Охотники за сокровищами
Шрифт:
Роример подумал об информации, которой она скорее всего обладала. Только с помощью Валлан он мог найти украденное и вернуть его законным владельцам. При этом Роза была скована грузом огромной бюрократической пирамиды и нуждалась в нем не меньше, чем он в ней.
– Вы знаете, где они, – сказал он. – Украденные ценности.
Она повернулась, собираясь уходить.
– Вы знаете, где они, не так ли, Роза? – Он ускорил шаг, чтобы поспеть за ней. – Чего же вы ждете? Того, кому сможете довериться?
– Все-то вам известно, – ответила она с улыбкой.
Роример схватил ее за руку:
– Пожалуйста, поделитесь информацией со мной. Вы знаете, что я использую ее именно так, как вы хотите, – для Франции.
Она вырвалась, улыбка сошла с ее лица.
–
Глава 22
Арденнская операция
Западный фронт
16–17 декабря 1944
Роберт Поузи не мог больше ждать. Он решил открыть последний подарок от Элис – большой пакет с надписью «С любовью от семьи» – только рождественским утром, и не раньше. Но прошло уже шесть дней, как он получил посылку, а на календаре было всего лишь 16 декабря. Он не выдержал. Разорвал упаковку, и пальцы коснулись холодного пластика. Поузи достал подарок из коробки. Это была граммофонная пластинка.
«Самым удивительным из всех подарков, – писал он жене тем вечером, – было граммофонное поздравление с Рождеством. Я тут же помчался в отдел спецназначения. Сержант поставил пластинку на одно из радиопатефонных устройств, а я сидел в другой комнате и слушал ее по радио. Это лучший подарок на свете. Ваши голоса были прекрасно слышны, и даже твои не предназначенные для записи наставления Деннису: “Говори, что хочешь” – дошли до меня, не потеряв ни единого звука. Как будто я слушал по радио передачу, которую ведете вы двое. Простым поворотом ручки я мог при желании сделать ваши голоса громче или тише. А песенка просто очаровательна! Было таким утешением услышать ваши голоса. Как будто ничего не изменилось. Я почему-то ожидал, что голос Денниса будет звучать старше, чем во время нашей последней встречи, но понимаю, что он все еще маленький мальчик, а мой котенок [Элис] все такой же стеснительный».
Той же ночью Поузи ждало еще одно неожиданное известие. Военное радио сообщило: немцы перешли в наступление, союзники отступают.
Уокер Хэнкок услышал про Арденнскую операцию на следующий день: его остановил передовой отряд и сообщил, что бельгийская деревня, которую он планировал осмотреть, оказалась в руках немцев. Всю следующую ночь Хэнкок ехал с фронта в затемненной колонне, часами не сводя глаз с зеленого рефлектора джипа, едущего впереди него. Их обстреляли только один раз. Ночь Рождества Хэнкок провел в погребе в бельгийском Льеже, на следующее утро литургия была прервана немецкой бомбардировкой.
Рональд Бальфур встретил наступление немцев в госпитале. 29 ноября, через четыре дня после вступления 1-й канадской армии в Голландию, он сломал лодыжку в серьезной автомобильной аварии. Он не вернется к активной службе до середины января.
Джорджа Стаута, как он ни старался избежать повышения, официально перевели в 12-ю группу армий США в начале декабря. Надежды Уокера Хэнкока на скорое возвращение своего наставника в 1-ю армию США рухнули. Теперь он надолго застрянет в штабе под Парижем, в Версале. 14 декабря 1944 года Стаут провел, осматривая средневековое собрание дворца вместе с Джеймсом Роримером, а последующие несколько недель – работая над отчетом о работе ПИИА за 1944 год.
«Большую часть времени я сейчас провожу в четырех стенах, – писал он Марджи, – за столом. И ничего не имею против, поскольку погода стоит ужасная». Это была худшая зима за всю новейшую историю: с туманами и такими холодами, что замерзало даже дизельное топливо. Париж страдал, заваленный снегом.
