Оккультист
Шрифт:
Кто-то в Фонде ужасно обожает взрывы. Мало того, что рядовые бойцы при захвате целей полагаются на усиленные гранаты, так ещё и последняя линия сдерживания плененных объектов - мощнейший взрыв. Из десятка зданий не устояло ни одно, а, судя по прилично провалившейся почве, все подземные этажи тоже уничтожены. Дождь так и не смог до конца потушить жёлтые языки пламени. На десятки метров от эпицентра даже стволы вековых деревьев превратились в золу. Я опасался погони военных или своры собак, бегущих по нашим следам, но в огненном аду не удалось выжить никому.
Будто издеваясь над моими выводами,
– Это не моё дело. Я не охотник и не специалист по отлову тварей. Фонд его содержал, вот пусть и разбираются сами! – судя по поведению Андерсена, не скоро они спохватятся. Роджер успеет вырезать пару деревень. Дьявол!
– Охотниками не рождаются. Это путь страсти и силы. Дорога взрослого мужа.
– Вот не надо мне тут… Стоп. С кем я говорю?
– Ты знаешь моё имя. Папаша Эш.
Я стоял посреди райских кущ, боясь поверить в то, что происходит.
– Ты меня понимаешь? На каком языке я говорю?
– На чистейшем гаитянском креольском. Слова звучат внутри головы. Но ты - не мои мысли. Они высоко.
Подняв взгляд наверх, я различил в небесах привычные разноцветные пятна. Некоторые из них напоминали грозовые тучи. Однако Эш не концентрировался на мыслях и они просто уплывали за горизонт. Настолько незаметные, что я даже не обратил на них внимания.
Новое открытие поразило меня. Почему я раньше не пробовал разговаривать при чтении мыслей? Это же так естественно. Но каждый раз я замирал от восторга, стараясь понять чужие образы. А надо было просто болтать.
– Мы идём не в ту сторону, Эш.
– Где та самая сторона?
Я мысленно вздохнул, перебирая варианты.
– Назад. Вернемся к месту взрыва.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, заклинатель звуков.
“Не имею ни малейшего понятия”, хотел сказать я, но промолчал. Можно найти тысячу причин, чтобы не торопиться на встречу смерти. И всего одну, чтобы идти. Причём звучит она настолько пошло, что я не решусь назвать ее вслух: ответственность.
Уничтожение твари не вернет к жизни работников и пациентов Фонда, но я хотя бы предотвращу новые жертвы. Сейчас, когда Роджер ослаблен взрывом, есть реальный шанс остановить кровавую вакханалию. И я его не упущу. Потому что именно я открыл камеру, и бесчинства существа - моя персональная проблема.
– Не отпускай мою руку, вождь. Пока не увидишь почерневшие деревья, – надеюсь, это прозвучало не слишком двусмысленно. Зачем возвращаться в промозглый мрачный лес, когда можно понежиться под тёплым тропический солнцем?
– Да будет так. И хватит называть меня вождём. Я не настолько дикарь. Мои дочери ходят в главную школу Порт-О-Пренса, – две молодые чернокожие девушки пробежали рядом и свернули в сторону города. Очень наглядно.
Следующие часы мы провели в безмолвных разговорах. Я узнал про Папашу столько всего, что мог теперь запросто назвать его лучшим другом.
Коренные гаитянцы мало чем отличались от беднейших жителей Индии. Несмотря на поток туристов и гуманитарную помощь, население острова постоянно голодало, электричество включали на пару часов в неделю, а в городах бесчинствовали подростковые банды. Работы просто нет, в принципе, никакой. Местные слонялись без дела целыми днями и ходили в гости. Трущобы, антисанитария, безграмотность… картины современного Гаити проносились перед моими глазами так, как их запомнил Эш. Красивая природа не спасала от коррупции, произвола властей и военных переворотов. А ведь страна еще не оправилась после череды мощных землетрясений. Рай, построенный гаитянцем в своем сознании, был его видением идеала родины. Тем местом, в которое должен превратиться остров Эспаньола.
Население жило одним днем, не задумываясь о будущем. Однако в Вуду верили все без исключения. Даже если местный не практиковал ритуальную магию, то боялся её. Статус колдуна давал семье Папаши определенные привилегии и блага. Например, почти бесконечные запасы рома, остающиеся после обрядов. Но это были жалкие подачки, по сравнению с обычной водой из-под крана в моей съёмной квартире. Практически нет больниц, полиции и даже приемной правительства.
– То, что ты описываешь – ужасно. Жизнь в таких условиях невозможна. Оставайся со мной! Уверен, мы найдем занятие тебе по душе. И рэпа у нас много, может даже слишком.
– В другой ситуации, я бы сильно тебя побил. Само предложение оскорбительно. Это слова человека, не любящего родину, без дома и корней. Ты не ценишь землю, на которой рожден, заклинатель звуков. А я ценю и обязан вернуться. Поможешь мне?
– После того, как ты спас меня дважды? Разумеется, помогу! А что насчет ритуалов? Они работают?
Но гаитянец свел все к шутке, показав мне массовую попойку на главном Вуду фестивале. Среди отплясывающих туристов и безголовых куриц не было заметно ни одного шамана. Он по-прежнему хранил настоящее колдовство в секрете. Я чувствовал грусть Эша от невозможности поделиться своим знанием с равным. Ведь никто из близких и знакомых не сумел бы верно распорядиться общением с духами. В его глазах я был чужаком, недостойным такого дара. Может, оно и к лучшему. Мне пока хватает своих тараканов.
– Мы на месте, – щебет райских птиц растворился в чавкающей грязи.
Возвращение к реальности оказалось мучительным. Дождь уже прекратился, но ночь обещала быть холодной. Правая нога взорвалась болью, как только я попробовал на неё опереться. Пришлось подогнуть её, рискуя упасть в лужу. Навалившийся откат не облегчал задачу. К чесотке и головокружению добавилась пульсация в висках, а под веки будто насыпали песка. И даже справившись с этим, меня ждало новое испытание. Некоторое время я бессильно шлепал губами, пытаясь вспомнить как именно буквы складываются в слова. К общению со скоростью мысли быстро привыкаешь.