Охотники за Костями

Эриксон Стивен

Признак слабости. Окружающие восприняли бы это именно так — они не готовы не только на протест, но даже на пассивную сдачу — они плевали бы на его труп. "Воители" вроде Хольба Харата и Саура Батрады вытянули бы ножи и, склонившись, изуродовали бесчувственное тело, ибо эти двое уже полюбили кровь и боль. И были не одиноки в такой любви.

Король Сепика умер последним. Ему пришлось стать свидетелем гибели своего народа. Говорят, он был добрым правителем — "ох, как Эдур презирали такие речи, для них они стали злым и намеренным оскорблением". Несчастный извивался

в руках двоих воинов, которые хватали его за седые волосы, чтобы поднять голову, чтобы он ВИДЕЛ. Ох, как он рыдал и кричал. Потом Томаду Сенгару наскучили его вопли, и он приказал сбросить короля с башни. В падении его плач превратился в стон избавления. "Он смотрел на камни мостовой, ожидая скорой встречи с ними как спасения. Таков наш дар. Единственный, на который мы способны".

Алрада Ан снова вытянул две мерудские сабли, изучил глубокие зазубрины. Они надежно и почти ласково лежали в его мозолистых ладонях. Он услышал оживление собравшихся на палубе воинов и поднял голову: тот, кого зовут Таралек Виид, проталкивался сквозь толпу, за ним шли Атрипреда Яни Товис и Джаг по имени Икарий.

Грустный на вид, высокий — выше всех Эдур — воитель вооружился лишь старым односторонним мечом. Ни лука, ни ножен для клинка, никаких доспехов. Однако по спине Алрады Ана пробежал холодок. "Действительно ли он несравненный боец? Что мы увидим сегодня за вратами?"

Двести эдурских воинов, ведун из арапаев Сатбаро Рангар — с трудом тащивший обезображенное тело и, похоже, вот-вот готовый столкнуться с Икарием — и шестьдесят лучников — летерийцев. Все наготове, все жаждут резни.

Ведун покосился на Джага, задрав голову. Икарий остановился перед ним — не из страха или простого уважения, но только потому, что скорченный старик загородил ему путь. — Я вижу в тебе, — прохрипел Сатбаро Рангар, — вижу в тебе… ничто. Обширную пустоту, как будто ты не здесь. Твой приятель назвал тебя великим воином? Думаю, он врет нам.

Икарий молчал.

Смертный по имени Таралек шагнул к ним, поплевал на ладони и размазал мокроту по волосам. — Ведун, — произнес он на сносном торговом наречии, — когда начнется битва, ты узришь рождение того, что сокрыто в нем. Я обещаю. Икарий рожден для уничтожения, живет ради битв, и это все, что можно сказать…

— Тогда почему он заплакал при твоих словах? — спросил Томад Сенгар, стоявший за спиной Алрады.

Таралек Виид повернулся к нему, низко поклонился. — Преда, он скорбит по потерянному, по тому, что ощутил твой ведун… Отсутствие, пустой сосуд. Но это не влияет…

"Не влияет". Алрада Ан не поверил. Не мог поверить. "Глупцы! Взгляните на него! Сатбаро Рангар, ты увидел не просто "ничто". Это нехватка. Никто из вас не понимает все значение этого? Не понимает, что мы навлекаем на себя?" Этот Таралек Виид, дурно пахнущий дикарь, "видите, как он нервничает, как будто уже устрашился грядущего. Нет, я не слепой, я вижу блеск предвкушения в его глазах — но вижу также и ужас. Ужас вопиет каждым его жестом.

Во что мы сейчас ввяжемся?"

— Ведун, готовь тропу, — приказал Томад

Сенгар.

Все принялись проверять оружие. Саут Батрада и Хольб Харат пойдут первыми, за ними будет сам Сатбаро Рангар, потом Таралек и его подопечный. Летерийцы с натянутыми луками будут в конце, за группой Эдур.

Первый поход Алрады Ана против хранителей Трона. Он много чего слышал. Битва без пленных. Битва без жалости к врагу — как и все, что ведут Эдур. Он удобнее перехватил рукояти сабель и занял место в передней шеренге. Донеслись тихие приветствия — Эдур были ободрены, видя, что среди них сам Алрада Ан. "Преломляющий копья. Бесстрашный. Как будто жаждущий смерти.

О да, я жажду. Смерти. Своей смерти.

И все же… разве мне не снится путь домой?"

На его глазах кривая щель разорвала воздух, расширилась, окаймленная серыми огнями. В пасти портала ничего, кроме мутной тьмы.

Ведун отошел в сторону; Саур и Хольб нырнули внутрь и пропали во мраке. Сатбаро Рангар последовал за ними; то же сделали Таралек с Икарием. Пришел черед Алрады. Он понудил себя двинуться вперед, через завесу…

… споткнулся о кучу жирного суглинка. Воздух свежий, лесной. Как и в оставленном ими мире, вечереет. Алрада Ан двигался и осматривался. Вокруг никого, они движутся без помех.

Он расслышал вопрос Икария: — Где мы?

Ведун — арапай повернулся: — На Плавающем Авалии. Там, где пребывает Трон Тени.

— И кто хранит его? — вопросил Таралек Виид. — Где ваши яростные враги?

Сатбаро поднял голову, будто принюхиваясь, и удивленно хмыкнул: — Демоны бежали. Бежали? Почему? Как они решились оставить трон? Сдали после стольких битв? Не понимаю…

Алрада Ан посмотрел на Икария. "Демоны… бежали".

— Не понимаю, — твердил ведун.

"Кажется, я понимаю. О Сестры, кого мы зазвали к себе?"

Он вздрогнул от едва слышного шелеста, рывком развернулся, поднимая клинки.

Но это была всего лишь сова, скользнувшая над тропкой.

В почве что-то шевельнулось. Хищник выпустил когти. Сова нырнула и вновь поднялась; в крепком захвате дергался кто-то маленький.

— Ладно, — заявил ведун-арапай. — Идемте брать наш трон.

Он двинулся по тропе, приволакивая ногу, скрючив спину.

* * *

Озадаченный Таралек поглядел на Икария: — Что ты чуешь? В этом месте?

Встретившие его взор глаза равнодушны. — Демоны Теней убежали при нашем появлении. Тут был еще… человек… но и он ушел. Недавно. Только с ним я желал бы встретиться.

— Он достаточно умел, чтобы развязать твой гнев?

— Достаточно умел, чтобы убить меня.

— Невозможно!

— Нет ничего невозможного, — сказал Икарий.

Они двинулись вслед за дюжиной воинов, спешивших присоединиться к ведуну Рангару.

Еще пятнадцать шагов по тропе — и они заметили следы битвы. Вздутые тела демонов — Азаланов и Апторианов. Таралек Виид знал: такие не отдают жизнь задаром. Он слышал об ужасающих потерях среди Эдур и, в особенности, летерийцев. Свои тела они унесли.