"Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Том II
Шрифт:
В конце концов в разных местах империи было подвергнуто задержанию 35 человек, и у них было отобрано много бомб, оружия и нелегальной литературы. В числе арестованных были разного рода лица. Были типы такие, как Филиппов, и такие, как Гуляк, встречались и вовсе бесхарактерные люди, просто вовлеченные в грабительскую деятельность, попадались развращенные недоучки, женщины и испорченные до мозга костей незрелые юноши. Конечно, в состав групп входили и подонки разных революционных партий,
Россия\^в мемуарах
которые в своей агитационной работе проводили всегда популярную и легко воспринимаемую идеологию: отчуждения богатств, отрицания собственности, грабежа награбленного и т.д.
Идея и кровь, деньги и любовь - все это переплелось в пестрый клубок, который и был разрублен приговором Московской судебной палаты, осудившей
После захвата в России власти большевиками Филиппов был назначен председателем Чека в Брянске 16.
В сентябре 1916 года я выехал по приглашению министерства из Одессы в Петербург, чтобы поступить в распоряжение Департамента полиции для командировок от министерства по делам розыскной части. В Одессе я был начальником жандармского управления в течение пяти лет и не без сожаления покидал оживленный богатый южный город.
Обычные в таких случаях проводы с подарками, речами и обедами. О революции нет и речи, однако в общей атмосфере заметен сдвиг влево, выражающийся в более открытой критике правительства. Затяжная война, с ее многочисленными жертвами и редкими и неполными победами, вызывает всеобщее утомление и раздражение. Общественное мнение, руководимое левыми влияниями, обращается против центральной власти, причем непроверенные злонамеренные слухи разрастаются до инсинуаций против самого Двора. Все спорят, но в сущности никто точно не знает, что он отрицает и с чем соглашается, причем несогласие фатально разъединяет интеллигентную среду в момент острого напряжения войны, когда так необходимы единение и солидарность.
На горизонте революционной работы начало проявляться влияние подпольных ячеек на заводах. Дело в том, что изготовление снарядов производилось военным ведомством на частных заводах, владельцы которых входили в состав Военно-промышленных комитетов (местных) во главе с общественными деятелями; комитеты эти возглавлялись центром, который находился в Петербурге, имея своим председателем А.И. Гучкова, а товарищем [председателя] - прогрессиста Коновалова, шедших на поводу у социалистов, соглашательством с которыми в Военно-промышленные комитеты были допущены представители от рабочих, которые тотчас же начали вносить в деловую работу чисто социалистические тенденции. Во главе этого дела в Петербурге стал Гвоздев, вошедший в Центральный комитет от рабочих и занявший в нем доминирующее положение. В то же время, естественно, он сделался главой и подпольного центра. Впоследствии Г воздев был
Россия\Э^в мемуарах
министром труда во Временном правительстве, а большевики, его избив, арестовали. Гвоздев и все рабочие представители были известны розыскным органам не как техники, а как социалисты, представляющие собою величины в революционном мире. Нисколько не способствуя практическим целям комитетов, они тотчас же создали на заводах революционные ячейки и постепенно приобрели значение руководителей массами. Между прочим, Петербургом был делегирован в Одессу нелегальный партиец, что было отмечено и в других городах. Это положение стало отражаться вскоре на количестве и качестве работы на заводах. Таким образом промышленный комитет становился как бы прикрытием подпольных организаций, члены коих, под видом осведомления масс о ходе работ, разъезжали по местам, организовывали и настраивали рабочих, связывая ячейки с подпольными центрами по восходящей линии, откуда они далее и получали указания. В итоге вся Россия оказалась окутанной сетью нелегальных организаций-ячеек, сплоченных и дисциплинированных, вне правительства и против него.
Немедленно вслед за этим были организованы повсюду и железнодорожные комитеты, также рабочие и подпольные. Во всех них оказались рабочие, тоже принадлежащие к той или другой революционной партии, в большинстве случаев опытные агитаторы Вместе с тем нельзя сказать, чтобы и эти левые организации не проявляли бы стремления к благополучному исходу войны. Тем не менее Департамент полиции вскоре отметил пораженческую пропаганду, проникающую и в эти рабочие организации из большевистского центра в Швейцарии, после Циммервальдского съезда 17, возглавленного Лениным. Как известно, при посредстве Троцкого, принужденного покинуть Францию, где он участвовал в пораженческих изданиях, некий Парвус свел Ленина с германским Генеральным штабом, чего не скрывает и генерал Людендорф в своих воспоминаниях 18.
