Оккультные войны НКВД и СС
Шрифт:
***
Барон Врангель, полковой командир Унгерна, отмечал в нем "острый проницательный ум", который странно уживался с "поразительно узким кругозором". В этой характеристике своего подчиненного будущий командующий Русской армией одновременно и прав и не прав. Ясно, что Унгерн знал языки и много читал, - вопрос в том, какого рода была эта литература. Очевидно, круг чтения Унгерна и либерального Врангеля был в принципе различен. Трудно представить себе Унгерна с томиком Чехова в руках, проще - с "Центуриями" Нострадамуса. где, кстати, имелось пророчество о пришествии "князя с Востока", или с какой-нибудь из тех шарлатанских брошюр, которыми был наводнен книжный рынок начала века и которыми наводнен
И здесь снова нужно вспомнить о Шамбале-Агартхи. Дело в том, что барон Унгерн знал предание об этой загадочной стране, управляемой махатмами, и знал, конечно же, пророчество о пришествии Ригдена Джапо, Красного Всадника.
Улясутайский наместник, князь Чультун-Бэйсэ, по приказу Унгерна впоследствии расстрелянный за сотрудничество с китайцами, и его приближенный лама рассказывали биографу барона Оссендовскому о царстве Агартхи следующее:
"Уже более шестидесяти тысяч лет как один святой с целым племенем исчез под землей, чтобы никогда больше не появляться на ее поверхности. Много людей с тех пор посетило это царство - Шакья-Муни, Ундур-гэген, Паспа, хан Бабур и другие, но никто не знает, где оно лежит… Его владыка - царь вселенной, он знает все силы мира и может читать в душах людей и в огромной книге их судеб. Невидимо управляет он восемьюстами миллионами людей, живущими на поверхности земли…"
Ламы рассказывали Оссендовскому, что когда-нибудь обитатели Агартхи выйдут из земных недр. Этому будет предшествовать вселенская кровавая смута и разрушение всех основ жизни:
"Отец восстанет на сына, брат на брата, мать на дочь. А затем - порок, преступление, растление тела и души. Семьи распадутся, вера и любовь исчезнут. Из десяти тысяч останется один, но и он будет гол и безумен, без силы и знаний, достаточных хотя бы для постройки дома и добывания пищи. Он будет выть, как бешеный волк, питаться трупами, грызть собственное тело и вызовет Бога на бой. Вся земля будет опустошена. Бог отвернется от нее, и над ней будут витать лишь смерть и ночь…" Но тогда "явится народ, доселе неизвестный", он "вырвет сильною рукою плевелы безумия и порока, поведет на борьбу со злом тех, кто останется еще верен делу человечества, и этот народ начнет новую жизнь на земле, очищенной смертью народов".
Ту же самую апокалиптическую картину современности сам Унгерн рисовал в письме одному монгольскому князю: "Вы знаете, что в России теперь пошли брат на брата, сын на отца, все друг друга грабят, все голодают, все забыли Небо". Точно так же вписывалось в реальность предсказание о неведомом народе с "сильною рукою", в котором Унгерн увидел кочевников Центральной Азии.
Идеалы Унгерна достаточно просты, какими, впрочем, они и должны были быть, чтобы не остаться только мечтами, а сложиться в идеологию со всеми вытекающими из нее практическими выводами. В 1919-20 годах, наездами бывая в Харбине, барон часто встречался и беседовал с жившим там неким С.-Р., которого высоко ценил за "ум и образованность". В разговорах с ним Унгерн и высказал "свои сокровенные мысли". Суть их состояла в следующем.
Примерно к исходу XIV века Запад достиг высшей точки расцвета, после чего начался период упадка. Культура пошла по ложному пути, она перестала "служить для счастья человека" и "из величины подсобной сделалась самодовлеющей". Под властью буржуазии, главным образом еврейской, западные нации разложились. Русская революция - начало конца всей Европы. Но есть в мире сила, способная повернуть вспять колесо истории. Это кочевники центрально-азиатских степей, прежде всего - монголы. Сейчас, пусть "в иных формах", они находятся на том этапе общего для всех народов исторического пути, откуда пять столетий назад Запад свернул к своей гибели. Монголам и вообще всей желтой расе суждена великая задача: огнем и мечом стереть с лица земли прогнившую европейскую цивилизацию "от Тихого океана до берегов Португалии", чтобы на обломках старого мира воссоздать новую культуру по образу и подобию
Любовь Унгерна к монголам предопределила традиционную в системах такого рода ненависть к евреям. Первые несли в себе божественное начало, вторые - дьявольское. Одни были воплощением всех добродетелей прошлого, другие - всех пороков настоящего. Монголы были прирожденными мистиками, как сам барон, евреи - сугубыми рационалистами, и в этом качестве они олицетворяли собой все то, что Унгерну было ненавистно в цивилизации XX века.
