в шлеме появился таймер, застывший на десяти секундах.

— Готов, — прохрипел Лауно.

— Есть! — ответил Кербри.

— Синхронно, — проворчал Архелай.

Громоздкая перегородка с шумом захлопнулась, отделяя космических десантников от пилота. Затем торпеда резко рванула вперед с ускорением, раздавившем бы обычному человеку кости. На дисплеях побежал отсчет в сторону нулевой отметки, при которой они проломятся сквозь бронированную шкуру Терзай-крушилы.

Само столкновение длилось не больше мгновения. Из своих мест Джеррел с остальными почувствовал лишь единичный рывок. Послышался глухой удар отстреливаемой двери, перешедший в грохочущее стаккато, когда отстегнулись сдерживающие крепления.

— Пять секунд, — оповестил Джеррел. Левой рукой он поднял перед собой щит и вынул из ножен меч, ярко сверкавшие и потрескивающие от заключенной в них разрушительной силы. Лауно проскользнул в пространство слева позади Джеррела. Его штурмовая пушка, установленная на правой руке, мягко заурчала. Кербри занял симметричную позицию. Архелай был замыкающим. Его штурмовой болтер был украшен нетипичными красно-зелеными узорами, что используют Темные Ангелы. Никто не проронил ни слова. Они просто ждали пока сдетонирует переборка, осыпая все снаружи торпеды градом крупной шрапнели, а затем все, как один, устремились вперед.

Космодесантники оказались посреди отдающей сыростью свалки, очевидно, являвшейся у ксеносов подобием хранилища для запасных частей оборудования. Повсюду

были разбросаны груды ржавого металла вперемешку со сломанными механизмами — трофеи с бесчисленных планет. Каждая куча была усеяна множеством миниатюрных хлипких существ. У них были длинные худые конечности и чрезмерно большие носы, в этой полутьме они походили на детенышей орков. Несколько дюжин превратились в хрящеобразный фарш от взрыва прибывшей торпеды. Остальные застыли в потрясении, раскрыв рты и выпучив водянистые глаза: чужаки-кролики, ослепленные блеском очищающего света Императора.

Джеррел молча указал на них. Остальные открыли огонь, наполняя грохотом камеру. Штурмовая пушка Лауно, в частности, издавала оглушительный рев, ходя взад-вперед. Жалкие маленькие существа толпами бросились врассыпную или попытались схорониться в мусоре. Некоторые из них, чересчур смелые, а может чересчур глупые, чтобы принять неизбежное, попытались отстреливаться из тяжеловесных револьверов. Пули тщетно застучали по терминаторскому доспеху космодесантника. Спустя мгновения все было кончено.

Архелай отшвырнул в сторону кучку мертвых ксеносов, извлек массивный сканнер, скрытый до этого под складками рясы и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, пока не остановился напротив темного коридора слева от них.

— Сюда, — произнес он.

Джеррел направился в указанную сторону, по бокам сопровождаемый Лауно и Кербри. Стены прохода были типично-орочьи: бессистемное нагромождение металлических плит — в течение долгих лет добываемые грабежом обломки иных цивилизаций, кое-как сваренные затем между собой. Все кругом напоминало мусор, сломанное и проржавевшее.

— Еще пятьдесят метров, — доложил Архелай, — затем большое открытое пространство. Шахта, возможно лифтовая, или что-то в этом роде. Должна привести прямиком к капитанскому мостику.

Скрытый забралом, Джеррел самодовольно ухмыльнулся от предвкушения.

— Здесь все начнется, — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. Все они получили внушительный багаж знаний по ксеноповедению, обучаясь в качестве Караульных Смерти, но именно в зеленокожих Джеррел разбирался превосходно. Ничто так не прельщало банду орков, как драка в замкнутом помещении, где предстояло сражаться в их излюбленном стиле "куча-мала". Это желание было продиктовано их дикарской сущностью, но для его исполнения требовалось немного свободного места.

"Открытое пространство" оказалось два этажа в высоту и было покрыто бесцветным металлом и искрящей проводкой. Прямо напротив них располагался длинный ряд двойных дверей. В разные стороны убегало три коридора. Над головами располагался узкий мостик, где укрылись еще несколько крошечных мусорщиков. При виде космических десантников они завопили и попытались скрыться бегством. Архелай прицелился было в них из штурмового болтера, когда внезапно пронзительный трубный гул дважды огласил место, сопровождаемый нарастающим металлическим голосом. Прерывистые слова его были царапающе-резкими, на незнакомом никому из них языке. Он ножом прошел сквозь аудиофильтры доспехов и оставил после себя звон в ушах.