Окопная правда войны
Шрифт:
Тереспольские ворота. Именно здесь, где дни и ночи сражались пограничники 9-й погранзаставы, 3-й комендатуры Брестского погранотряда и бойцы 333-го стрелкового полка, была найдена надпись: «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В.
Мы приняли первый бой 22.VI.1941 г. — 3.15.
Умрем, но не уйдем!»
Там же на куске штукатурки чем-то острым было написано: «1941 год. 26-го июня. Нас было трое. Нам трудно, но мы не пали духом. И умираем как герои».
На штукатурке здания костела, что в центре крепости, другие ее защитники и герои написали: «Нас было трое москвичей — Иванов, Степанчиков, Жунтяев, которые обороняли
Но ниже была еще запись: «Я остался один, Жунтяев и Степанчиков погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас. 1941 г.».
Но не только сами герои оставляли памятные надписи перед своей смертью, тем самым опровергая на века какие-либо сомнения в их мужестве и стойкости в те страшные первые дни войны. Главный диверсант Гитлера — Отто Скорцени, принимавший участие в штурме советской крепости, был совершенно искренен, когда признавался в очевидном: «Мы захватили все внешние оборонительные сооружения, но мне приходилось пробираться ползком, ибо вражеские снайперы били без промаха. Русские отвергли все предложения о капитуляции и прекращении бесполезного сопротивления. Несколько попыток подкрасться к крепости и завладеть ею штурмом закончились неудачей. Мертвые солдаты в серо-зеленых мундирах, усеявших пространство перед крепостью, были красноречивым тому свидетельством. Русские сражались до последней минуты и до последнего человека».
В течение только 22 июня германская 45-я пехотная дивизия при штурме крепости потеряла лишь убитыми более 300 человек. Эти потери впервые для нее оказались небывалыми. До 30 июня немцы потеряли 482 человека убитыми и свыше тысячи ранеными. В сравнении с общими потерями германской армии на Восточном фронте на этот день (8886?), вклад защитников Брестской крепости составил более 5 процентов.
В этот же день немцы заявили о полном взятии крепости. Но сопротивление советских бойцов и командиров продолжалось там еще очень долго.
В районе Трехарочных ворот оборону возглавил капитан Зубачев, в северной и северо-восточной частях Цитадели — лейтенант Виноградов; у Тереспольских ворот — старший лейтенант Потапов, на Кобринском укреплении — майор Гаврилов.
«Организованные группы вели активную оборону, — пишет Б. Васильев.- Не хватало оружия и боеприпасов, практически не было еды, защитники очень страдали от жажды, а ту воду, что удавалось с огромным риском добывать, отдавали пулеметам, детям и раненым. Стояла жара, в Цитадели разлагались тысячи трупов, от смрада многие теряли сознание. В подвалах прятались женщины и дети. И хотя женщины не только ухаживали за ранеными, но и отважно помогали отбивать атаки, их необходимо было вывести из крепости хотя бы во имя спасения детей. Когда надежда на помощь извне окончательно была утрачена, женщины и дети с белым флагом вышли из подвалов. Немцы не стреляли, и бойцы успели в это время напиться и запастись водой. Следует отметить, что многие из этих женщин через год были расстреляны под Жабинкой».
«Все меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были дети и женщины, тут же умирали раненые. Кончались патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть ее было нельзя. Смельчаков, ночью рискнувших ползти к берегу с котелками, сейчас же настигали пули. Пробовали рыть в казематах колодцы, на веревках бросали в реку простыни, подтянув назад, выжимали из них в котелок грязную жижу. Из-за гари, пыли и трупного смрада невозможно было дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обреченная крепость открывала огонь. Уже пал Минск. 16 июля немцы вошли в горящий
Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал черными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась», — подчеркивал в своей книге В. Песков.
Выцарапанные на стене казармы слова «Умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина! 20/VII-41», стали символом защитников Брестской крепости.
А день 23 июля 1941 г. считается заключительной датой обороны. В этот день без сознания был пленен майор Петр Михайлович Гаврилов. Однако, по утверждению жителей Бреста, «до конца 1941 г. из крепости в военные госпитали города доставляли раненых немецких солдат. Те, кого мобилизовали убирать трупы и оружие, рассказывают, что зимой 1941-1942 гг. они видели перебегавших из развалин в развалины людей в изодранном обмундировании» (Б. Васильев).
Командир 45-й дивизии генерал Шлиппер в очередном боевом донесении подчеркивал:
«Наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Это простая истина еще раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
А ведь крепость не сдалась. Более того, ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось немцам.
В феврале 1942 г. 45-я германская пехотная дивизия была разгромлена под Орлом. Тогда же в качестве трофея советские солдаты захватили весь архив этого элитного соединения. А спустя некоторое время выдержки из боевого донесения о взятии Брестской крепости были опубликованы в газете «Красная Звезда».
Именно тогда в Советском Союзе впервые узнали о великом и нравственном подвиге ее героических защитников.
***
В мае 1942 г. немецко-румынские войска под командованием генерала от инфантерии Эриха фон Манштейна перешли в наступление в Крыму. Несмотря на двукратное превосходство советских войск, они нанесли главный удар по левому флангу Крымского фронта, где держала оборону 44-я армия. Не менее половины всех сил противника обрушилась на южную оконечность линии фронта, а на северном и центральном участках Манштейном была проведена лишь демонстрация наступления, которое получилось лишь после прорыва южной группировки Крымского фронта.
Уже к вечеру первого дня противнику удалось прорвать советскую оборону на 5 км участке и на глубину до 8 км. Танки моторизованной бригады «Гроддек» сразу же ринулись к Керченскому проливу, где находились переправы, соединяющие Крымский фронт с таманским берегом. Еще до проливного дождя, который пошел 9 мая, немцам удалось отрезать 44-ю армию от тыловых позиций. Решению этой задачи способствовала также высадка шлюпочного десанта, в составе всего лишь батальона, который оперативно поддержал наступление.
11 мая 22-я танковая дивизия достигла северного побережья Керченского полуострова. За ней шла 170-я пехотная дивизия и 8-я кавалерийская бригада румын. Вечером 14 мая немецкие танки появились на западных окраинах Керчи, а 16 мая 170-я пехотная дивизия взяла город.
Перед угрозой окружения всего Крымского фронта и его полного уничтожения советским командованием было принято решение до последней капли крови оборонять рубеж: берег Азовского моря западнее Юрагина Кута — поселка Аджимушкай и Колонка, чтобы отстоять переправы, через которые на Тамань уходили основные силы фронта. Такая задача была поставлена командующему 51-й армии.