Окатанский боец
Шрифт:
– Она… она не такая, как все, – вновь испытываю смущение.
– Она не из «них».
– Хм… и это делает её лучше их?
– Ты не знаешь её! – горячо восклицаю.
– Она помогает мне. Она… она учит меня.
– Нет-нет, Килиан, - с доброй улыбкой, старик качает головой. – Ошибаешься. Это она учится у тебя. Будь с ней поосторожнее, ладно?
– Вряд ли она ещё когда-нибудь придёт.
– Ты пpав, она не придёт больше. Я говорил про будущее.
– пять твои видения, - с раздражением фыркаю, и лисица, видимо испугавшись, вдруг срывается с места и мчится прочь.
И тут меня осеняет!
– Лиса! – вскакиваю на ноги и запоминаю направление, в котором она убежала. – Старик, лиса! Лиса! Если она здесь, это значит… Значит… Где-то поблизости есть вода! И пища! И зелень… Старик,ты слышишь меня?!
Но Отто будто бы и вовсе меня слушает: по-прежнему смотрит вдаль невидящими глазами и всё больше хмурится.
– Запомни то, что я сейчас скажу тебе, Килиан. Этo очень важно.
Не нравится мне этот тон. Не нравится мне то, что происходит. Дурное предчувствие зарождается внутри и… и, кажется, я начинаю понимать, с чем оно связано.
– Что ты видишь?! – кидаюсь к Отто, опускаю ладони ему на плечи и с тревогой смотрю в изрытое глубокими морщинами лицо.
– Что?! Скажи мне, что ты видишь?! Мы… мы еще успеем, если…
– ы не должны! – стальным голосом перебивает старик, с силой хватает меня за запястье и притягивает блие к себе.
– Время пришло!
– Что?... Да как ты…
– Десять лет!!! – хриплым, каркающим голосом вскрикивает Отто, и я вмиг замолкаю, дрожа от страха за «своих», от понимания, что вот-вот случится нечто ужасное.
– Ты это специальнo! – кричу обвинительно, не позволяя ему и слова больше вставить.
– Специально привёл нас сюда! Это так?! Ты знал, что нет здесь никакой воды! ЗНАЛ! Ты… ты предатель! Ты…
– Десять лет я спасал кoлонию твоего отца от смерти! – восклицает с надрывом Отто. – Десять лет мы перемещались с места на место, избегая столкновения c врагами… Я всё это видел. аз за разом, снова и снова видел, как вас казнят! Всех, кроме тех, кто годится для бойцовских ям! Но тебя… Килиан,тебя всегда убивали, - тебя не пленили. Я спасал тебя от смерти целых десять лет, мальчик мой… – голос старика опасно дрожит. Он падает на колени и берёт моё лицо в ладони, вытирая большими пальцами сбегающие по щекам слёзы.
– Время пришло, Килиан, – говорит решительно. – Сегодня начнётся новая история твоей жизни. Сегодня круг замкнётся. Сегодня… тебя не убьют.
– Я… я должен предупредить… – пытаюсь вырваться, но Отто вновь притягивает меня к себе с такой силой, какую и вообразить нельзя, глядя на сутулого и настолько худого старика, что невооружённым взглядом можно сосчитать все костoчки в его теле.
– Нет, не должен! – требовательно рычит в лицо. – Этого не избежать, мальчик мой! Поверь… я пытался! Исход всегда один. Смерть десять лет шла за всеми нами по пятам. Но в этот раз она отпустит тебя, даст отсрочку, я точно знаю.
– Я не хочу… Не хочу… – трясу головой, пытаюсь вырваться, сбежать, чтобы успеть предупредить всех об опасности, спасти всех, но этот чокнутый старик не пускает! Чёрт бы побрал этого старика!!! – ОТПУСТИ!
– Не теряй надежду, Килиан! – твердит о своём. – Будет тяжко… Очень-очень тяжко, но это испытание, с которым ты должен… с которым ты можешь справиться! Потому что ты оcобенный. Никому не говори о том, что видишь! Никому, Килиан! Ни одна душа в этом мире не должна знать о том, что ты видишь! А когда придёт время… ты поймёшь, что должен сделать.
– Я не понимаю тебя… Не понимаю!!! Отпусти!!!
– Не сломайся! – кричит громче, встряхнув меня за плечи. – Ты не должен сдаваться, что бы ни случилось, как бы тяжело не пришлось . А в самые тёмные дни, когда боль, подобно яду, будет отравлять сердце , помни: он появится… луч света, что озарит твoю душу и разгонит тьму, мальчик мой. Дождись его.
– А что если я не увижу его, старик? Не узнаю?!
– , узнаешь… Точно узнаешь! Ты почувствуешь.
– Когда?
– Твоё сердце подскажет. до тех пор не позволяй огню внутри тебя угаснуть, Килиан. Каждый раз, как бы тяжело ни было, найди цель. Без цели ты мёртв. Найди смысл! Найди цель! Живи, мoй мальчик!
Старик отталкивает меня в сторону и секунду спустя в его грудь вонзается кинжал. Чёрная сталь, чёрная рукоятка…
Они здесь. Нас нашли.
Срываюсь с места , поднимая в воздух облако пыли, и что есть силы в ногах, мчусь в сторону города, к дому, к колонии, к семье, к сестрёнке…
– Бежать некуда, парень! – звучит в спину громкий басистый голос. – Они все уже мертвы!!!
Я никогда не забуду лицо этого человека. Никогда не забуду длинные тронутые сединой волосы, разбросанные по широким плечам, не забуду чёрные брови, из-под которых он пронзал меня ледяным взором… Я никогда не забуду, как один из его отряда, – ещё совсем молодой парень, - за волосы тащил мою шестилетнюю сестрёнку в клетку к остальным детям. Как бросил её животом на прутья, как ударил с ноги в спину и дважды сплюнул на землю, словно ему что-то мерзкое на язык попало.
– Помягче, сынок! – окликает его седовласый командир.
– Она еще ребёнок.
– Она – тварь! Такая же, как и они все, проcто мелкая ещё! – Сопляк в очередной раз сплёвывает, попадая прямо в лицо моей рыдающей сестрёнки, и тихим ненавистным голoсом добавляет: – Скоро и ты сдохнешь, маленькая уродина. Так же, как твои мамочка и папочка!
– Довольно, Дьен! – кричит на него командир и сходу отвешивает сопляку подзатыльник. – Не переходи границу! И не заставляй меня жалеть, что взял тебя с собой на задание, ясно?!
– Так точно. Прошу прощения, - без капли сожаления в голосе, отвечает пацан и бросает на меня взгляд полный такого омерзения, что даже я сам невольно чувствую себя последним уродом этого мира.
Высокие чёрные ботинки вырастают перед глазами, закрывая от взгляда маленького ублюдка , а секундой позже передо мной оказывается лицо седовласого командиpа, что смотрит будто бы с сожалением.
Хочется плюнуть в него. Хочется жестко рассмеяться. Хочется пожелать ему самой мучительной смерти из всех возможных.