Океан сказаний (сборник)
Шрифт:
Шридаршана, исхудавший от долгого поста, растянулся на берегу пруда, изобразив больного, Мукхарака сел у него в ногах и горько заплакал, а Падмиштха поспешила к предводителю воров и сообщила ему: «Какой-то путник, ослабевший, лежит на берегу пруда, а с ним еще один, видно, его слуга». Услыхал это вор и послал своих сообщников разведать, что это за люди, а те пришли на берег и, когда увидели двоих, про которых говорила Падмиштха, спросили у Мукхараки: «Кто ты, любезный, и почему так заливаешься слезами?» А он, прикинувшись убитым горем, ответил так: «Это брахман, мой старший брат, пошел по святым местам вместе со мной, да в скитаниях прицепилась к нему хворь, и, добравшись досюда, вовсе он обессилел и попросил меня: «Встань, милый, приготовь мне быстренько ложе из травы дарбхи и приведи из этой деревни какого-нибудь добродетельного брахмана. Отдам я ему все свое достояние, потому что не пережить мне нынешней ночи». Когда договорил он это здесь, на чужбине, уже зашло солнце, и не знал я, глупец,
Выслушали воры его речь, прониклись состраданием и, вернувшись к главарю, доложили: «Ступай туда и прими сам в дар то богатство, которое брахман отдает. Следует его принять — само в наши руки валится». На это сказал Васубхути: «Это что еще за порядок? Где это видано, чтобы так нам доставалось богатство, без убийства? Непременно нужно нам его убить, не то беда нам будет, если без убийства заберем мы его богатство». Но возразили злодею воры: «Чего нам бояться? Одно дело грабеж, другое дело — от умирающего дар принять. А если окажутся они утром еще живы, так мы их прикончим. А если не сделаем так, то какой смысл в напрасном убийстве брахмана?» Согласился с ними Васубхути и отправился ночью к Шридаршане, а Шридаршана кое-что из материнских украшений скрыл, а кое-что отдал и прерывисто при этом дышал и говорил запинаясь, а вор, довольный тем, что получил, ушел со своими сообщниками к себе домой.
Вот все воры уснули, и тогда прибежала Падмиштха к Шридаршане и Мукхараке, и, посоветовавшись втроем, поспешили они в Малаву — той дорогой, на которой разбойники не бывают.
Далеко ушли они в ту ночь и дошли до большого леса, который, ощетинившись колючками, будто дрожал от страха и метался из стороны в сторону, словно глаза пугливых ланей, и высохшие лианы в нем были подобны иссохшим телам, а шорох и скрип ветвей и коры — рыданиям, и от рева тигров, львов и других хищных зверей трепетал он весь. Целый день с трудом пробирались они через этот страшный лес, и наконец, словно сжалившись над ними, умерило солнце свой пыл и зашло. Усталые, голодные и измученные, сели они у корней дерева и вдруг заметили вдалеке огонь.
«Видно, деревня неподалеку. Пойду-ка я туда и посмотрю», — проговорил Шридаршана и пошел на свет, а когда дошел, то увидел дворец, выстроенный из драгоценных камней, — это от него исходило сияние, подобное свету пламени, а во дворце — небесной красоты йакшини, окруженную множеством йакшей, у которых ступни были повернуты вперед пятками, а оба глаза смотрели в разные стороны. Заметив, что они приносили и уносили разные яства и питье, он, смелый, подошел к йакшини и попросил то, что гостю полагается. Довольная его смелостью, дала она ему все, что гость попросил и для себя самого и для спутников, а он взял йакшу, которому она приказала все это нести на спине, и отправился к Падмиштхе и Мукхараке. Отпустив йакшу, он вместе с ними отведал всяких божественных яств и напился прохладной и чистой воды.
Тогда насытившийся Мукхарака вообразил, что родился Шридаршана от частицы Божества и наделен доблестью, силой и богатством, и, желая богатства и себе, обратился он к тому: «Раз ты, видно, от частицы Божества рожден, а сестра моя Падмиштха самая красивая в мире девушка, то, думаю, будет достойно отдать ее тебе в жены». С радостью Шридаршана ответил ему: «Мне и самому этого хотелось, а теперь ты и сам предложил, и я этому рад. Как только дойдем мы до места, куда я стремлюсь, так и сделаем все, как положено». И, так друг другу сказав, радостные, провели они там ночь.
Когда же рассвело, отправились они снова в дорогу и со временем добрались до города Малава, в котором царем был Шрисена. Желая отдохнуть — а в дороге они устали, — вошли они в дом какой-то старой брахманки и, после того как разговорились с ней, поведали ей свою историю, заметив, что озабочена она чем-то, спросили ее о причине. Она же так объяснила им свою печаль: «Имя мое Йашасвати, и я из высокого рода и замужем была за брахманом Сатйавратом, служившим царю. Когда умер мой муж, царь, смилостившись надо мной, поскольку сына у меня не было, назначил выдавать мне четвертую часть тех денег, что муж в жалованье получал. А нынче-то, видно, из-за моих недобрых дел, такая беда — хоть и благодетель он всему миру, да этот месяц среди раджей подхватил чахотку злую, с которой его лекари справиться не могут. И никакие заговоры, никакие снадобья не помогают. Только появился здесь один колдун, который так говорил: «Вот если найдется герой, готовый помочь мне завладеть веталой, тогда истреблю я и болезнь царя». Хоть и объявили об этом под барабан, но такого героя не нашли, и потому царь повелел министрам: «Известно, что устроил я здесь обитель для игроков, и думаю я, что найдется среди них подобный герой. Ведь игрок безрассуден расстается он и с женой, и с родичами, и с деньгами, не знает страха, ночует под деревом или где придется, подобно йогам». Так раджа наказал министрам, а министры передали
Не успела еще и договорить старуха, как Шридаршана уже сказал: «Ладно, смогу я это дело выполнить! Веди меня в обитель для игроков!» И тогда отвела она его вместе с Падмиштхой и Мукхаракой туда и сказала смотрителю: «Вот брахман-игрок, и он, пришедший из другой страны, сможет помочь колдуну ради царского здоровья». Смотритель спросил у Шридаршаны, действительно ли это так, и, когда тот подтвердил все сказанное старухой, с почтением отвел его во дворец. Когда же было объявлено о их приходе, быстро провел он Шридаршану к царю, и Шридаршана увидел того, бледного и исхудавшего, подобно лунному серпу. Посмотрел раджа на него, вошедшего с поклоном, и, довольный его видом, молвил: «Благодаря твоим усилиям обязательно сгинет моя, болезнь. Подсказывает мне это уменьшившаяся боль — а уменьшилась она, как только ты вошел. Так будь добр, благородный, помоги мне!» — «Да что это за дело, — отвечал ему Шридаршана, — пустяк!»
