Окно с видом на площадь
Шрифт:
Мне хотелось заткнуть уши руками, лишь бы не слышать ее слов. Вместо этого я попыталась перевести разговор на другую тему.
— Именно вы хотели удалить Джереми из дома, — сказала я. — Вы больше всех.
Она не сделала попытки избежать обвинения.
— Естественно. Потому что рано или поздно мальчик убедит кого-нибудь, что существовал второй пистолет, и Брэндана осудят и сошлют на каторгу. Я любила его и все еще хотела уберечь от последствий его поступков. Но нельзя говорить о несправедливости к Джереми. Он действительно неуравновешен и непредсказуем.
Безопаснее, если она будет говорить о Джереми.
— Но он ведь ваш сын, — сказала я. — А вы его совсем не любите.
— Селина — вот кого я люблю. Джереми всегда пугал меня. Он так похож на отца, что я никогда не могла бы полюбить его. Вы сами видите, как он опасен.
— Я никогда не видела его таким, — ответила я. — Это последствия его самообвинений.
Я повернула голову и посмотрела на женщину, сидевшую рядом со мной внутри сумрачного кеба. Какой чистотой дышал ее профиль, как он был обманчиво прекрасен!
— Ведь это вы разбили голову Озириса, не так ли? Послышался тихий звук, весьма отдаленно напоминавший смех.
— Как вы умны! Да, конечно, это сделала я. Брэндан никогда не поверил бы в то, что есть такая опасность. Чувство вины всегда заставляло его быть очень щедрым по отношению к мальчику. Но ваше присутствие и влияние на Джереми все испортило, и я должна была показать, что мы не можем больше держать мальчика при нас.
Я испытывала только отвращение к этой женщине.
— И это именно вы взяли ножницы и наперсток у мисс Гарт и спрятали их под подушкой Джереми, — сказала я, не спрашивая, а утверждая. — Но теперь пришло время сказать правду, — продолжала я. — Всю правду. Джереми должен понять, что он совершенно невиновен.
Снова прозвучал ее жуткий смешок. После этого установилась многозначительная тишина.
Думать о Джереми уже не было безопасно. Он будет освобожден от тяжелого груза вины, висящего на нем уже несколько лет. Но это решит судьбу Брэндана. И все же Джереми должен быть освобожден от подозрений. Другого выбора нет. Мое сердце сжималось от жалости при одной только мысли о столь долгом и беспомощном страдании мальчика. Конечно… конечно, Брэндан никогда бы не смог выкупить себе свободу такой огромной ценой, как судьба ребенка. Я никогда не поверю в то, что он на это способен. Он мог бы убить в гневе, но такого он не сделает никогда. И он должен подтвердить это сам.
У меня была теперь только одна цель. Я должна увидеться с ним как можно быстрее и умолять его, чтобы он сказал правду. Он скажет мне, что Лесли лгала, что ничего такого не было. Он должен сказать мне, что невиновен в смерти брата и в долгих муках Джереми. Я могла жить только надеждой на эту встречу. Ничто другое не имело значения.
Когда мы подъехали к дому, Лесли вышла из кеба и взошла по ступеням без моей помощи. Она настойчиво звонила у дверей, пока я расплачивалась с кучером. Генри открыл дверь, и я вошла за ней в дом.
Глава 26
Как только Лесли оказалась в доме, она снова ослабела и стала беспомощной.
Позвали Гарт, чтобы она помогла ей добраться до спальни, и все слуги суетились, озабоченные ее состоянием. Такие театральные способности уже не удивляли меня. Таким образом она заставляла всех плясать под свою дудку.
Узнав, что Брэндана еще нет дома, я сразу отправилась наверх. Я надеялась не встретить Джереми, но он поджидал меня на третьем этаже.
— Зайдите и расскажите мне все, что там было, мисс Меган, — пригласил он меня нетерпеливо.
У меня не оставалось другого выхода, как войти в классную комнату, где уже подходили к концу утренние уроки. Седина и Эндрю сидели за столом. Эндрю увидел мое лицо и тут же пододвинул мне стул, но я не захотела садиться. Я хотела только ответить Джереми и удалиться.
— Мне очень жаль, — обратилась я к мальчику, — но я мало что могу рассказать тебе. Доктор Кларк, священник, очень хорошо говорил о твоем отце, и его слушало много людей, собравшихся там. Но для твоей матери напряжение оказалось слишком велико. Она почувствовала себя плохо, и мне пришлось отвезти ее домой. Поэтому я не знаю, что происходило на церемонии после этого.
— Но почему это пришлось сделать вам? — спросил Эндрю. — Почему Рейд не привез ее домой сам?
Я не могла больше придумывать отговорки. Страх и волнение росли во мне, и Эндрю понял, что произошло что-то плохое. Он не стал больше расспрашивать сам и остановил Джереми.
— Не надо больше задавать вопросов, — сказал он. — Мисс Меган очень устала. Я провожу ее до комнаты.
Но даже успокаивающая рука Эндрю, которую я ощущала под своим локтем, не могла спасти меня от безумного чувства страха. Я хотела только добраться до своей комнаты, где могла бы побыть в одиночестве и дождаться, когда Брэндан вернется домой.
Эндрю открыл мою дверь, но не позволил мне тут же войти в комнату.
— Скажите мне, что вас беспокоит, Меган, — попросил он умоляюще.
Я уже дошла до предела и поэтому взглянула на него почти безумными глазами.
— Миссис Рейд обвинила Брэндана в убийстве его брата Дуайта. Она сошла с ума, совсем обезумела. То, что произошло, было ужасно и могло стать катастрофой.
— Итак, это произошло, — заметил он. — Крышку сорвало паром отмщения. Расскажите мне об этом подробнее, Меган. Возможно, вам от этого станет легче.
Даже в состоянии на грани безумия, я видела, что он беспокоится обо мне, но только покачала головой.
— Я еще не знаю правды. Наверное, я смогу рассказать об этом потом, когда буду все знать. Пропустите меня, Эндрю, пожалуйста, пропустите.
Быстрым успокаивающим жестом он положил ладонь на мою руку и отпустил меня. Я вошла в комнату и сбросила с себя верхнюю одежду, не имея сил даже повесить ее на место — просто уронила там, где стояла. Я была не в состоянии ни лежать, ни сидеть. Могла только ходить по маленькой комнатке взад и вперед. Я слышала, как позвали обитателей дома на обед, но не сошла вниз. Неужели кто-нибудь в этом доме может есть спокойно? Мысль о еде вызывала отвращение.