Океан сказаний (сборник)
Шрифт:
Была она изгнана в лес, но, хотя и испугалась, не отчаялась, подозревая, что это, возможно, еще одна уловка, придуманная сыном министра. На исходе дня царевич и сын министра, сбросившие одежду подвижников, верхом на конях разыскали ее, рыдающую, утешили, посадили на коня и увезли в свое царство, и стал царевич счастливо жить с ней. А врачеватель зубов, решив, что дочь его сожрана кровожадными зверями, впал в отчаяние и умер, а вслед за ним умерла и его супруга».
Досказал эту историю ветала и говорит царю: «Разреши мое сомнение, царь! Кто виновен в смерти этих супругов на царевиче ли грех лежит, или на сыне министра, или на самой Падмавати? Скажи мне, кто? Ведь ты же лучший из многомудрых! Если знаешь ты это, раджа, и не скажешь мне, то непременно твоя голова расколется на сто
Проговорившему все это ветале, опасаясь быть проклятым за свое незнание, ответил царь Тривикрамасена: «Как же не понять, повелитель Богов, в чем дело? Никто из этих трех не виновен, а вина лежит на царе Карнотпале». Снова говорит ветала Тривикрамасене: «Да что за вина на царе? Ведь те трое участвовали в деле. Разве виноваты вороны в том, что гуси рис потравили?» Возразил ему царь: «Нет, не виноваты те трое! Нет греха на сыне министра — он служил своему повелителю. Нет греха ни на царевиче, ни на Падмавати — палимые огненными стрелами любовной страсти, не задумывались они ни над чем, кроме своей цели. А вот царь Карнотпала, видно, не изучал трактатов о политике, не пользовался услугами соглядатаев, чтобы знать, что среди его подданных делается, не понимал хитроумных проделок плутов, несведущ был в жестах и движениях. Потому именно и поступал он, не подумав, — на нем грех лежит».
Услыхал ветала, вселившийся в мертвеца, верный ответ, который царь дал, нарушив этим свое молчание, спрыгнул вместе с мертвецом с царского плеча и благодаря своей волшебной силе исчез с ним, чтобы испытать его упорство, неведомо куда, а неустрашимый царь Тривикрамасена твердо решил снова его найти и принести.
12.9. ВОЛНА ДЕВЯТАЯ
И нова пошел к тому дереву шиншапа Тривикрамасена, чтобы труп отнести, куда было условлено. Пришел туда и увидел во мраке ночи, рассеиваемом огнем погребальных костров, тот труп стонущим и корчащимся на земле. Поднял царь покойника с вселившимся в него веталой на плечо и снова молча отправился в путь. Говорит ему тогда ветала, сидя у него на плече: «Выпало тебе на долю недостойное тебя мучение, почтенный! Поэтому, чтобы поразвлечь тебя, расскажу я тебе одну историю о том, как:
Слушай же! Есть на берегу Калинди селение, пожалованное в кормление брахманам, а называют селение Брахмастхала. Жил там брахман Агнисвамин, величайший знаток Вед, и родилась у него дочка красоты необыкновенной-Мандаравати. Видно, дав ей такую невиданную и превосходную красоту, творец преисполнился отвращения к небесным девам, им самим прежде созданным. Когда вступила она в пору юности, пришли из Канйакубуджи три юных брахмана, и все они были добродетелями своими равны друг другу, и каждый из них просил у Агнисвамина отдать дочку ему в жены, и каждый готов был расстаться с жизнью, только бы не досталась она другому. Но ни за кого из них не выдавал Мандаравати отец, потому что боялся, что, если кому-нибудь одному отдаст, два других расстанутся с жизнью, — не хотел он оказаться виновным в чьей-либо смерти, а она так и оставалась незамужней.