Велел тогда царь позвать колдуна и сказал ему: «Вот герой, который тебе поможет. Делай теперь все, как говорил!» Выслушав царскую речь, сказал тот Шридаршане: «Если ты, любезный, способен помочь мне завладеть веталой, то с приходом ночи — а сегодня как раз четырнадцатая ночь темной половины месяца — придешь ты на здешнее кладбище и поможешь мне достичь успеха». И с этими словами подвижник, занимавшийся колдовством, ушел, а Шридаршана, поклонившись радже, вернулся в обитель для игроков. Поел он вместе с Падмиштхой и Мукхаракой, а затем взял меч и отправился на кладбище.
Никого не было на кладбище, кроме сонма призраков. Лишь слышалось зловещее завывание шакала, и царящую там глухую тьму нарушали зловещие отсветы погребальных костров. Пробираясь мимо этих ужасов, увидал Шридаршана посреди всего этого колдуна, натертого пеплом от погребальных костров, с брахманским шнуром, свитым из волос, в тюрбане из одежды покойников, в черных одеждах. Приблизился к нему герой и напомнил ему о себе, а затем, затянув пояс потуже, спросил: «Скажи, что для тебя сделать?»
«Пройди отсюда примерно половину коса в сторону заката — стоит там дерево шиншапа, листья которого опалены огнем погребальных костров. Найдешь там у его корней нетронутый труп и принесешь его сюда невредимым» — так наказал ему обрадовавшийся колдун. Согласился Шридаршана, поспешил туда и увидал, что кто-то уносит этот труп. Догнал он незнакомца и попробовал сдернуть у того с плеча тело, а незнакомец не отдает. «Отпусти, отдай — куда это ты моего друга, которого надо предать погребальному огню, тащишь?» — говорит ему Шридаршана. А тот возражает: «Не отпущу! Это мой друг! Ты-то сам кто ему?» А пока они так друг у друга с плеча покойника тащили, покойник, в которого вселился ветала, испустил ужасный рев. Перепугался незнакомец, сердце у него разорвалось, и он тут же умер. А Шридаршана пошел, взвалив на плечо мертвеца. Но тотчас же вскочил умерший незнакомец — вселился в его труп другой ветала — и попытался задержать Шридаршану: «Не смей уходить! Куда ты тащишь моего друга, на плечо взвалив?» Но сказал ему Шридаршана, поняв, что в мертвеца вселился ветала: «Чем докажешь, что он тебе друг? Он мой друг!» — Да он сам скажет, чей он друг», — возразил тот. Согласился Шридаршана: «Что ж, пусть он сам об этом говорит». И тогда лежавший у Шридаршаны на плече труп со вселившимся веталой произнес: «Я тому друг, кто меня накормит, — кто мой голод утолит, тот мне и друг, тот пусть меня и унесет, куда хочет». И тогда незнакомец, в которого вселился другой ветала, сказал: «Нет у меня для него еды. Попробуй, накорми его ты».
На это ответил Шридаршана: «Накормлю!» — и, для того чтобы насытить сидевшего на его плече веталу, попытался достать мечом незнакомца, чтоб его мясом воспользоваться, но тот исчез — и труп, и ветала в нем. Обратился тогда к Шридаршане сидевший у него на плече ветала: «Ну, давай теперь обещанную еду» — и поскольку никакого другого мяса Шридаршана не добыл, он, для того чтобы веталу накормить, отсек мечом от своего тела кусок мяса и дал ему.
Обрадовался ветала и сказал: «Доволен я тобой, великомужественный, и тело твое будет невредимым, как ни в чем не бывало. Неси теперь меня — должен ты преуспеть в делах, а этот колдун-подвижник труслив и потому погибнет». Только лишь вымолвил покойник такие слова, как тело Шридаршаны стало и впрямь невредимым, и он донес веталу до подвижника и отдал тому. А тот обрадовался и почтил веталу умащениями, кровью и гирляндами из кишок, затем поместил веталу, положив его на спину, в зачарованный круг, очерченный пеплом из пережженных человеческих костей, а по сторонам поставил чаши, наполненные кровью, и светильники, заправленные человечьим жиром, а после этого сел ему на грудь и, взяв в руки ложку, сделанную из человеческой кости, стал вливать в рот растопленное масло. Тотчас же изо рта веталы вырвался столб пламени, и колдун с перепугу вскочил и, уронив ту ложку, кинулся бежать, но ветала раскрыл пасть и проглотил его целиком с руками и ногами.