Охотники за мраком
Шрифт:
— Еще шаг, и мы окажемся в волшебном замке подземных духов, — произнес Марк, настороженно осматриваясь. — Я не удивлюсь, если за тем поворотом нас встретит прекрасная фея или всемогущий джинн из сказок Шехерезады.
Он вынул нож и провел острием по зеркальному камню. Нож выскользнул из руки и со звоном упал на пол. Ни единой царапины не осталось на поверхности удивительного материала.
— По твердости не уступает алмазу, — с уважением сказал Марк. — Заметь, здесь нет ни одной трещины. Землетрясения, столь частые на сей дьявольской планете, не властны над этой сверкающей твердью.
Он
— Вот и закончилась идиллия. Во всякой сказке необходимо присутствует зло, мы едва не забыли об этом. Что ты на это скажешь, малыш?
Флойд склонился над находкой.
— Судя по размерам костей и по тому, что жизнь на планете представлена довольно-таки скудно, эти останки принадлежат травоядному медведю.
— Думаю, ты прав, Флойд. — Марк внимательно осмотрел разбросанные в беспорядке кости. — Не нравится мне все это. Не похоже, чтобы зверь скончался собственной смертью. Кто-то основательно поработал над ним.
— Ты полагаешь, он стал жертвой более сильного врага? — насторожился Флойд.
— Ты попал в точку, малыш. Его кто-то сожрал.
— Сожрал! — Флойд недоуменно воззрился на друга, потом перевел взгляд на останки животного. — Пожалуй, ты прав, иначе бы кости не валялись в таком беспорядке. Но кто это мог быть?
Коротышка Марк пожал плечами и поднялся.
— Ты сам ответил на свой вопрос. Более сильный и, главное, хищный враг. Враг, питающийся мясом.
— Какое-нибудь крупное животное?
— Не исключено. В любом случае нам следует быть настороже. Возьми нож, Флойд, всякое может случиться.
Они двинулись дальше, тщательно всматриваясь в подземный коридор и ожидая возможного нападения неведомого врага. Скоро они наткнулись на останки другого животного.
— Вряд ли впереди нас ждут феи из заколдованного замка, — мрачно заметил Марк, перешагивая через груду костей и держа наготове лазерный пистолет. — Скорее уж нам предстоит встреча с вполне реальным чудовищем.
Светящийся тоннель неуклонно шел вниз, вглубь планеты. Прямые участки то и дело сменялись резкими поворотами и зигзагами, порой боковые, более темные и узкие коридоры ответвлялись от главного. Тем не менее, несмотря на сложную конфигурацию, подземный ход вел строго на восток.
— Так или иначе, мы приближаемся к космолету, — усмехнулся Марк не слишком весело.
Неведомое проникающее давление на мозг усиливалось с каждым шагом. Останки животных попадались все чаще и чаще, вскоре весь пол подземного лабиринта был усеян белыми, начисто обглоданными костями.
Слабое свечение, привлекшее внимание Охотников в начале пути, теперь превратилось в яркий ослепительный свет, тысячекратно отражаемый зеркальными сводами подземелья. Стало нестерпимо жарко, духота и недостаток кислорода затрудняли дыхание. Липкий пот струился по их лицам, застилая глаза и вызывая приступы внезапного раздражения.
— Черт побери! — выкрикнул Марк, сжимая кулаки, и многоголосое эхо, рожденное в зеркальных коридорах бесконечного лабиринта, прогремело ему в ответ. — Клянусь Богом, мы у врат в преисподнюю! Не знаю, кто скрывается под маской здешнего Люцифера, но
— Чтобы потом сожрать, — в тон ему ответил Флойд, едва передвигая ноги. Сознание его мутилось, глаза жег нестерпимый блеск пылающих камней, воздух с хрипом вырывался из легких. — Прости, Марк, но я больше не могу…
Он прислонился спиной к сверкающей стене и сполз на пол. Марк в нерешительности остановился.
— Да что с тобой, малыш? — Он опустился рядом с Флойдом и заглянул ему в глаза. — Готов поклясться, мы скоро выберемся из этого ада. Еще немного… — Внезапный приступ бешенства захлестнул его сознание. — Вставай! Живо!
Он грубо схватил Флойда за больную руку и рывком поднял на ноги. Ирландец застонал от боли и сильно побледнел. В глазах его вспыхнула холодная ярость.
— Ты спятил, Марк! — процедил он сквозь плотно стиснутые зубы. — Я не могу больше идти!
— Нет, ты пойдешь! — Глаза Марка налились кровью. — Иначе сгниешь здесь, как те безмозглые твари, чьи кости устилают это чертово подземелье!
Флойд ничего не ответил и зажмурил глаза: ему показалось, что Марк сейчас ударит его. Но тот круто повернулся и пошел вперед.
Дойдя до места, где коридор делал очередной поворот, Марк внезапно остановился.
— Флойд! Скорее сюда! — Раздражение в его тоне сменилось крайней степенью удивления.
С великим трудом, превозмогая усталость, опираясь здоровой рукой о горячую стену — он только сейчас заметил, какой жар идет от стен, — Флойд кое-как доковылял до поворота — и замер как вкопанный.
— Что это, Марк?
— Преисподняя…
Фантастическое зрелище открылось их взорам.
Подземный коридор оборвался — они окунулись в царство огня и света. Свет был повсюду, казалось, сам воздух — знойный, сухой, пылающий жаром — рождает его, источает, излучает каждым своим атомом. Невозможно было определить источник этого адского излучения, бьющего в глаза, слепящего разум, пронизывающего все тело, проникающего в самые сокровенные уголки сознания. Но свет не казался холодным, отраженным, каким он был в зеркальном тоннеле — он нес с собой нестерпимый жар, обжигающий, обволакивающий, парализующий волю, расплавленным металлом вливающийся в человеческое нутро. Флойд захрипел, хватаясь рукой за горло.
— Марк, я не могу… задыхаюсь…
Марк не отвечал. Лицо его приобрело багровый оттенок, глаза сузились до еле заметных щелей, могучая грудь тяжело вздымалась, вбирая в легкие раскаленный воздух, с хрипом выбрасывая его обратно. Прошла минута, другая… Глаза несколько свыклись с ослепительным светом, теперь Марк видел то, что укрылось от его взора вначале.
Это был огромный хрустальный грот. Свод, устремленный ввысь, причудливые стены и даже гладкий, словно отполированный пол — все здесь было прозрачным, прозрачным до невидимости, до эфемерности, до призрачности. Невозможно было оценить истинные размеры сияющего грота, поскольку невозможно было провести четкую грань между хрустальной, едва различимой твердью, и пылающим, густым, почти осязаемым воздухом. Не ведая преград, свет вторгался в каменную толщу, пронзал ее, терялся где-то в бесконечности — и, тысячекратно отраженный, возвращался вспять.