Окатанский боец
Шрифт:
– Я никому не скажу! – горячо заявляю. – Никому, честно. Зачем мне это? Мы теперь на одной стороне.
Боец поджимает губы и смотрит на меня без капли доверия во взгляде. Но что еще ему остаётся, кроме как поверить на слово?..
– Старик, он… он тоже бывал здесь? – интересуюсь осторожно, чтобы не дай Бог не психанул и не закончил разговор, так и не дaв мне ни одного развёрнутого ответа.
– Да, – кивает. – Много раз. Но он лишь рассказывал мне о том, что видит, и никогда не позволял увидеть это своими глазами.
– Увидеть, «что»?
– Будущее, - наконец произносит, и у меня невольно открывается рот.
– Старик видел будущее. Здесь. В Инфинит. С годами он научился заглядывать сюда, будучи в сознании. Думaю, этому поспособствовала его слепота. И когда он приходил в Инфинит за советом, он мог просматривать будущее, словно кадры на проплывающей мимо фотоплёнке. Останавливать её, перематывать, увеличивать картинку… А иногда, пространство оживало, приобретая очертания нашего мира.
– Это всё происходило здесь?
– Да. Старик любил сравнивать это место с белым холстом, который с каждым взмахом кисти художника превращался в полноценную, живую картину.
– Значит, – хмурюсь, соображая, - и ты так можешь? Ты… ты видишь будущее?!
– Нет, - отвечает категорично.
– Я вижу прошлое. И от этого нет никакого толку.
– Почему?
– Серьёзно? – с горечью усмехается и смотрит на меня так, cловно поверить не может в то, что я могла задать до такой степени глупый вопрос.
– Какой смысл смотреть на то, как нашему дому приходил конец?.. Как земля погибала, содрогалась, стонала и плакала, разваливаясь на части, покрываясь трещинами… Как миллионы людей умирали, как многие из них становились тварями… Голод, болезни, разруха. Смерть. Хочешь посмотреть, Эмори?.. Показать тебе первое пришествие Mortifero? может, второе?..
– Н-нет, – сдавленно, отвожу взгляд и пытаюсь сглотнуть комок в горле. – Не хочу.
Звучит долгий, неутешительный выдох бойца и голос звучит хрипло и надломлено:
– Это было страшно. Я видел.
Лишь спустя долгую паузу напряжённой тишины, мне удаётся вернуться мыслями в реальность и задать вопрос касательно нашего общего настоящего.
– Значит, Инфинит принял облик этого холла четыре года назад?
Боец молча кивает, не сводя глаз с бесконечности за окном.
– Почему это случилось, ты не знаешь?
Теперь молча качает головой.
– А мой отец? Он был здесь…
– Это невозмоно, - бросает твёpдый взгляд на меня. – Твой отец был лишь вытянутой из твоего подсознания картинкой. Скорее всего, Инфинит таким образом среагировал на твою боль; эмоции были слишкoм сильными. Поэтому ты и увидела его здесь, точнее – воссоздала.
– Но… но я не могу видеть прошлое.
– Понятное дело! Ты – человек! К счастью, или к радoсти, Mortifero не наградила твою расу сверх способностями. Всё, что ты видела - это образ мертвеца, который вытащила из собственного подсознания.
– Пусть так, но отец говорил
– Говорил твоими словами! Твоими мыслями! Твоими желаниями!
– И ты был здесь. – Не спрашиваю, а констатирую факт, и на это боец ничего не отвечает, лишь вновь поджимает губы. – «Страх не в опасности, он в нас самих». Это ты мне сказал, а не отец, я права?.. А пятно крови на его груди? Исчезнувшее окно? Город в огне? Это всё тоже ты?
– Я хотел напугать тебя, - сухо, без капли cожаления и твёрдо глядя мне в глаза.
– Что ж, - мрачно усмехаюсь, – у тебя это получилось. Значит, умеешь менять это место?
– Это лишь образы, неживая энергия, не имеющая никакого отношения ни к прошлому, ни к будущему. Как и те картинки, которые показывала мне ты.
Ну вот вновь мурашки по телу побежали, только в этот раз приятного в них мало, скорее – жутко стало. чень.
Подходит ближе, нависнув надо мной огромной тенью, и внимательно смотрит в глаза:
– Не бойся. Та местность, где я преследовал тебя во снах; города, люди, деревья, птицы… Всё это – иногда плод твоей фантазии, а иногда просто память. Картинки были неживыми.
– Но ощущения очень даже настоящими, – дрожу мелкой дрожью от макушки дo самых пят.
На этот раз не отвечает Д-88. Потому что отлично знает, о чём я сейчас думаю… Все эти четыре года, каждый раз, когда мы с ним встречались во снах, он беспощадно убивал меня, а я… а я всё-всё чувствовала, каждую секунду боли переживала, каждый предсмертный миг, - как настоящий.
– Как давно ты видишь сны, в которых понимаешь, что спишь?
– Кошмары – ты хотел сказать? – яд в голосе сам собой появился. – С раннего детства. Я не могла спать, постоянно плакала, от чего много болела. Тогда родители нашли лекарство, которое я пью по сей день.
– Иногда забываешь.
– Это упрёк? – сужаю глаза.
– Скорее - шутка. – Успеваю заметить, как уголок губ бойца приподнимается в ухмылке,и он тут же отворачивается, спеша это скрыть.
– О, я тебя умоляю! Морты и шутки? Нет, не в этой жизни и не в этом мире, - гаденько смеюсь, получаю острый взгляд бойца и тут же замолкаю, прикусив язык.
– Прости, я не должна была этого говорить. Вы… ты… ты вполне неплохо шутишь, честное слово!
– Лгунья, - фыркает и вновь отходит к окну, оставляя меня смотреть на его широкую спину.
Потираю шею ладонью и неуверенно ступаю ближе.
– Я хочу спросить еще кое-что. Можно?
– А если скажу «нет», отстанешь?
– Не уверена.
Тяжёлый вздох.
– Тогда спрашивай.
– Как… То есть… Чёрт, не знаю, как правильно сказать… Что мы сейчас такое?
Боец так сильно хмурится, точно решает в уме какую-то сверхсложную задачку.
– Ну, в смысле, что мы за субстанция сейчас такая? Твёрдые, – хлопаю себя по руке, – как настоящие. Но это ведь не мы.