Окаянные
Шрифт:
— Гигант! Вот я о нём тоже в своих писаниях высказался…
— А Бердяева забудьте, его уже арестовывали несколько раз.
— Николая Александровича? Он же был в Союзе освобождения? И приговаривался к ссылке в Сибирь ещё в тринадцатом году!
— Не идеализируйте, Исак Исаевич. Бердяев всё больше философствовал по поводу мировоззрения революционной интеллигенции и к ссылке той приговорён за антиклерикальную статью. Читали его "Гасителей духа"? Так, кажется, она называется, я уж и не помню. В общем, в защиту монахов.
— Ну что ж, — не сдавался старик. — Мысли и демократическая философия некоторых передовых священников тоже сыграли значительную роль. Я как раз об этом не забыл упомянуть в своём труде. И ничего удивительного в том, что
— Выдворили его за границу после того, как сам Дзержинский учинил допрос и предупредил господина Бердяева, если станет упорствовать или попытается возвратиться нелегально, будет расстрелян без суда и следствия.
— Принял мучения… — сник Исак Исаевич, осторожно поставил чашку с недопитым коньяком на краешек стола. — Ну что же. От злого, но, наверное, истинного пророчества — суд вершит победитель — не уйти. Это закон, вынужден согласиться, но и против Божьих законов восставать находятся смельчаки!
— Ильин ваш, Иван Александрович, с позором изгнан. Отплыв пароходом с сотней подобных ему сотоварищей, уже в Штеттине, наверное, шастает, а может, и в Берлине. Зарабатывает на антикоммунистических митингах, — сам с собой, уже не с собеседником, мрачно рассуждал Корновский, роясь пальцами, подыскивая в закуске подходящий кусочек съестного, слегка запьянев, гость не церемонился. — Но он может доиграться до серьёзных неприятностей. Товарищ Дзержинский — послушная смертоносная игрушка в руках Сталина. Ильина уберут в два счёта, достанут и за границей, если не утихомирится.
— Ты так близок с ним, Глебушка? — сжался на стуле старик. — С ними?
— Они — победители, вы же сами только что изрекли, — не взглянув на собеседника, окутался дымом папиросы Корновский. — Обанкротившихся игроков гонят от игрального стола.
— Ты к ним несправедлив, Глебушка.
— Думайте, как хотите, а мы с вами пригубим ещё и расскажите о себе. — Отхлебнув из чашки, он закинул ногу на ногу и глубоко затянулся папироской. — Как Евгения? Что Угаров? Где они? Что случилось? Я проторчал за углом их дома не один час, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но тщетно. Дом словно вымер. Она не в больнице? Где Угаров? Темнело, когда, потеряв терпение, я отправился искать вас.
— Жива Евгения…
— Писать мне она не могла… Некуда было писать. А весточку, записку со знакомыми?.. Не с кем!
— Дочка твоя жива, Глебушка. Правда, я её и сам не видел давно.
— Так что же?
— Пока жила с Угаровым, нужды не знала. Ребёночек у них. Мальчик. Уже большой, должно быть. — Старик запнулся, неуверенно глянул перед собой и тут же отвёл глаза.
— Продолжайте, не молчите, — махнул папироской Корновский.
— Но эти…
— Чекисты, хотели вы сказать? Можно. Я ж говорил, я для них свой.
— Для них?
— И для вас, Исак Исаевич, и для вас. Пусть это вас не волнует.
— А что ж ночью?.. Я, право, не знал, что думать…
— Не стоит беспокоиться. Так надо. Я тут у вас в городе неофициально. Чтоб зазря не будоражить местное начальство в гэпэу и власть.
— Вы?..
— Ну сколько нужно убеждать! — Корновский даже изобразил улыбку. — Для вас я прежний Глеб Корновский, если хотите. И никто более. Так что с Евгенией? То, что она расторгла брак с Угаровым, мне недавно стало известно. Собственно, этим, можно сказать, и объясняется мой визит сюда.
— Угарова инициатива! — вскинулся, опрокидывая посуду, старик. — Женечка была у меня. Бедняжка! Она думала обратиться к вам за помощью, коль уж вы сами ей рекомендовали его в женихи когда-то…
— Не совсем так.
