Охраненок

Белов Вольф Сигизмундович

— Ты дурак, что ли?! — возмутился старик. — Язык-то для чего даден? Поговорим сперва. Сколько их там? — спросил он хозяина корчмы.

— Пятеро, — ответил тот.

Больше не говоря ни слова, Бранибор шагнул к дверям.

Светлогор покосился на паренька и спросил:

— А ты чего тут?

— Я с ним, — не без гордости и чересчур самоуверенно заявил Добромир, указав на спину Бранибора. — Я с тобой! — крикнул он, поспешив за стариком.

— Здесь стой, — осадил его Бранибор и толкнул тяжелые створы дверей.

Как и следовало ожидать, окрик не возымел должного действия — как только Бранибор вошел внутрь, паренек

поспешил за ним.

В просторном зале было пусто, столы стояли криво, сдвинутые со своих привычных мест, пара скамеек опрокинуты. Вокруг стойки валялись разбитые бочонки, глиняные черепки, темнели лужи. У стойки стояли трое рослых мужиков и пьяными криками подбадривали двоих своих товарищей, пытавшихся попасть в чрево погреба при помощи тяжелой скамьи, которой таранили дверь.

Дверь погреба была сработана на совесть, такую и настоящим пороком* просто так не взять, замок и петли тоже серьезные. За щедрую плату Светлогор был столь же щедр на выпивку, не отказывая гостям и постояльцам в маленьких радостях, а те по пьяни вытворяли всякое, так что наученный опытом хозяин корчмы все свои ценные припасы держал под надежными запорами.

— А ну, охолонь! — окликнул безобразников Бранибор.

Взломщики опустили скамью, все пятеро обернулись к старику.

— Ты еще кто? — спросил один из караванщиков. — Где хозяин?

— Сейчас я за него, — заявил Бранибор.

— Да то ж охранитель Лесогорский, — узнал старика другой караванщик.

Добромир не услышал в его голосе должного почтения, скорее, он прозвучал насмешливо. В голосе третьего караванщика послышалось не только недоумение, но даже какое-то презрение:

— Этот старый жирный боров?

Бранибор нахмурился.

— А ну, брысь отсюда! — грозно приказал охранитель.

Пьяные караванщики рассмеялись так обидно, что даже Добромир оскорбился за старика.

— А то что? — вызывающе поинтересовался один из караванщиков. — Что ты сделаешь, старый? Проклянешь?

Все пятеро вышли из-за стойки, окружили охранителя. Добромир замер у входа, вцепившись пальцами в дверной косяк.

— Может, и прокляну, — спокойно произнес Бранибор. — А мое проклятье выдержать трудно.

— Испугал, — пренебрежительно фыркнул один из караванщиков. — Проваливай, старый, и передай хозяину, чтоб погреб свой открывал.

Обеими руками он толкнул Бранибора в грудь. Вернее, только попытался толкнуть. Добромир много чего слышал о мастерстве охранителей, но даже он не ожидал ничего подобного.

Такие движения могли бы считаться неуловимо стремительными для гораздо более молодых и крепких телом людей, а уж для грузного и обрюзгшего старого мешка, в который годы превратили Бранибора, это казалось чем-то невероятным. Караванщик, что в хмельном запале первым осмелился бросить вызов охранителю, сначала ткнулся руками в пустоту, а через мгновение, продолжая начатое движение и получив дополнительное ускорение от охранителя, натолкнулся на своего товарища. Не устояв на ногах, оба повалились на пол. Еще толком не осознав хмельным разумом всей опасности и тщетности своей попытки нападения, трое оставшихся караванщиков все разом набросились на Бранибора. Последствия настали незамедлительно: один перелетел через стойку и разломал собственной массой пустой пивной бочонок, другой отлетел к стене, третий, намеревавшийся огреть охранителя тяжелой скамьей, выронил свое несовершенное оружие и кубарем откатился

к выходу, правда, тут же поднялся на ноги, хотя держался очень нетвердо.

Наблюдавший за всем происходящим Добромир решил поучаствовать и обхватил караванщика сзади, прижав его руки к торсу.

— Я держу! — крикнул он.

Впрочем, удержание продолжалось недолго — чтобы стряхнуть парнишку, караванщику оказалось достаточно только шевельнуть плечами. Добромир распахнул спиной створки дверей и вывалился из корчмы наружу.

Освободившийся от захвата караванщик тут же снова двинулся на Бранибора. Охранитель толкнул ногой скамью, сбитый караванщик грохнулся на пол. Другой караванщик поднялся, держась за стену. Бранибор схватил со стойки кухонный нож и метнул почти не глядя. Вонзившийся в стену у самого уха клинок убедил караванщика воздержаться от дальнейших активных действий. Остальные его товарищи также предпочли признать поражение. Как ни стар был Бранибор, все же пришлось караванщикам вспомнить, что с охранителями шутки плохи. У самого старика даже дыхание не сбилось — без сомнений, он так же легко уложил бы на пол еще не меньше сотни таких здоровяков.

С улицы осторожно вошел Светлогор, за ним заглянул Добромир, потирая ушибленное плечо.

— Веревку давай, — приказал Бранибор хозяину корчмы. — Этих вязать будем.

Он перевел взгляд на Добромира и грозно добавил:

— А ты под ногами не путайся.

Пока Бранибор собирал в одну кучу пьяных и плохо соображающих караванщиков, Светлогор приволок моток пеньковой веревки. Вдвоем они принялись связывать пленников.

— Хорошо, хоть ты его взял под опеку, — между делом заметил Светлогор, кивком указав на Добромира. — Будет, кому за мальчишкой приглядеть.

— Ты это о чем? — сурово переспросил охранитель, нахмурившись. — Знаешь его?

— Это ж Добромирка из Полян, сирота он, — пояснил Светлогор. — Иногда пособляет мне. Все его на том пожаре сгинули.

В корчму вошли еще двое, один из них был Горыня, другого и Бранибор, и Светлогор тоже знали — Радогост водил торговые караваны, часто бывал в Лесогорье и Листограде, именно его подчиненные лежали сейчас на полу, поверженные охранителем.

— Здравы будьте! — поприветствовал всех Радогост.

— Угу, — мрачно отозвался Бранибор и кивком указал на связанных караванщиков: — Твои?

Радогост нахмурился и вздохнул:

— Мои.

— Вроде раньше не видел их с тобой, — заметил охранитель.

— Новенькие, в первый раз в караване, — пояснил Радогост. — Ты уж отдай их мне, сам накажу так, чтоб впредь неповадно было беспорядок учинять. Убытки возмещу.

— У него спрашивай, — Бранибор кивком указал на Горыню. — Он старшой, за ним и слово, быть ли общинному суду.

Радогост перевел взгляд на главу Лесогорья. Тот, в свою очередь, посмотрел на Светлогора и спросил:

— Ты что скажешь?

— Радогоста давно знаю, он им спуску не даст, — ответил хозяин корчмы. — Пущай забирает.

— Так тому и быть, — решил Горыня.

— Развязывай, — скомандовал Бранибор Светлогору и жестом поманил Добромира: — А ты ему подсоби, нечего столбом стоять.

Паренек послушно принялся помогать хозяину корчмы развязывать плененных охранителем караванщиков.

— Завтра поутру жди молодцев, — объявил Горыня Бранибору. — Отберешь себе в послушники.

— Не надобны, — решительно отверг охранитель. — Есть у меня уже один.