Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира

Уилбер Кен

Так, когда телесное эго дифференцировалось от материального окружения, у него появилась возможность оперировать окружением при помощи инструментов самого тела (таких как мышцы). А эго-ум, отделившись от тела, мог оперировать телом и миром при помощи своих инструментов (понятий, синтаксиса и так далее). А тонкая самость, дифференцируясь от эго-ума, получает возможность оперировать умом, телом и миром, используя свои структуры (пси, сиддхи), и так далее.

Следовательно, на каждом этапе роста или развития мы обнаруживаем, что (1) в сознании возникает структура более высокого порядка; (2) самость отождествляет свое бытие с этой более высокой структурой; (3) рано или поздно возникает структура еще более высокого порядка; (4) самость разотождествляется с более низкой структурой и переносит свою непосредственную тождественность на более высокую; (5) тем самым сознание трансцендирует более низкую структуру; (6) оно становится способным оперировать ей с более высокого уровня; (7) так что все предыдущие уровни могут быть интегрированы в сознании, и, в конечном счете, в высшем Сознании. Мы отмечали, что каждая последующая структура более высокого порядка более сложна, более организована и в большей степени объединена — и эволюция продолжается, пока не останется лишь одно Единство, предельное во всех направлениях, после чего эволюционная сила истощается, и настает совершенное освобождение в Сиянии Света, единство со всем Мировым Потоком.

Всякий раз, когда человек вспоминает какую-то глубинную структуру более высокого порядка, в нее входит структура более низкого порядка. То есть на каждом этапе эволюции то, что было целым на одном уровне, становится лишь частью целого более высокого порядка на следующем. Например, мы видели, что на ранних стадиях роста все

самоощущение составляет тело — то есть телесное эго. Однако, с возникновением и развитием ума чувство самотождественности переносится на ум, а тело становится просто одним из аспектов, одной частью тотальной самости. Аналогичным образом, при возникновении тонкого уровня, ум и тело, которые вместе составляли всю систему самости, становятся просто аспектами или частями новой и более объемлющей самости (то есть при каждом переходе непосредственная самость становится периферической — просто частью новой совокупной самости).

Точно так же мы можем сказать, что на каждом этапе эволюции или вспоминания (анамнезиса) форма самости становится просто компонентом самости более высокого порядка (например, до возникновения ума формой самости было тело, а после этого оно становится частью самости). Это можно выразить несколькими различными способами, каждый из которых говорит нам нечто важное о развитии, эволюции и трансценденции: (1) то, что является целым, становится частью; (2) то, что является отождествлением, становится отстранением; (3) контекст становится содержанием (то есть контекст познания/опыта на одном уровне становится просто содержанием опыта на следующем); (4) то, что является фоном, становится фигурой (которая высвобождает фон более высокого порядка); (5) то, что субъективно, становится объективным (до тех пор, пока оба термина не становятся бессмысленными); (6) условие становится элементом (например, ум, который a priori является условием эгоического опыта, становится просто элементом опыта в более высоких областях; как об этом говорилось в «Спектре сознания»: тогда человек смотрит на эти структуры и, следовательно, не использует их в качестве чего-то, посредством чего смотрят на мир — и, таким образом, искажают его).

Каждый из этих пунктов, фактически, представляет собой определение трансценденции. И в то же время каждый является определением какой-то стадии развития. Из чего следует, что первое и второе, по сути, тождественны, а эволюция, как уже было сказано, представляет собой «самореализацию через самотрансценденцию».

Суть здесь в том, что развитие и трансценденция — это два разных слова для обозначения одного и того же процесса. «Трансценденцию» нередко считали чем-то необычным, странным, оккультным или даже психотическим, тогда как на самом деле в ней вообще нет ничего особенного. Когда младенец учится дифференцировать свое тело от окружения, он просто трансцендирует плеромный мир; ребенок, который учится ментальному языку, просто трансцендирует мир и простое тело; человек, медитирующий на тонком уровне, просто трансцендирует мир и тело, и ум; душа, медитирующая на каузальном уровне, трансцендирует мир и тело, и ум, и тонкую сферу. Форма каждого момента роста остается, по сути, той же самой, и это форма трансценденции, форма развития: она описывает плавную кривую от подсознания через самосознание к сверхсознанию, вспоминая, трансцендируя, интегрируя, объединяя все больше и больше, пока не остается лишь то Единство, которое уже всегда было с самого начала, и которое есть альфа и омега путешествия Души сквозь время.

