Охотники за Костями
Шрифт:
— И долго это продлится? — спросил Нок.
— Дни вместо месяцев, сир, — ответил Дестриант.
— Риски, — произнес Кенеб. — О каких рисках вы говорите?
— О природных силах, Кулак. Бури, плавучий лед; в том мире уровень моря понизился, ибо лед захватил многие земли. Это мир, захваченный в разгаре катастрофических перемен. И все же время года сейчас самое спокойное — нам очень повезло.
— Извините меня, Дестриант, — фыркнул Бен, — но я не вижу тут никакой удачи. У нас есть некий дух саванны, влачивший нас ветрами, как будто каждый миг мог стать роковым. Ради Худа, дух саванны! А ваш ритуал должен быть начаться
— Два года, Верховный Маг.
— Два года! Вы сказали, что почему-то ожидали нас — знали, что мы придем — но ДВА ГОДА? Так сколько же духов и богов толкали нас сюда?
Дестриант промолчал и сложил ладони над столом для карт.
— Два года, — пробубнил Быстрый Бен.
— От вас, Верховный Маг, нам потребуется сырая сила — это будет неприятно, но не так опасно, чтобы причинить вред.
— Очень мило.
— Верховный Маг, — сказала Адъюнкт, — приказываю оказать помощь Серым Шлемам.
Тот вздохнул — и кивнул.
— Как скоро, Дестриант? — спросил адмирал Нок. — И как построить флот?
— Не более трех судов в ряд, на дистанции двух кабельтовых — так, чтобы от борта до борта могла долететь стрела малого арбалета. Советую начать приготовления незамедлительно, сир. Врата откроются на заре.
Нок поднялся: — Тогда я должен идти. Адъюнкт.
Кенеб следил за Быстрым Беном, как и за всеми на той стороне стола. Маг выглядел жалко.
Словно приливная волна океана столкнулась с потоком буйной реки — белые водяные стены поднялись с обеих сторон, забурлили водовороты, и "Силанда" рванулась, черпнув носом, в мальстрим широкого портала. За ним преобразилось само небо: стальное, серебряное и серое, полное атмосферических завихрений и несущихся вниз ураганов, словно готовых вот-вот сокрушить первую двадцатку кораблей. На взгляд Бутыла, тут все было неправильно. Миг назад его судно шло в кабельтове от "Пенного Волка" — а сейчас флагман Адъюнкта оказался в трети лиги, словно проглоченный нависшими тучами и тяжелыми валами.
Вцепившись в поручень и скорчившись, Скрипач выблевал остатки завтрака совсем рядом с Бутылом. Он слишком слаб, чтобы ругаться, слишком испуган, чтобы поднять голову и поглядеть…
И неплохо для него, решил Бутыл, слыша, как "травят" все без исключения солдаты вокруг, как панически вопят матросы на идущем сзади транспорте.
Геслер бешено засвистел в проклятый костяной свисток, и корабль подскочил над громадным валом — Бутыл чуть не заорал, заметив, что корма "Пенного Волка" нависла почти над их форштевнем. Он поворотился и посмотрел назад: магические врата, пасть бешеной собаки, выплевывающая корабли — уже далеко. Корабли выруливали — и внезапно оказывались сразу за кормой "Силанды".
"Клянусь Бездной, мы почти летим!"
По правому борту виднеются скопления айсбергов, пришедших от белого горизонта — он понял, что там ледник. По левому борту встает неровный берег, украшенный редкими кронами — дубы, земляничные деревья, кучки белых сосен. Высокие стволы качаются под порывами яростного ветра. Между флотом и побережьем в воде тюлени, их головы виднеются там и тут, все пляжи заполонены неуклюжими тушами.
— Бутыл, — прокаркал не решавшийся поднять взор Скрипач, — доложи хоть одну хорошую новость.
— Мы прошли врата, сержант. Тут суровое место. Кажется, справа на нас надвигается куча айсбергов — нет, нет, они не
Тот уползал в сторону люка.
— Я сказал — хорошие новости, Бутыл! Не про то, как мы шлепнемся за край мира. Другие какие-нибудь.
— Ох. Ну, — маг закричал, чтобы ползущий по палубе Скрипач смог расслышать, — тут есть тюлени!
В ночь зеленого шторма, что бушевал на севере, в гавань Малаза вползли четыре дромона. Их флаги показывали, что это Джакатаканский флот, чья задача — патрулировать воды от острова Малаз до Гени и Рога на материке. Несколькими месяцами ранее произошло нападение иноземного флота, но захватчиков отогнали, хотя дорогой ценой. Весь Джакатаканский флот состоял из двадцати семи боевых дромонов и семнадцати вспомогательных судов. Прошел слух, что одиннадцать дромонов затонули в ходе стычек с неизвестными варварами, однако Банашар полагал, что количество или преувеличено, или же — в соответствии с имперским обыкновением преуменьшать потери — занижено. По сути, он ни во что теперь не верил, из каких бы источников слухи не исходили.
У Щупа было переполнено. Завсегдатаи то и дело выбегали наружу — поглядеть на северный горизонт (ночной тьмы в ту ночь считай что не было) — и возвращались строить все более невероятные предположения, что вскоре вызывало очередной исход. И так далее.
Банашар остался равнодушен к окружающей суете. Люди как гончие на тропе, мечущиеся от хозяина к дому и обратно. Бесконечно и бездумно. Да уж.
Что бы там ни происходило, оно происходило далеко за окоемом. Хотя, неохотно признал Банашар, происходило что-то БОЛЬШОЕ.
Далеко так далеко. Он быстро потерял интерес к загадке, по крайней мере после первого же кувшина эля. Впрочем, он успел расслышать, что те четыре галеры привезли десятка два бедолаг, найденных на некоем рифе к юго-западу от Рога (и что там делали галеры, мимоходом подивился Банашар). Подобрав терпящих бедствие, четыре корабля повели упорную борьбу с протечками, но все же в ту же ночь успешно высадили спасенных в славной гавани Малаза.
Спасение терпящих бедствие — в наши дни вполне обычное дело; интерес вызывал тот факт, что только двое из них были малазанами. Что до остальных… Банашар поднял голову над кружкой, прищурившись на ставшего обычным его партнером старшего сержанта Бравого Зуба и на новичков, ссутулившихся за столом у стенки. Не один только бывший жрец бросал взгляды в том направлении, однако спасенные явно не желали вступать в беседы с кем-то, кроме своих товарищей. Да и между собой они неохотно переговариваются, заметил Банашар.
Двое малазан выглядят пьяными, жалкими и унылыми. Остальные пьют мало — на семерых стоит один графин вина.
Чертовски неестественно, как подумал Банашар.
Но само по себе не удивительно, не так ли? Все семеро — Тисте Анди.
— Знаешь, я знаю одного из двух, — заметил Бравый Зуб.
— Что?
— Я о малазанах. Они увидели меня. Раньше, едва вошли. Один побледнел. Вот почему я знаю.
Банашар хмыкнул: — Почти все ветераны, входя сюда и видя тебя, делаются белыми. Некоторые — не только в первый раз. Интересно, каково это — вызывать ужас во всех, кого ты муштровал?