Охотники за Костями
Шрифт:
Пометить черепушку, так они это называли. Опознать жертву здесь и сейчас, в последний раз. Хорошая награда за неделю выслеживания этого дурака. Реальное умерщвление. Но сейчас события разворачиваются так, что ему, возможно, придется окровавить собственные руки. Решение убить пьяницу — окончательное.
Оно отлично соответствует двойной преданности Сайгена Марела. Он учился на Имперского Когтя с детства, с тех пор, как его четырнадцатилетнего отняли от бока мертвой матери (тогда, во время "устранения" свечных ведьм в Мышатнике). Постепенно в нем родилось недовольство Императрицей,
Империя прогнила насквозь; он сознавал, что не является единственным Когтем, это понявшим. Не он один следует приказаниям Господина Джисталя — из Рук, выходящих сейчас из Замка Обманщика, большинство принадлежит к Черной Перчатке — неуловимой организации Маллика Реля. Трудно предположить, сколько именно агентов Когтя переметнулось: каждый знает лишь троих, формирующих "ячейку" — классическая структура Когтя.
К тому же сам Глава Когтя Жемчуг подтвердил приказ убить Банашара. Это успокаивает.
Он оставался в десяти шагах за спиной бывшего жреца, он ощущал кипящую злобу толпы, радуясь идиотским крикам про "знамение" и "голову викана". Он нес на себе вещички с вложенными чарами, гарантирующими отсутствие внимания окружающих, снижающими накал их гнева, путь даже он грубо и болезненно расталкивает их локтями.
Они сейчас близко от гавани; в толпе кишат агенты Господина Джисталя, хорошо рассчитанными выкриками и призывами все сильнее возбуждающие озлобленных людей. Едва полусотня солдат Стражи смотрит ныне в лица многих сотен горожан — недостаток сил был в нужное время создан офицерами ближайших казарм, ловко изображающими "нерасторопность".
Он подметил в толпе группу тяжеловооруженных солдат во главе с офицером; они шли к докам, у которых маячил силуэт флагмана Адъюнкта. Капитан доставит ей приказы самого ободряющего свойства. Вслед за ее уходом начнется такая резня, какой город еще не видывал. Померкнет даже знаменитая Бойня в Мышатнике.
Ассасин усмехнулся. "Добро пожаловать, Адъюнкт!"
Тут он прерывисто вздохнул: левое плечо зачесалось под одеждой — маленький кусок металла, вшитый под кожу, информировал, что за агентом увязался некто с намерением убить его. "Как неуклюже. Убийца всегда должен маскировать даже свои мысли. Ведь Мокра — самый распространенный природный талант, не требующий особого обучения. Шепот беспокойства, поднявшиеся на затылке волосы — столь многие обладают подобным чутьем".
Но ведь даже самый неловкий убийца может удостоиться Поддавков Повелительницы, а опытный и готовый ко всему Сайген Марел — попасться на роковой Рывок Повелителя.
Банашар был в пятнадцати шагах — он выбирался из толпы, и Сайген ощутил его садок. "Да, тоже Мокра, вызывает действие, подобное влиянию моих зачарованных вещичек. Отсутствие интереса, тревога, внезапное бегство — чем острее разум, тем сильнее он поддается таким скрытым атакам". Конечно, быть убийцей означает быть неуязвимым для такой магии. Достаточно просто знать о ловушке, так что Сайген Марел не беспокоился. У него очень ясное намерение.
Разумеется, сначала надо
Банашар идет к Ступеням. Не очень рискованно, если Сайген ненадолго задержится. Он заметил слева начало улочки, народу там было мало. Ассасин направился в ту сторону; обойдя последнего человека, он быстро свернул налево и исчез в недрах улочки.
Темнота, мусор под ногами, кривой, извилистый проход. Он углубился на пять шагов, нашел нишу и притаился.
— Он, похоже, ищет выпивки, — зашипел Гентур. — Кругами будет ходить…
— Идем за ним, — прошептал Ябеда, толкая приятеля.
Они вошли на улочку, начали пробираться вперед.
Нишу застилали тени слишком плотные и непроницаемые, чтобы быть естественными — но оба солдата миновали ее, ничего не заподозрив.
Что-то тихо свистнуло, пролетев мимо плеча Ябеды; Гентур хрюкнул, взмахнув руками и падая лицом вперед. Ябеда развернулся, одновременно приседая — но присел недостаточно низко — вторя стрелка ударила его в грудь, прямо над сердцем. Солдат продолжал по инерции поворачиваться, хотя ноги уже отказали. Он тяжело упал, ударившись о камни мостовой затылком.
Сайген Марел осмотрел два бесчувственных тела и начал перезаряжать пружинный самострел на предплечье. "Первый выстрел в основание черепа. Второй — в сердце. Везучий ублюдок, я намеревался вмазать в кишки. Да, думаю, он не ожидал такой боли! Тем хуже для него. Ведь… что ты, по твоему, хотел учинить? Замочить МЕНЯ! Ладно, всему конец".
Он поправил рукава, спрятав оружие, и поспешил в погоню за Банашаром.
Спустя шестую часть звона Коготь понял, что потерял цель. В нарастающей панике начал обыскивать улицы и переулки. Холодный ветер поднял опавшие листья, укладывая их на мостовые причудливыми узорами.
Листья тихо звякали. Словно падающие кости.
"Пенный Волк" прижался к стене причала, сплющивая подвешенные к ней большие мотки каната, и вновь отошел; затем тросы, наброшенные на швартовые тумбы, были крепко затянуты. Сходни застучали, становясь на место как раз вовремя, чтобы встретить капитана гарнизона и его стражников. Они шли вдоль причала, подчеркнуто игнорируя отряд Алых Клинков, вставших во главе с одноглазым, одноруким командиром вдоль борта.
Что-то ударило по поверхности воды сразу за флотом, и громоподобный звук падения отдавался эхом, хотя темнота уже поглотила свет ослепительно-яркого огненного шара. В воздухе висел тяжелый запах дыма.
Кенебу показалось, что это необычное событие встретили со странным равнодушием — в особенности Адъюнкт и Т'амбер. Среди матросов поднялась волна криков и ритуальных жестов, но этого и следовало ожидать.
"Ну, признаем, произошло это падение как-то очень своевременно". Кенеб не сомневался, что встречающая их многотысячная толпа кричит сейчас о знамениях.
Внимание кулака снова привлек приближающийся отряд.
— Они хотят взойти на борт, Адъюнкт, — сказал он. Тавора как раз намеревалась сойти на берег. Она нахмурилась, покачала головой и отошла назад. Т'амбер встала за ее левым плечом.