Охотники на мамонтов
Шрифт:
Внезапно перед ней возникла та ужасная ночь, когда не стало Изы.
«Ты не из Клана, Эйла, — сказала ей Иза. — Ты родилась среди Других, ты принадлежишь к ним. Иди на север, Эйла. Найди свое племя, своего мужчину».
Найти своего мужчину… Она задумалась. Когда-то она думала, что это Джондалар, но теперь он уходит, уходит к себе домой без нее. Джондалар ее не хочет… А Ранек хочет. А ведь она не молодеет. Если она хочет родить — надо торопиться. Может, и впрямь соединиться с Ранеком? Поселиться с ним, родить детей его очага. Будут ли это красивые смуглые дети с темными глазами и курчавыми темными волосами? Или светловолосые вроде нее? Может быть и так, и так.
Если она останется здесь и соединится
Мысль о том, что можно будет на самом деле взять к себе сына, наполнила ее радостным нетерпением. Может, и правильно, что Джондалар уйдет без нее. В противном случае ей уже никогда не увидеть сына. Но если он уйдет без нее, ей уже не увидеть Джондалара.
Она сделала свой выбор. Она остается. Она соединится с Ранеком. Она перебирала в уме все положительные стороны такого решения, убеждая себя, что так будет лучше. Ранек хороший человек, он любит ее, хочет ее. И ей он не противен. Жизнь с ним будет не так уж ужасна. Она сможет завести детей. Сможет найти Дарка и привести его сюда. Да она и мечтать о таком не могла!
«Я скажу ему, — думала она… — Я скажу Ранеку, что он может сделать мне сегодня предложение». Но стоило ей двинуться к очагу Лисицы, ее сознание наполнила одна единственная мысль: Джондалар уходит без нее. Она никогда больше не увидит Джондалара.
— Талут! Неззи! — Ранек выбежал из дома. Он был так возбужден, что едва мог говорить. — Она согласилась! Она согласилась!
Он даже не заметил Джондалара, а если бы и заметил, это не имело бы для него никакого значения. Ранек не мог думать ни о чем, кроме одного: женщина, которую он любил, женщина, которую он хотел больше всего на свете, согласилась принадлежать ему. Но Неззи видела, как Джондалар пошатнулся, как он ухватился за служивший дверным косяком мамонтовый бивень, чтобы удержаться на ногах, видела боль в его лице. Наконец он отпустил бивень и двинулся к реке. На сердце у Неззи было неспокойно. Река бурная, полноводная. Легко нырнуть — и больше не вынырнуть.
— Мама, я не знаю, как я это выдержу. Я не могу собраться с мыслями, — хныкала Лэти, тревожась о предстоящей церемонии, которая должна подтвердить ее новое положение.
— Погоди, дай-ка посмотреть, — оборвала ее Неззи, бросая последний взгляд на реку. Джондалара не было видно.
Глава 28
Джондалар проходил все утро вдоль реки, охваченный смятением. Он не мог забыть радостные слова Ранека. Эйла согласилась. Они обменяются сегодня Обещаниями. Он продолжал убеждать себя, что этого давно следовало ожидать, но понял, что не готов к этому. Это оказалось еще тяжелее, чем он думал. Как Тонолан, потерявший Джетамио, он хотел сейчас умереть.
Страхи Неззи были небезосновательны. Джондалар пошел к реке без какой-то особой цели. Он случайно избрал именно такое направление; но, подойдя к бурлящему потоку, ощутил в нем что-то странно манящее, что может принести мир, утишить боль и смятение, но он лишь стоял и смотрел на воду. Что-то удерживало его. В отличие от Джетамио Эйла не умерла, а значит, маленький проблеск надежды все еще оставался. Но была и еще одна причина: он боялся за Эйлу.
Он нашел участок, отгороженный от воды кустами и поваленными стволами деревьев, и уселся там, стараясь подготовиться к предстоящим сегодня испытаниям. Он говорил себе, что это еще не значит, что она действительно соединится сегодня вечером с Ранеком. Она лишь пообещает ему разделить с ним очаг когда-нибудь в будущем, и он пообещает ей
Около полудня Эйла сообщила Мамуту, что она начала подготовку к ритуалу с магическим корнем. Они в деталях повторили все несколько раз, пока она не убедилась, что не забыла ничего важного. Она надела чистую одежду, мягкую, впитывающую влагу оленью кожу, но отправилась не в конскую пристройку, а в кухонный очаг. Она и хотела повидаться с Джондаларом, и боялась встречи с ним, и, когда в мастерской увидела лишь Уимеза, это и разочаровало, и успокоило ее. Он сообщил ей, что не видел Джондалара с самого утра, но будет рад подарить ей кремневую заготовку, которую она просила.
Дойдя до реки, она долго шла по течению в поисках подходящего места. Там, где небольшой ручей впадает в реку, она остановилась. Струйка воды огибала гряду камней на противоположном берегу, преграждавшую доступ ветру. Только что распустившиеся кусты и деревца со всех сторон плотной стеной окружали этот участок; здесь скопилось немало высохших древесных стволов и веток, занесенных еще предыдущим паводком.
Джондалар смотрел на реку из своего укрытия, но он был так погружен в себя, что ему было не до бурной, стремительной, мутной воды. Он даже не заметил, как уменьшились тени, когда солнце высоко поднялось на горизонте, внезапно он резко обернулся на звук чьих-то шагов. У него не было настроения разговаривать с кем бы то ни было, поддерживая любезную беседу; он спрятался за куст, чтобы переждать незамеченным, пока этот человек пройдет. Когда он увидел Эйлу и понял, что она собирается остаться здесь, он растерялся. Ему хотелось ускользнуть отсюда, но Эйла — хорошая охотница. Она наверняка его заметила бы. Тогда он подумал о том, чтобы выйти из кустов, притворившись, что он облегчался, и пойти своей дорогой, — но так ничего и не предпринял.
Стараясь не обнаружить себя, он сидел затаившись и ждал. Она готовилась к какому-то ритуалу, считая, что она здесь одна. Он был заворожен. Как будто ему зачем-то надо было видеть это.
Эйла быстро достала кремни и огниво, развела огонь и положила в пламя несколько камней, которые использовались для приготовления пищи. Она хотела провести весь ритуал в точности так, как он проходил в Клане, но некоторые изменения были неизбежны. Например, надо бы добывать огонь так, как добывали его в Клане, — крутить между ладонями прутик на плоском куске дерева, пока он не разгорится как следует. Но в Клане женщины не допускались к добыче огня или к его ритуальному использованию. И она решила, что если в этом ей приходится отступить от правил, то уж и огонь она может приготовить по-своему.
Женщинам, однако, разрешалось изготовлять ножи и другие каменные орудия — если только они не использовались для охоты или для изготовления охотничьего оружия. Она решила, что ей нужен новый мешочек для амулетов. Расшитый кожаный мешочек Мамутои, которым она обычно пользовалась, не годился для ритуала Клана. Чтобы сделать новый так, как надо, ей и нужен был цельный кусок кремня, который она попросила у Уимеза. Поискав, она нашла на берегу небольшой, величиной с палец, обточенный водой камешек. Им она начала счищать внешний, меловой слой кремня, постепенно придавая заготовке форму. Она уже довольно давно не изготавливала орудий, но не забыла, как это делается, и вскоре работа пошла споро.