Внедренная самость

Представив это краткое резюме формы развития, я затем обрисовал пять различных типов бессознательных процессов, которые происходят в кильватере самого развития. Я назвал их основное бессознательное, архаическое бессознательное, погружающееся бессознательное, внедренное бессознательное и всплывающее бессознательное. Я лично убежден, что это одно из главных достижений книги, однако здесь я остановлюсь лишь на внедренном бессознательном, поскольку оно непосредственно связано с настоящим обсуждением.

Существенно то, что по мере отождествления с каждым базовым уровнем или волной сознания самость основательно внедряется в эти структуры, сливается с этими структурами, так что их невозможно воспринимать или переживать в качестве объекта. Актуальные субъективные структуры самости на этой стадии бессознательны: они представляют собой внедренное бессознательное. Они составляют часть видящего, и потому их самих невозможно увидеть — во всяком случае, на этом уровне. На следующей стадии самость будет высвобождаться из этих структур (разотождествляться с ними, отстраняться, дифференцироваться, трансцендировать), а затем отождествляться со следующим, более высоким уровнем, который тогда будет составлять внедренную самость, чьи структуры самость не сможет видеть в качестве объекта, и чьи структуры, таким образом, составляют внедренное бессознательное на этой стадии. {120} ⁰ Развитие — это непрерывный процесс внедрения и высвобождения, отождествления и последующего трансцендирования. И нас контролирует все, что мы еще не трансцендировали.

120

⁰ Внедренное бессознательное — создаваемое исключительным отождествлением непосредственной самости с конкретной базовой структурой сознания — играет крайне важную роль в развитии и патологии, поскольку внедренное бессознательное на любом данном уровне служит обиталищем защитных систем самости. Именно потому, что самость отождествляется с уровнем, она должна защищать этот уровень от угроз — и, в конечном счете, защищает его от смерти (пока самость не «умрет» для этого уровня, не дифференцируется от него, не отделится от него, не превратит его из непосредственного в отдаленный, не превратит привязанность в отстраненность). До этого система самости диссоциирует, вытесняет, замещает, проецирует или как-то еще отчуждает любые аспекты самости или другого, которые угрожают этой тождественности, угрожают ее жизни, угрожают ее наличному уровню развития и адаптации. Это «горизонтальная» битва между жизнью и смертью, которая происходит на каждом уровне развития, пока не будут пережиты все смерти, трансцендированы все субъекты, высвобождены все самости, и вместо этого на сцену не выйдет лучезарная Самость, которая представляет собой весь Космос.

Вскоре после публикации «Проекта Атман» Роберт Киган, в настоящее время главный преподаватель Гарвардской школы повышения квалификации и Массачусеттской школы профессиональной психологии, выпустил воистину великолепную книгу «Эволюционирующая самость». В ней он кратко описал пять основных стадий эволюции самости — инкорпоративную (плеромную), импульсивную (тифоническую), суверенную (магическую), межличностную (мифическую/членскую), институционную/формальную (ментально-эгоическую) и межиндивидуальную/постформальную (соотносительную, зрительно-логическую, кентаврическую). Хотя он не признает никаких пост-постконвенциональных или надличностных стадий, до этого момента между нашими моделями почти совершенное соответствие.

