Око Озириса. Волшебная шкатулка (сборник)
Шрифт:
– Говорил. По его словам, он даже умолял брата позволить ему написать завещание в другой форме. Но Джон и слушать не хотел. Бедняга! Иногда он бывал очень упрям.
– Можете ли вы принять теперь предложение Хёрста?
– Нет. Благодаря моему раздражительному характеру я тогда категорически отказался. Я был чрезвычайно изумлен его предложением и даже рассердился. Вы ведь помните, что в последний раз брата моего видели живым в доме Хёрста… Впрочем, я не должен занимать вас своими проклятыми делами, раз вы пришли
– Вы себе представить не можете, как меня заинтересовало ваше дело! – возразил я.
Мистер Беллингэм мрачно усмехнулся.
– Мое дело? – повторил он. – Вы говорите так, словно я представляю любопытный экземпляр преступника-сумасшедшего.
– Я смотрю на вас с глубоким уважением, как на центральное лицо этой странной драмы. Да и не я один смотрю так на вас! Может быть, вы помните, я говорил вам о докторе Торндайке?
– Конечно, помню.
– Как раз сегодня я его встретил, и мы долго с ним беседовали. Я взял на себя смелость упомянуть о нашем знакомстве. Может быть, я поступил неправильно?
– О нет! Почему бы вам и не рассказать ему? Помнит ли он всю эту адскую историю?
– Прекрасно помнит и во всех подробностях. Он ведь энтузиаст и чрезвычайно интересуется тем, как подвигается это дело.
– Я тоже этим интересуюсь, – сказал мистер Беллингэм.
– Мне хотелось бы знать, – спросил я, – согласны ли вы, чтобы я передал ему то, что вы мне сегодня сообщили? Ему это будет крайне интересно.
Мистер Беллингэм призадумался, устремив взор в пустой камин. Потом он взглянул на меня и медленно произнес:
– Какие тут могут быть возражения? Это – не тайна. Да если бы даже и была здесь тайна, я ведь не единственный ее обладатель. Нет, расскажите ему, если вы думаете, что это может интересовать его.
– Вам нечего бояться; он никому ничего не расскажет, – сказал я – Он безмолвен, как устрица. Ему же эти факты дадут гораздо больше, чем нам. И, наконец, он сможет дать вам полезные указания.
– Я совсем не собираюсь пользоваться его искусством, – быстро проговорил мистер Беллингэм с некоторым раздражением – Я не из тех, которые попрошайничают, чтобы получить даровой совет. Примите это хорошенько к сведению, доктор.
– Я знаю, – поспешил я ответить. – Я совсем не это хотел сказать… Не вернулась ли мисс Беллингэм? Я слышал, как хлопнула парадная дверь?
– Да, я думаю, что это она, но куда же вы бежите? Неужели вы ее боитесь? – прибавил он, увидав, как я поспешно схватился за шляпу.
– Не знаю, может быть, – ответил я.
Мистер Беллингэм усмехнулся, подавляя зевоту, а в эту минуту дочь его вошла в комнату. Несмотря на свое потертое черное платье и еще более потертый ридикюль, который она держала в руках, она производила внушительное впечатление.
– Вы
Мисс Беллингэм улыбнулась.
– Мне кажется, что я вас прогоняю, – заметила она.
– Вовсе нет, – поспешно ответил я. – Моя миссия закончена, вот и все.
– Присядьте на минутку, доктор, – попросил мистер Беллингэм, – и пусть Руфь приготовит лекарство. Она обидится, если вы убежите сразу, как только она пришла.
– Но из-за меня вы поздно ляжете, – сказал я.
– Я вам скажу, когда мне захочется спать, – ответил он с усмешкой.
На этом условии я остался и остался не без удовольствия. В этот момент вошла мисс Оман с подносом и с такой улыбкой, какую я никак не ожидал увидеть на ее лице.
– Выпейте какао с гренками, дорогая, пока оно горячее, – ласково сказала она.
– Хорошо, Филлис, благодарю вас, – ответила мисс Беллингэм. – Я только сейчас сниму шляпу.
Когда она села за свой скромный ужин, отец ее обратился к ней с вопросом, который меня очень заинтересовал:
– Ты сегодня очень запоздала, детка. Разве цари-пастухи доставили тебе много хлопот?
– Нет, – ответила она, – но я решила сегодня же покончить с ними. Поэтому, возвращаясь домой, я зашла в библиотеку на Ормонд-стрит и занялась этим.
Она заметила мой изумленный взгляд и тихо рассмеялась.
– Мы не должны говорить загадками в присутствии доктора Барклея. Отец мой говорит о моей работе, – пояснила она мне.
– Видите ли, доктор, – объявил мистер Беллингэм, – Руфь – литературный сыщик.
– Не называйте меня «сыщиком», – запротестовала Руфь, – это напоминает мне женщин-сыщиков и участок. Лучше скажите «исследователь».
– Хорошо. «Исследователь», или «исследовательница», это как вам угодно. Она наводит справки и разыскивает библиографию для лиц, пишущих книги. Она просматривает все, что было написано по какому-нибудь вопросу, и затем, собрав все сведения, отправляется к своему клиенту, нагружает его или ее этими знаниями, а он или она, в свою очередь, излагают или извергают это на печатных столбцах.
– Фу, какое отвратительное описание моей профессии! – сказала Руфь. – Но по существу это верно. Я – литературный шакал. Я собираю пищу для литературных львов. Вполне ли это вам ясно?
– Вполне. Но и теперь мне не совсем понятно, что это за цари-пастухи?
– Мой отец выразился не вполне ясно. Дело в следующем: один почтенный архидиакон написал статью о патриархе Иосифе.
– Написал, решительно ничего не зная о нем! – прервал ее мистер Беллингэм. – Какой-то более осведомленный специалист подставил ему ножку и…