Оккультные миражи
Шрифт:
– Это все верно, но…
– До встречи, – оборвал его капитан, похлопав по плечу.
– Куда идем? – спросил Игорь, когда они отошли от заведения Семы на несколько кварталов и убедились в том, что за ними никто не идет.
– Выпить бы, да пожрать – вздохнув, проговорил тот. – День выдался чертовски тяжелым.
– Да, это уж точно! – кивнув, проборматал Захаров, потрогав забинтованное запястье. – Давай ко мне в номер, у меня там бутылочка стоит, на всякий пожарный в холодильнике. А от меня и домой позвонишь.
– Принято, – отозвался тот. Доставая из-за пазухи бутылку початой «Смирновки» и, показав ее, нежно спрятал в пакет с продуктами.
– Ты чего, ее со стола у Семы стянул?
– Да, того кореша в кожанке саданул по башке, ну, а он, дурак хлипкий, под стол свалился. Да еще скатерть гад стянул с продуктами…, я бутылку эту еле поймать успел. Да, не бери в голову, Сема нас полюбил очень. Ты же видел как он старался угодить! Еще такую же бутылку в пакет с продуктами положил.
– Понятно, – хохотнув, бросил майор, – идем уже.
Весь следующий день Захаров со Смирновым и еще двумя офицерами, внимательно изучали имеющуюся информацию на группировку Валета. Просчитывая различные варианты развития событий. Одним из пунктов этой работы было и знакомство с человеком, которого им порекомендовал директор питейного заведения. К которому они и отправились ближе к вечеру.
Уютные одноэтажные домики небольшого поселка в пригороде, с ухоженными улицами, петляющими по сосновому бору, действовали как-то умиротворяюще. Казалось, что среди стройных сосен, монотонно шумящих при порывах ветра, среди этого висящего запаха хвои, должны жить какие-то особенные люди, абсолютно далекие, от мирских проблем и пороков. Но старуха-жизнь в очередной раз демонстрировала свой не объяснимый, трудно-предсказуемый нрав. Именно в одном из таких домов когда-то родился мальчишка Володя, который в последствии, в результате каких-то странных, труднообъяснимых метаморфоз, превратился в Валета – одного из лидеров преступного мира города.
– Чего угодно, молодым людям? – скрипнул старческий голос. Из-за высокого деревянного.
– Молодым людям, угодно повидать старого учителя Сергея Степановича, – ответил Захаров.
– И кому понадобился забытый богом пенсионер? – после некоторой неловкой паузы, уточнил старик. – Впрочем, проходите, раз уж приехали.
Щелкнул замок, и дверь, тихо скрипнув, отварилась, а в проеме появился человек почтенного возраста в поношенной кроличьей шапке, кирзовых сапогах, грубом рабочем костюме. – Я и есть тот самый Сергей Степанович, – представился он. Бодрым голосом, вытирая руки о спецовку. – Что-то я не припоминаю вас, – проговорил он, щуря близорукие глаза. – Вы учились у меня?
– Нет, Сергей Степанович, мы к вам по другому вопросу, – ответил Игорь, поморщившись.
– Мы хотели поговорить с вами об одном из ваших учеников, о Володе Марченко. Помните такого?
– Вы из милиции? – поджав губы, прошептал старик, сокрушенно вздохнув.
– В некотором роде, – поправил его Смирнов.
– Ну что, все понятно, проходите в дом! В конце концов, видимо этим и должно было кончиться у этого мальчика.
– Почему у мальчика? И почему так? – спросил капитан осматривая нехитрую обстановку в доме.
Пожалуй, единственное из вещей, что не вписывалось в доме сельского учителя, так это был новый импортный телевизор, да роскошное плетеное кресло стоявшее напротив.
– А они для меня все, на всю так сказать оставшуюся жизнь остаются детьми. Детьми, которых я учил добру, детьми вместе, с которыми верил в светлое будущее. Детей, которых как теперь говорят, я обманывал, – бормотал старик, жестом приглашая к столу.
– Вы преподавали историю? – поинтересовался Игорь.
– Ее, будь она неладная, – отозвался тот. – А, знаете…, я и сейчас верю в то, о чем когда то говорил на уроках. Да вы проходите, садитесь к столу. Пройдет совсем немного время…, люди осознают, что при коммунистах они жили как у Христа за пазухой.
– А что вы можете сказать о Владимире Марченко? – спросил капитан, поблагодарив хозяина за приглашение.
– Что я могу сказать про этого мальчика? У него была сложная, я бы сказал исковерканная судьба. До четвертого класса его отец окончательно спился и сгинул где-то на зоне.
– Его осудили за кражу? – уточнил Игорь.
– Да, он со своими собутыльниками, что-то украл в колхозном гараже. Потом был суд, зона, откуда он и не вернулся, а мать вскоре заболела пневмонией и умерла. Так что Володю до восьмого класса воспитывала его бабушка, царство ей небесное. Я сейчас вас чайком угощу.
– И что было дальше?
– А что могло быть дальше? – переспросил старик. Глядя на Захарова поверх очков. – Дальше, была его учеба в ПТУ!
– Которое ему пришлось бросить? – проговорил Сергей со вздохом.
– Да, со своими сверстниками они залезли ночью в магазин, поэтому железнодорожника из него не получилось, к сожалению конечно.
– Скажите, а когда вы его видели последний раз? – задумчиво проговорил Захаров. Глядя на хмурое, давно небритое лицо хозяина.
– Месяц назад, он, по-моему, брал у меня книгу.
– Он часто брал у вас книги? И что это за книги?
– Да нет, не часто, а книги, книги были самыми обыкновенными, – пожав плечами, пробормотал учитель. – Русские народные сказки например.
– Сказки? – переспросил Смирнов.
– Да, сказки. А что? – ответил хозяин, гремя кружками.
– Ну, хорошо, а вы знали, чем он занимался после отсидки? Как жил? Чем дышал?
– Видите ли, он не говорил на эту тему, – проговорил бывший учитель. Сосредоточенно пожевав губами, глядя в одну точку. – Все больше отшучивался. А в последний год его вообще стали интересовать вопросы о вечном.
– В каком смысле? – насторожился Игорь.
– Ну, его стали волновать, например, вопросы о смысле жизни. Есть или нет загробный мир.
– И вы обо всем этом с ним говорили?
– Да, каждого человека, на мой взгляд, должны интересовать ответы на эти вопросы, – разведя руками, проговорил старик. Кого-то раньше. Кого-то позже. Я ведь тоже как ушел на пенсию, схоронил свою бабку… С тех пор много передумал о духовном несовершенстве человека, о греховности, о смысле жизни. Давайте по чаевничаем, раз уж зашли к старику, – проговорил хозяин. Снимая с подноса граненые стаканы в довоенных подстаканниках. – Медок вот отведайте, свойский! Я три улья держу, так чтобы сахар с магазина не таскать, да душу общением с природой ублажить. Мне ведь теперь по стариковски много не надо, пчелки да книги. Вон их у меня сколько, – проговорил он, с любовью глядя на деревянные книжные полки. Занимавшие от потолка до пола добрую половину стены в соседней комнате. – И об учении Маркса и о жизни по законам христианства. На все так сказать случаи жизни.