«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I
Шрифт:
Написал я, в общем, очень сдержанно, но случилось так, что у начальника управления были хорошие связи в высших военных кругах, и когда Департамент полиции после моего письма, написал ему кислое письмо в свою очередь, этот жандармский полковник отправился в Петербург и, вероятно, пустил в ход соответствующие связи и доложил все дело генералу Джунковскому в таком освещении (я не знаю, как ему это удалось), что последний оказался на его стороне!
В результате, очевидно наперекор Департаменту полиции, генерал Джунковский стал продвигать этого жандармского полковника вверх в необыкновенно спешном порядке к самым ответственным должностям жандармской службы, а, приехав как-то
В чем же заключалась причина того, что генерал Джунковский, вопреки всякой очевидности, не согласился с моим докладом?
Его несогласие, очевидно, касалось только той небольшой заключительной строки моего доклада, где я отметил, что если бы начальник губернского жандармского управления обратил бы должное внимание на описанное мной дело, то, казалось бы, с его опытом такое скандальное поведение
мемуарах
его секретного сотрудника не могло иметь места и было бы своевременно пресечено.
Генерал Джунковский совершенно не пожелал отметить мое своевременное вмешательство в это дело, которое грозило скандальными разоблачениями, если бы оно осуществилось.
Все отношение генерала Джунковского к этому делу базировалось на одном: досадить Департаменту полиции и продемонстрировать перед теми, ¦кому это надлежит понимать», что Департамент, убрав год тому назад жандармского полковника с розыскного поста в провинции, сделал ошибку и что теперь Департамент при моем содействии («верного Департаменту полиции охранника») пытается еще более принизить этого жандармского полковника, который-де на самом деле достоин лучшей участи. Поэтому-то генерал Джунковский не согласен был со мной, но в чем именно, он так и не пояснил мне, а я не стал его спрашивать.
Весной 1915 года, как известно, в Москве разразился антинемецкий погром. Я расскажу о нем подробнее в порядке очереди. Сюда я ввожу эту историю, поскольку она относится к личности генерала Джунковского.
После двух дней бесчинства толпы погром этот закончился сам собой, и когда утром на третий день в Москву приехал товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов генерал Джунковский, Москва представляла собой мирную картину «после боя»!
Как это было заведено генералом Джунковским, все - и я в том числе - старшие представители местных жандармских управлений (в Москве кроме губернского жандармского управления находилось еще около пяти жандармско-полицейских управлений железных дорог) встречали его на вокзале обычным рапортом
Рапорт включал, как я уже это отмечал, краткую сакраментальную фразу о том, что в таком-то управлении или отделении особых происшествий не было, а если они были, то краткий отчет о них.
Курьез такого рапорта в применении к моему охранному отделению заключался, конечно, в том, что какие-нибудь происшествия всегда оказывались, это уже была такая «специальность», обычно неудобная для доклада на вокзале.
Только если применять эту форму рапорта собственно к самому охранному отделению и его персоналу, она была, пожалуй, применима в большинстве случаев с полным правом: не всегда же что-нибудь случалось особенное с самим составом служащих! Вообще же, нелепо было требовать рапорта
PoccuiS^i^e мемуарах
на вокзале от начальника охранного отделения! Но Джунковский не был
Генерал Джунковский вышел из вагона, одетый «по-походному» - в офицерское пальто из солдатского грубого сукна и походном снаряжении поверх него. Всем своим видом он говорил, что и он на боевом фронте Этот прием маскировки «под фронт» был очень типичен для этого царедворца.
Все начальники управлений стали подходить к генералу, произносить одну и ту же установленную фразу. Дошла очередь и до меня. Только я открыл рот, собираясь произнести нелепый в переживавшихся условиях сакраментальный рапорт, как генерал мрачно и нетерпеливо перебил меня: «А погром?!» - «Ваше превосходительство, - продолжал я, - во вверенном мне отделении особых происшествий не было, но в Москве только что закончился антинемецкий погром». Генерал раздраженно посмотрел на меня, словно хотел сказать: «Вывертываешься», но сказал только: «Немедленно приезжайте ко мне и доложите все о происшедшем».
Установленный им для начальника охранного отделения военный рапорт, очевидно, даже для генерала Джунковского не подходил к случаю.
Я уже упоминал ранее, как вследствие разных побочных обстоятельств генерал Джунковский должен был чувствовать «флюиды отталкивания» ко мне. Прошло уже около двух с половиной лет, как он был моим начальником, я чувствовал эти флюиды, но они не реализовались пока в неприятную для меня сторону. Однако осенью 1915 года они реализовались! И вот в каком виде: как-то в это время градоначальник, генерал Е.К. Климович (мой предшественник в должности начальника Московского охранного отделения в 1906 году), вызвал меня к себе; усадив в кресло, генерал протянул мне молча какое-то письмо и предложил прочесть.
Письмо написано было генералом Джунковским Климовичу. Содержание примерно было следующее. «Так как, - писал Джунковский, - я предлагаю назначить на должность начальника Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве жандармского подполковника Леонтовича, а полковника Мартынова назначить начальником “такого-то” (я забыл название этого уездного жандармского управления) уездного жандармского управления, то благоволите сообщить мне Ваше заключение по поводу этого предполагаемого мной перемещения».
Чтобы яснее понять некоторую сложность выпада генерала Джунковского против меня, надо иметь в виду следующее: когда в 1912 году мною заменили начальника Московского охранного отделения полковника Завар-
Россшг^^в мемуарах
зина, то тогдашнего градоначальника генерала Адрианова не запрашивали насчет его согласия на эту перемену. Ему объявили ее. Генерала Адрианова не считали за человека, разбирающегося в тонкостях политического розыска. Не то было с градоначальником Климовичем, которого считали одним из самых выдающихся руководителей розыска. Поэтому даже генерал Джунковский не нашел возможным не запросить генерала Климовича о перемещении подчиненного - начальника охранного отделения.
Генерал Джунковский, конечно, считал, зная генерала Климовича, что последний не захочет ссориться с министерством и не станет отстаивать меня. Соображение правильное.
Но самое имя и личность нового кандидата, очевидно подсунутого генералом Джунковским по просьбе какой-нибудь влиятельной особы, ничего не говорили за себя. У подполковника Леонтовича не было розыскного опыта, и генерал Джунковский бестрепетно и смело назначал самого «среднего» жандармского штаб-офицера на одну из самых ответственных должностей по Министерству внутренних дел, в сфере политического розыска.