А те трое и днем, и ночью недвижно сидели, устремив очи свои на луну ее лица, словно возложили на себя обет уподобиться чакорам, питающимся лучами лунного света». Случилось как-то, что от жестокой лихорадки Мандаравати умерла, и тело ее обратилось в пять первичных начал. Тогда в безмерной горести молодые брахманы ее, бездыханную, совершив положенные обряды и украсив, отнесли на кладбище и сожгли. Один из них прямо там устроил себе шалаш, из ее пепла устроил себе ложе и стал жить, перебиваясь тем, что подадут. Другой собрал ее косточки и отправился на берег Бхагиратхи. Третий же стал подвижником, пошел скитаться и попал в другую страну. Дошел этот подвижник до деревни, которая называлась Вакролака, и вошел, как гость, в дом какого-то брахмана. Почтили его, как следует, и угостили, и только он начал есть, как вертевшийся там ребенок во всю мочь заревел. Пыталась хозяйка его успокоить, а он все ревел, и тогда разгневалась она и, взяв на руки, бросила ребенка в огонь, и его нежное тело мгновенно обратилось
Волосы дыбом встали у гостя-подвижника, когда он это увидел, и он воскликнул: «О, горе! О, ужас! Увы мне! Попал я в дом брахмана-ракшасы! Не стану я вкушать здесь пищу — в ней воплотился грех!» Но на такие слова возразил ему хозяин дома: «Смотри, какая сила заключена в мантре, которую я прочту, — вернется усопший к жизни!» Промолвив это, взял он книжицу с мантрами и, читая заклятие, бросил в пепел щепотку заговоренного порошка — и вскочил ребенок, как ни в чем не бывало, живой и здоровый. Тогда успокоился брахман-подвижник и закончил свою трапезу. А-хозяин и сам положил книжицу в ларчик из слоновой кости, пошел спать, и подвижник вместе с ним. Только когда заснул хозяин, поднялся, трепеща от страха, подвижник, вытащил ту книжицу с мантрами ради того, чтобы оживить любимую девушку, и вышел из дома. Шел он день и ночь и, наконец, достиг того кладбища, на котором была сожжена любимая.
Видит он, что в это же время явился сюда его соперник, который уходил, чтобы бросить ее кости в воды Ганги, и сказал и ему, и тому, который из ее пепла устроил себе ложе и построил там шалаш, следующее: «Надобно убрать шалаш, потому что силой заклятия подыму я ее живой из пепла». Так он настойчиво убедил их убрать шалаш и, открыв книжицу с заклятиями, прочел мантру, заговорил щепотку пыли и бросил в пепел, и тотчас же живой поднялась из пепла Мандаравати. Войдя в огонь и выйдя из него, тело Мандаравати обрело еще большую красоту, и казалось, что девушка была отлита из золота. Они же, одолеваемые страстью, видя ее воскресшей, домогались ее каждый для себя и друг с другом перессорились. Один кричит, что она его жена, потому что он силой заклятия ее оживил, другой ему в ответ, что она его жена, так как сила его паломничества ее вернула к жизни, а третий, что, мол, он, прах ее охраняя, жил подвижничеством и что его подвижничество ее воскресило и поэтому она должна быть его женой.
Разреши их спор, царь, скажи, кому из них она должна достаться в жены. Коли знаешь да не скажешь, вдребезги разлетится твоя голова!»
Выслушав все, что ветала рассказал, разрешил раджа этот спор так: «Тот, кто, претерпев великие лишения и испытания, с помощью мантры оживил ее, стал ее отцом и по этой причине не может быть ее мужем. Кто кости ее собрал и в Ганг бросил, выполнил долг сына, а тот, кто на ложе из ее пепла, обняв ее, совершал подвижничество на кладбище, по любви к ней, и должен быть ее супругом, потому что все, что он совершил, глубокой любовью вызвано».
Только выслушал ветала все это от царя Тривикрамасены, нарушившего таким образом молчание, как соскочил он вместе с мертвецом с плеча царя и незаметно вернулся на свое место. А раджа, готовый выполнить свое обещание бхикшу, еще пуще решил изловить веталу. Ведь твердые в добродетели непоколебимо стоят на своем и выполняют обещанное, даже если при этом могут утратить жизнь!
12.10. ВОЛНА ДЕСЯТАЯ
И нова идет, чтоб принести веталу Тривикрамасена, благороднейший из царей, снова идет он к дереву шиншапа, берет мертвеца, и взваливает на плечо, и снова молча отправляется в путь, а ветала, сидящий у него на плече, ему, идущему, и говорит: «Удивительно, как это ты, царь, не боишься ночью ходить взад и вперед по кладбищу. Расскажу я тебе, чтоб не скучно было идти, еще один рассказ, а ты внимательно слушай:
Есть город, прославившийся по всему земному кругу, а назван тот город Паталипутрой, и был там прежде царь Викрамакесарин, которого судьба сделала средоточием и богатства, и добродетелей. Был у него попугай, сведущий во всех шастрах и наделенный божественным знанием, и звали его Видагдхачудамани, и был он воистину светочем среди мудрых, обреченный чьим-то проклятием на рождение в этом облике. По совету мудрого попугая взял царевич, сын Викрамакесарина, в жены равную себе достоинствами царевну родом из Магадхи, и имя ее было Чандрапрабха. А у той царевны была майна Сомика, обладательница всеобъемлющих знаний. И попугай, и майна жили в одной клетке и служили своими знаниями хозяину и хозяйке.