Поскольку пехота понесла тяжелые потери от немецкой атаки, 3-й армии требовалось пополнение. И в нее добровольцем пошел Роберт Поузи, хранитель памятников из Алабамы, который мечтал быть солдатом. Поузи не проходил подготовку для битвы, у него было такое ужасное зрение, что он не разглядел бы врага и за сто метров, но приказ был прост: «Стреляй, пока можешь». И он следовал приказу. Стрелял в сторону замерзшего, заснеженного Арденнского леса, пока у него не кончились боеприпасы, затем перезарядил оружие. Между неподвижными стволами деревьев свистели вражеские пули, но когда его однополчане снова начали стрелять и продвигаться вперед, он последовал их примеру, стреляя через поляну в туманный лес.
Глава 23
Шампанское
Париж, Франция
Канун рождества 1944
А в это время в Париже Роза Валлан с трудом пробиралась через сугробы снега. Несколько дней назад, когда немцы обрушились на союзников в Арденнском лесу (в том числе на Роберта Поузи), она послала Джеймсу Роримеру бутылку шампанского. Роза боялась, что была слишком груба с ним в «поезде искусств», и не хотела, чтобы он понял ее превратно. Он не скрывал, что хочет получить от нее информацию, и ей это нравилось. Она была довольна днями, которые они провели вместе, осматривая нацистские склады. Оба они были музейными профессионалами, их объединяла любовь к искусству. Валлан восхищали и личные качества Роримера: трудолюбие, упорство, настойчивость, сообразительность, позволявшая схватывать все на лету. И еще ей нравилось, что он относился к ней с уважением, ценил все, чего ей удалось достичь. Она хотела, чтобы он знал, насколько для нее важно, что они стали друзьями и соратниками. Отсюда – шампанское. В ответ он пригласил ее на бокал вина. В тот вечер, пробираясь сквозь снег, она не могла не думать, что стоит на пороге принятия важного решения. Оставалось только понять какого.
Это был долгий путь. Роза Валлан происходила из скромной семьи, у которой не было ни денег, ни коллекций искусства. Ее детство прошло в маленьком городке, затем она училась живописи в Лионе, а оттуда отправилась в Париж и вела там жизнь нищенствующего художника – звучит романтично, пока на собственной шкуре не поймешь, как трудно существовать без гроша в кармане. Реальность заставила ее получить степень в Национальной высшей школе изящных искусств и дипломы искусствоведа в школах Лувра и Сорбонны. Валлан намеревалась преуспеть в художественной столице Европы. Первой возможностью показать себя стал Жё-де-Пом, куда она поступила волонтером, чтобы быть ближе к искусству. Это было обычной практикой: люди искусства со страстью относились к своему предмету и часто работали в музеях, особенно таких как Лувр, бесплатно. По большей части добровольцы происходили из богатых аристократических семей и не нуждались в жалкой музейной зарплате. Роза Валлан, не имевшая ни денег, ни связей, была исключением. Она зарабатывала на жизнь, давая частные уроки, а в свободное время резала по дереву, рисовала и училась. Она так и не дождалась повышения в музее. Французы с большой щепетильностью относились к титулу куратора: его можно было получить только официально. И Валлан после десяти лет, проведенных в Париже, знала, как тяжело добиться такой чести. Но она все равно не собиралась сдаваться.
А потом грянула война.
В 1939 году Роза помогала директору Национальных музеев Жаку Жожару подготовить эвакуацию французских предметов искусства, принадлежавших государству. В 1940-м она вместе с остальными жителями Парижа бежала от немецкого наступления и застряла в ужасной пробке под городом. Над головой стоял рев истребителей люфтваффе, в полях мычали несчастные коровы, которых некому было подоить. Но как только битва закончилась, Роза вернулась на свою неоплачиваемую должность в музей.
А затем в октябре 1940 года ее жизнь изменилась. Через четыре месяца после нацистской оккупации Жожар лично попросил ее остаться в музее: следить за нацистами и докладывать ему об их действиях. Та еще просьба – требовать от волонтера остаться, чтобы ввязаться в опасную слежку за нацистами. Но Валлан тут же ухватилась за предоставленную ей возможность. Она и так не собиралась бросать работу, хотя среди французов – сотрудников музея уже мало кто ходил на службу каждый день. К тому же Жожар превратил ее труд в высокую миссию. Он подарил ей возможность действовать не только в собственных интересах, но и в интересах Франции.