Затем следует отметить и работу общественной организации Земгор, что означало: объединение земских и городских общественных деятелей 19. Замысел работы Земгора и выполнение ее в сфере устройства госпиталей, сани-
Россия\Э^в мемуарах
тарных отрядов, питательных пунктов были в высшей степени патриотичны и целесообразны; но вскоре Земгор, перейдя к политической работе, придал ей общий оппозиционный характер, создавая впечатление, что и люди и учреждения существующего режима должны быть заменены из их среды более деятельными и соответствующими требованиям времени.
Не лишено при этом интереса и то, что Земгор в своей организации приютил немало здоровых молодых людей, не желавших подставлять свои головы под пули.
Вот в обших чертах положение вещей, при которых состоялся мой приезд в Петербург. Тотчас после явки по начальству я был командирован для проверки агентуры в Полтаву. Приехав туда, я явился к губернатору Молло-ву, бывшему прокурору Одесской судебной палаты, с которым я работал в Одессе почти пять лет. Я положительно не узнал его, так изменились его взгляды и подход к различным вопросам по борьбе с революционным и оппозиционным движением. Ранее ясный и категоричный в своих мнениях, он стал как-то неопределенен и ближе к психологии левой общественности, чем к государственной точке зрения. Чувствовалась какая-то апатия. Оказалось, что в полтавских мастерских существует железнодорожный подпольный комитет, известный местной жандармерии, но явно безнаказанно проявляющий свою деятельность в возбуждении рабочих, который, подняв на забастовку, предъявил ряд требований хотя и экономического характера, но совершенно невыполнимых по условиям военного времени. Той откровенности, которая была раньше между мною и Молловым, не осталось и следа. Из всего сказанного им можно было заключить, что Петербург не дает определенных указаний и что последние сводились к расплывчатым фразам с предоставлением действовать «на общих основаниях». Между тем возникавшие вопросы являлись общими для всей империи, и только одновременные энергичные мероприятия во всем государстве могли бы вернуть страну к сознанию ответственности переживаемого момента и к укреплению государственной власти. Таким образом, условия работы губернатора были крайне тяжелыми; неопределенность подрывала его авторитет, а нерешительность центральной власти отражалась на его положении.
Посещение Полтавы впервые ярко выявило в моем сознании угрозу, нависшую над государством.
К.о времени моего возвращения в столицу многое переменилось. Во главе Министерства внутренних дел стал Протопопов, странная, неопределен-
Россшг^^в мемуарах
ная, неуравновешенная личность, как бы олицетворяющая собою слабость и непопулярность государственной власти
В начале октября 1916 года, т.е. за четыре месяца до революции, я вновь был командирован для проверки и постановки розыскного дела по всей Сибири. До Иркутска предстояло ехать пять суток в сибирском экспрессе, но оборудование этого поезда с ванной, вагоном-рестораном, читальней и прочими удобствами было настолько превосходно, что обещало хотя и долгую, но приятную дорогу в пять тысяч километров.
Выезжаю из Петербурга в мокрую осеннюю погоду. Через десять часов проезжаем мимо Вологды. Сквозь громадные окна вагона прекрасно виден этот старинный, широко разбросанный город, с низкими, большею частью деревянными и изредка каменными домами и массой церквей своеобразной старинной архитектуры, с высокими колокольнями и сферическими куполами, увенчанными большими золочеными крестами. Тут тоже осень, но заметно холоднее Проехав еще сутки, мы очутились в снежном мокром урагане Крупные хлопья снега, падая и тая, образовывали лужи воды и непролазную грязь на дорогах. Здесь шоссе не существует; дороги проложены по вязкому фунту, и в это время года, до морозов, сообщение на лошадях почти прекращается; только кое-где появляется одноконная крестьянская телега или тяжело шагающий по грязи пешеход.