Но что я больше всего оценил в «Эволюционирующей самости» — так это то, что он сделал краеугольным камнем развития концепцию внедренности (которую он разработал независимо, основываясь на работе Шахтеля и Пиаже, которые повлияли и на меня). Вот как он блестяще подытоживает свою концепцию: «Мы начали понимать не только то, каким образом о субъект-объектном балансе можно говорить как о глубинной структуре в эволюции значения, но и то, что в самом процессе эволюции есть нечто закономерное. Рост всегда включает в себя процесс дифференциации, выхода из внедренности и, таким образом создает из прежнего субъекта новый объект, воспринимаемый новой субъективностью. Это движение связано с тем, что Пиаже называет «децентрацией», утерей старого центра, и тем, что мы могли бы назвать «рецентрацией», воссозданием нового центра». {121} ¹

121

¹ The Evolving Self,

стр. 31. Заметьте также, что мой пункт N5 в «Форме развития» гласит: «Субъективное становится объективным». Непрерывный переход субъекта этого момента в объект субъекта следующего момента — это, разумеется, одно из центральных утверждений Уайтхеда. Это всегда было одним из самых легких входов в глубокую философию Уайтхеда и, безусловно, одним из множества пунктов, по которым я соглашаюсь с его взглядами. В книге «Глаза в глаза» (Глава 6) я по достоинству оцениваю работу Уайтхеда, отмечая некоторые соответствия с моей работой. Несколько примечаний, посвященных тому же, содержатся в «Поле, экологии, духовности».

Моя основная критика Уайтхеда, в основном, касается двух моментов. Первый заключается в том, что его, в значительной степени, монологическая ориентация жестко ограничивает применение его метафизики. Занимая, по существу, субъективистскую позицию (субъект становится объектом следующего субъекта), он не понимает огромной значимости интерсубъективности (его сообщества являются интеробъективными, а не подлинно интерсубъективными; то есть это сообщества монологических «случаев»), и потому он не способен увидеть, что «актуальные случаи»* не просто субъективны/объективны, но принадлежат всем четырем секторами (холоны). Вот почему позиция Уайтхеда, в частности, никогда не давала ему возможности разработать последовательную и всестороннюю лингвистическую теорию, несмотря на заявления его последователей об обратном. Из современного монологического краха Космоса Уайтхед сделал парадигму для реальности в целом.

________________ Актуальные случаи (или актуальные события) — элементарные онтологические единицы философии процесса А.Н. Уайтхеда. (Прим. ред.)

________________

Во-вторых, хотя некоторые теоретики (такие как Джон Буханан) считают, что Уайтхед войдет в историю как великий трансперсональный философ, я убежден, что Уайтхеду это не грозит по весьма существенным причинам (как бы я ни восхищался им в других областях). Вот лишь самый очевидный пример: как мы видели, чтобы действительно пробудить недуальный Космос, нужно достичь неизменности субъекта (нерушимой непрерывности осознания в состояниях бодрствования, сновидений и глубокого сна). Без этого как реального йогического или созерцательного достижения в сознании не существует соответствующей формы познания, которая могла бы раскрыть Реальное. Эта йогическая инъюнкция, образец или практика — реальная трансперсональная парадигма, и без нее (или чего-то ей подобного) у вас нет ничего подлинно трансперсонального. Как минимум вы должны включить в свою систему необходимость этой инъюнкции. Заметьте, что Шанкара, Нагарджуна, Ауробиндо, Плотин (Александер и Уилбер) способны пройти этот тест; Уайтхед даже близко не подходит к этому. Это не вторичный вопрос; он составляет самую суть всего предмета, суть, которая полностью отсутствует в работе Уайтхеда.

Таким образом, представление о Уайтхеде как об «образцовом трансперсональном философе» основано главным образом на трансляционной языковой игре, а не на преобразующих инъюнкциях, которые действительно раскрывают трансперсональную и пост-постконвенциональную сферы. Я сам всегда считал учение Уайтхеда великолепным отправным пунктом — просто оно идет недостаточно далеко. Тем не менее, некоторые из его понятий, на мой взгляд, просто незаменимы, в том числе постижение-захватывание, постигающее объединение, актуальные сущности и сообщества, творческий потенциал (как абсолютная и универсальная субъективность), сращение, презентационная непосредственность, причинная эффективность, «множественное становится единичным и увеличивается на единицу» — список бесконечен, и в этом отношении я горячий последователь Уайтхеда.