— А я ей ничем не смог помочь.
— И что же?
— Они расстались, — смолк, но тут же вспыхнул старик. — Он бросил её в дикую пору с ребёнком на руках! Поступок непорядочного человека! Попросту выгнал из дома.
— Да-да… Это как раз тогда, когда Радек угодил в опалу впервые, — без эмоций, с пустыми глазами, буркнул Корновский, будто анализируя какие-то только ему известные события.
— Кто? Радек? При чём здесь Радек?
— Я был тогда с ним рядом.
— Вы с Радеком?
— А что вас так удивляет, Исак Исаевич? Радек сумел отвертеться, он в Коминтерне [83] и теперь не второе лицо.
— Я, право… У нас с газетами давно…
— Да что газеты?! Об этом никто никогда не напишет. Разве только тогда, когда открутят голову совсем!.. Мне с группой товарищей было поручено помогать Карлу Бернгардовичу организовывать восстание в декабре восемнадцатого года в Берлине. Но мы опоздали, сил и опыта не хватило. В январе девятнадцатого на Берлин были брошены правительственные войска, фрайкоров-цы. Это их Белое движение, сформированное из бойцов гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Они были неудержимы. Силы неравны, арестовали лидеров восставших Карла Либкнехта и Розу Люксембург, тут же их подло убили без суда и следствия. Забили прикладами и застрелили те же сволочи из бойцов фрайкора. Разгром был полный. Радека схватили, и он оказался в Моабитской тюрьме, вы, конечно, ничего не слыхали об этом адском застенке, бежать оттуда не смог бы даже легендарный граф Монте-Кристо, но мы готовили побег. К счастью, обошлось, его освободили из-за недостаточности улик… мы старались…
83
Коминтерн — международная организация, объединившая коммунистические партии различных стран в 1919–1943 гг. Ленин назвал его союзом рабочих всего мира, стремящихся к советской власти во всех странах. Основан 04.09.1919 по инициативе РКП(б) и Ленина. Карл Радек после Февральской революции в 1917 г. в России стал членом заграничного представительства РСДРП, действовал как связной между руководством социалистических партий других стран, участвовал в подготовке вооружённого восстания и революции в Германии.
— Кому же всё это известно?
— Вы удивительный человек, Исак Исаевич, — хмыкнул Корновский. — За такие разглагольствования я и сейчас могу лишиться головы от своих же друзей-товарищей.
— Вы доверяете мне такие секреты?
— Вам не поверят, даже если бы вы и решились. И потом, Исак Исаевич, вы неспособны на доносы. Нас столько связывает, и я вас так изучил!.. Вы — благородное сердце русской интеллигенции, не способное на подлости. Таких, как вы, единицы, если ещё уцелели.
— Я благодарю вас, Глеб Христофорович.
— Глеб Романович, — поправил, улыбнувшись, тот.
— Я благодарен за доверие. В наши времена это…
— Да полноте, Исак Исаевич, в этой дыре… К тому же вполне возможно, что тайное скоро может стать явью. Российский пролетариат активно поддерживал революцию у немцев в девятнадцатом, и сейчас наше правительство не скрывает этого. Я недавно из Германии, там ещё всё кипит, хотя тюрьмы переполнены недовольными, те, кто уцелел и на свободе, поражение врагу не простят и уже готовятся к новым сражениям. Немцы — народ упорный, я сумел убедиться, и, поверьте, они чем-то… наверное, неукротимым духом и стремлением к свободе, похожи на нас, русских. Мировой пролетариат тоже на их стороне. Всё ещё может развернуться в обратную сторону. Бумеранг, запущенный немецкими коммунистами в восемнадцатом, вернётся и ударит так, что звон отзовётся во многих странах… [84]
84
23.08.1923 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) Радек предложил организовать новое вооружённое восстание в Германии. Сталин высказался скептически, но всё было решено создать комитет для подготовки такого восстания под руководством Радека. В последствии ввиду неблагоприятной политической обстановки восстание было отменено.