Океан для троих
Шрифт:
Северянин не стал задавать лишних вопросов, но кивнул на шею Дороти, где пульсировало пиявкой Сердце Океана:
– Не прислоняй ко мне его, снова лишит памяти и разума! И держись крепче.
Путешествие с мертвым под водой не тот опыт, который хотелось бы повторить когда-то еще.
Варвар схватил ее руку – точно кандалами сжал, и они ухнули в глубину с борта, сразу погрузившись ярдов на десять.
Сквозь разъедающую глаза соль Дороти успела увидеть затаившийся под самым днищем “Свободы” дракон – он поместился как раз слева от киля, поэтому оказался
Мелькнули водоросли, кракен, который уже прекратил борьбу и теперь лишь слабо трепыхался, когда одна или другая акула, соблюдая страшную очередность, отхватывали от него куски.
Потом вода разом стала холоднее, словно она нырнул осенью в пруд, и почти сразу же под руки легла якорная цепь, а хватка северянина разжалась.
– Дерись храбро, хоть ты и женщина! – напутствовали в спину, и Дороти подтянулась вверх: рывок, другой, и она на борту “Холодного сердца”.
Доран стоял все так же, словно и не замечая незваную гостью – только нитей-паутинок стало еще больше, и новые появлялись все охотнее. Особенно они липли к черной руке, пальцы которой продолжали крепко сжимать Рог.
– Доран, – тихо позвала Дороти, но тот не обернулся, даже не вздрогнул.
Дороти сделала шаг вперед, чувствуя, как не нравится ее присутствие кораблю, как белые паутинки опутывают сапоги, в попытке задержать вторгшуюся на их территорию чужачку.
– Доран! – позвала она еще раз и остановилась в нерешительности, потому что одно дело провернуть все то, что задумала, в воображении, и совсем другое – в жизни, когда твой мертвый возлюбленный перед тобой, а ты не до конца уверена, что поступаешь верно.
А главное – сама не знаешь точно, сработает твой план или нет.
Сейчас вблизи стало видно, что Доран снова изменился: от поглощенной силы своих собратьев он стал выше почти на голову и шире в плечах. Вся его фигура излучала тяжелую мощь. Недобрую мощь.
И первый раз Дороти в голову пришла мысль, что нити-паутинки не только привязывают Дорана к себе, но и сдерживают то, во что он превратился.
Доран чуть повернул голову, просто обозначая, что слышит голос, но отвечать не стал, вместо этого опять начал поднимать руку с Рогом вверх. Дюйм, еще дюйм, еще…
И Дороти поняла, что теперь Доран уже не остановится сам. Что бы ни связывало его и этот мертвый корабль – оно победило, целиком захватив волю, а значит, действовать надо немедленно.
И командор Дороти Вильямс, маленькая Дороти, подруга по самым шебутным играм, которая всегда была рядом, шагнула вперед.
Паутинки, за время раздумий успевшие незаметно оплести ее ноги, попробовали сопротивляться, но сила Дороти все еще была при ней.
Выдирая сапоги из этой липкой белой гадости, она сделала три самых важных шага в своей жизни, а потом одним легким движением разорвала ткань у себя на горле, подхватила пульсирующее Сердце Океана и вдавила его в черную руку Дорана Кейси, разрывая его сделку.
Ту, самую первую. Заключенную с демонским исчадием в алантийском кабаке.
И чуть не умерла за следующие три минуты.
Потому
Но Дороти сумела пробарахтаться на поверхности, удерживая над водой потерявшего сознание Дорана, до того момента, когда сразу несколько рук ухватили ее за плечи и рванули наверх, в шлюпку.
– Морено, – прокашляла она. – Ты удивительно вовремя.
– Терпеть не могу тонущих женщин, – рассеянно отозвался тот, затаскивая в шлюпку Дорана.
Опасалась Дороти зря – Сердце Океана впилось в нового хозяина с не меньшей жадностью, чем вгрызалось в горло ей самой. Распласталось по черной демонской руке, растеклось по запястью рубиновым браслетом, отделяя человеческую плоть от того, что раньше было туманом, а теперь стало подобием черного дерева. Каменно-твердым, но теплым на ощупь.
– Он теперь живой, этот парень? – недоверчиво спросил Черный Пес. – Точно живой?
– Похоже на то, – Дороти осторожно коснулась шеи Дорана. Кожа была холодной, но там под ней все равно ощущалось биение жизни. – Эти проклятые камушки – мерзость, но иногда плохое и плохое дает хорошее. Очень редко. Если сложить. Я подумала…
– Что Сердце Океана отменит любую сделку?
– Да, – Дороти устало откинулась на борт. – Когда много читаешь – много думаешь. Ведь призраки бороздили здешние воды и раньше, а значит, камни служили им основой издавна, а сирены пришли всего десять лет назад. И с камнями они не связаны. В тех книжках, что ты достал в храме, наверняка говорилось подробнее, жаль я не смогла в них заглянуть.
– Иногда я завидую тому, сколько всего умного умещается в твоей голове. Но потом понимаю, сколько глупости там рядом – и успокаиваюсь, – ворчливо отозвался Черный Пес. Шлюпка стукнулась в борт “Каракатицы”. – Пойдем, надо перенести его ко мне в каюту…
– Нет.
– Что? – Черный Пес так удивленно задрал брови, что они почти залезли под головной платок.
– С ним все будет хорошо. Он живой – и это главное. И кстати, он тебя не помнит. Поэтому не забудь представиться… как ты там любишь говорить, пена морей, дно дна, единственный и неповторимый Рауль Морено. Мне кажется, ты Дорану – живому Дорану – понравишься. У вас с ним одинаковый дар встревать в приключения на ровном месте.
– То есть ты?..
– Возвращаюсь на “Свободу”. Мне еще предстоит исписать сто фунтов бумаги, излагая историю полковника Филлипса, который пытался продать иверцам некий артефакт, в сговоре с губернатором выкупленный у пиратов. Я вернусь в Йотингтон, – Дороти постаралась придать своему лицу невозмутимое выражение.
Это было сложно, все время хотелось смотреть на Дорана, на то, какие бледные у него щеки, на то, как вздымается и опускается широкая грудь, на капли воды, которые скатываются с его губ. Смотреть было нельзя, и невозможно было не смотреть.