Однако все эти понятия без исключения принимают радикально иные формы, когда вы переходите из грубой сферы (которая подпадает под теорию Уайтхеда) в тонкую и каузальную сферы, которые раскрываются лишь через высшие йогические инъюнкции, и эти области Уайдхед, в лучшем случае, лишь неопределенно постулирует (например, вечные объекты). Философия Уайтхеда остается слабым раствором этих принципов, как они проявляются в разбавленном и профильтрованном виде, в грубой сфере, где Уайтхед впервые их обнаруживает (и совершенно правильно описывает их на этом «разбавленном» уровне). Но об их более высоких формах и функциях, не говоря уже об инъюнкциях и образцах, которые их раскрывают, Уайтхед, в лучшем случае, имеет представление из вторых или третьих рук — и во всей его философии нет абсолютно ничего, что бы могло познакомить вас непосредственно с этими более высокими сферами.

Как бы то ни было, начальная ориентация Уайтхеда неизмеримо предпочтительнее позиций других кандидатов, таких как логический позитивизм, чистый эмпиризм, научный материализм и так далее. Вот почему я продолжаю испытывать симпатию к столь многим последователям Уайтхеда, включая замечательного Джона Кобба и Чарльза Хартшорна, и к многочисленным великолепным книгам Дэвида Рэя Гриффина.

Таким образом, в общей модели Кигана «субъект всегда внедрен в организационные принципы [я называю их более общими базовыми структурами] и отождествлен с ними, тогда объект — это то, что подлежит организации. Новая стадия возникает, когда субъективный полюс претерпевает дифференциацию через посредство высвобождения самости из организующих структур. Выходя из этих структур, самость может систематически организовывать их и предоставлять им статус объектов. Тем не менее, она может осуществлять это лишь через посредство более высокого уровня организующих структур, в которые она в свою очередь внедряется». {122} ²

122

² Резюме Александер и др. (1990), стр. 19.

Сходство концепций поразительное, доходящее почти до идентичности (по крайней мере, в этом отношении). «Проект Атман» был опубликован в 1980, «Эволюционирующая самость» — в 1982, и, таким образом, мы пришли к этим концепциям независимо друг от друга, что я считаю для себя большим везением, так как разногласия с Киганом не говорят в пользу вашей модели. Нас неоднократно просили прокомментировать модели друг друга, и я сожалею, что не имел доступа к детальным формулировкам Кигана, когда работал над «Проектом Атман». Что касается Кигана, то он сообщает, что люди всегда отмечают схожесть его общей модели с восточными моделями и моей собственной. Так, в своей последней книге «Поверх наших голов» (которую я настоятельно рекомендую) {123} ³ Киган отмечает: «То, что мы считаем субъектом и объектом, не обязательно являются для нас фиксированными понятиями. Они отнюдь не постоянны. Они могут изменяться. На самом деле, преобразование наших эпистемологий, превращение субъекта в объект, так что мы можем «обладать им», а не «принадлежать ему» — это самый мощный из известных мне способов концептуализации развития ума. [Воистину так!] Это способ представления развития ума, который следует традициям не только западной психологии самости, но и восточной «литературы мудрости». {124} ⁴ Он любезно добавляет: «Тем, кто интересуется интеграцией восточной философии с [этой] точкой зрения более широко, я рекомендую работы Кена Уилбера: «Проект Атман», «Ввысь из Эдема» и, в особенности, главу «Спектр развития» в книге «Трансформации сознания». {125} ⁵ Таким образом, наши с Киганом теоретические тропы пересекались в течение пятнадцати лет, и я рад, что мне, наконец, представилась возможность признать, насколько важной была и остается его работа.

123

³ В этой книге Киган касается одного из главных ограничений «Эволюционирующей самости», а именно: конкретной природы и соотношения линии и уровня, или потока и волны, или конкретной сферы и принципа, действующего во всех сферах. Здесь он определяет «общий базовый принцип», который сходным образом организует различные линии (когнитивную, эмоциональную и т.д.) в «один и тот же порядок сознания» (то есть в один и тот же уровень или измерение сознания). Его три порядка сознания — это, по существу, доконвенциональное, конвенциональное и постконвенциональное (я рекомендую читателям ознакомиться с его оригинальными формулировками), что, опять же, вполне согласуется с моими воззрениями, за исключением того, что Киган пока что не решается признать пост-постконвенциональную волну.

124

⁴ Стр.34.

125

⁵ Стр.363.