О масонах Унгерн никогда не упоминал. В духе "Протоколов сионских мудрецов" он полагал, что еврейство, основываясь "на принципах Талмуда", стремится к власти над миром путем "уничтожения наций и государств". Позднее, уже в плену, Унгерн предрек, что власть в России "непременно перейдет к евреям, так как славяне неспособны к государственному строительству, а единственно способные люди в России - евреи". Вообще, он постоянно говорил о физическом, умственном и моральном вырождении русских. В этой связи евреев тем более следовало уничтожить, дабы образовавшийся в России вакуум духа и власти был бы заполнен не еврейским началом, а восточным, выраженным прежде всего в буддизме.
"Мистицизм барона, - писал Борис Волков, - убеждение в том, что Запад - англичане, французы, американцы, сгнил, что свет с Востока, что он, Унгерн, встанет во главе диких народов и поведет их на Европу, - вот все, что можно выявить из бессвязных разговоров с ним ряда лиц".
На самом деле выявить можно гораздо больше. За его "мистицизмом" стоит расхожая мысль о том, что одряхлевшая Европа, как некогда Рим и Византия, будет разрушена несущими свежую кровь новыми варварами. Этой идеей пропитан был воздух начала века. Брюсов вопрошал: "Где вы, грядущие гунны, что тучей нависли над миром?" Блок провидел "свирепого гунна", который будет "в церковь гнать табун и мясо белых братьев жарить". Да и сам Унгерн не случайно, по-видимому, подчеркивал, что его род ведет происхождение от гуннов.
Барон был одним из многих, кто предрекал гибель западной цивилизации, но единственным, кто, сам будучи ее творением, решил сразиться с ней не за письменным столом и не на университетской кафедре, а в седле, на поле боя…
***
Монголы называли Унгерна "богом войны", и это не только метафора.
В отличие от ислама и христианства буддизм никогда не прибегал к огню или мечу, никому силой не навязывал своих догматов. Буддистские уставы запрещали проповедовать учение тому, кто едет на коне, на слоне, на телеге, кто держит палку или топор, а также надевшим панцирь и взявшим меч. Мысль о том, что сам проповедник будет в седле и при оружии, вообще исключалась.
По сравнению с классическим буддизмом ламаизм обладал двойственной природой. С одной стороны, столпом учения по-прежнему оставалась основополагающая заповедь Гаутамы-Будды "щади все живое", с другой - едва ли не на первое место вышел архаический культ "Восьми Ужасных", то есть восьми главных дхармапала (докшитов), призванных карать врагов буддизма.
Некоторые ламы на востоке Монголии провозгласили барона воплощением Махагалы. Это шестирукое божество из разряда дхармапала, хранитель веры, устрашающий и беспощадный. Он изображался в диадеме из пяти черепов, с ожерельем из отрубленных голов, с палицей из человеческих костей в одной руке и с чашей из черепа - в другой. Побеждая злых духов, Махагала ест их мясо и пьет их кровь. Сам не способный достичь нирваны, он обречен вечно сражаться со всеми, кто препятствует распространению буддизма.
Унгерн полностью подпадал под эту классификацию: борец за веру, получивший благословение чуть ли не от самого Далай-ламы, он объявил войну китайцам, которые посадили под арест "живого Будду", запретили богослужения в столичных монастырях и оскверняют храмы. Как все дхармапала, он представлял собой симбиоз древнейшего культа мертвых и буддийской мифологии; его челядь - бесноватые кладбищенские демоны, "жадные до крови и мяса", "покрытые пеплом погребальных костров" и "пятнами трупного жира". Не требовалось большого воображения, чтобы именно такими увидеть палачей и экзекуторов Азиатской дивизии, снимавших скальпы со своих жертв и забивавших им в уши раскаленные шомпола.