Оковы прошлого
Шрифт:
Я уверен, с момента ее похищения возвращение к обычной жизни не было простым, но то, какой я видел ее в последние дни, не соответствует той Эйвери Джонсон, которую я знаю.
– А те два парня…? – напомнил я.
Она пожала плечами.
– Я устала быть с Риком, - просто ответила она, подтверждая мои подозрения о парне.
– Он со всем соглашался. Был абсолютно не против подождать. Никогда не давил на меня из-за… - она прервалась и взглянула на меня, - секса.
Этот разговор вывел меня из зоны комфорта. Я перекинул ногу на ногу и снова уставился
Опущенные уголки ее полных губ - это словно сила, удерживающая меня возле нее, и я шагнул в ее сторону.
– Что за ублюдок, - сказал я, ощутив удовольствие, когда еще одна небольшая улыбка заиграла на ее лице.
Но она быстро прикрыла ее рукой.
– Дело не в нем, - продолжила она. – А во мне. Я просто хотела, чтобы все вернулось в норму. Я хотела начать с того, на чем мы остановились. Но быть с ним, видеть сострадание в его глазах, то, как нежно он обходился со мной… это было слишком очевидным напоминанием, что я сломлена. Что теперь со мной будут вести себя иначе.
Я пытался придумать, что сказать, желая осудить ее очень неправильную самооценку, но она поспешила сама отбросить свое последнее заявление.
– В любом случае, - сказала она, сидя напротив и поставив локти на колени.
– Здесь было двое парней… это те парни из бара с прошлой ночи… я их не знаю. Они не знают меня. Они не знают, через что я прошла. Я не вижу того, как моя боль отражается в их глазах. Лишь похоть. Они просто хотели меня. И это… помогает, – она опустила взгляд.
Я осторожно подошел к ней.
– Если это так, тогда зачем нужен афродизиак?
Она заметно смутилась.
– Я сказала, что хотела быть нормальной, но чудес не бывает. Порвав отношения с Риком, я смогла кое-что забыть, но я все еще… - ее взгляд поймал мой.
– Ты, правда, хочешь слушать все это, Куинн?
Она дала мне возможность отступить. Мы работаем вместе, знаем некоторые детали личной жизни друг друга, но есть черта, которую коллеги не пересекают. Не должны пересекать. Как только я перейду на следующий уровень, как только я предложу ей довериться мне, это будет равносильно тому, что я дам ей обещание. А значит, и она получит доступ к подробностям моей личной жизни. Такие изменения в отношениях никогда не бывают односторонними.
Я оглядел комнату в поисках доказательств, что есть тот, кому она может открыться. Фото родителей или друзей, но я почувствовал беспокойство от того, насколько голыми были стены ее дома. Они выглядели как мои. Абсолютно белые стены. Один очевидный недостаток нашей карьеры заключается в том, что она не оставляет много времени для развития отношений.
Я сделал шаг вперед еще до того, как окончательно принял решение. Потому что, если быть честным с самим собой, я уже пересек ту черту еще в первую ночь, когда позволил себе уснуть возле нее в больничной палате, несмотря на возмущения медсестры о часах приема, и держал ее за руку. Когда я проводил пальцами по ее волосам, чтобы успокоить ее, а она боролась со своими кошмарами, крича во сне.
Я присел возле нее, смотря глаза в глаза.
– Да.
Ее глаза мерцали в тусклом свете. Поджав губы, она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.
– Хорошо, - кивнула она.
– Всё так, словно я отвратительна сама себе, потому что не могу перестать думать о сексе. Желая доказать себе, то, что он сделал со мной… что это не уничтожило меня. Мне нужен контроль над своим телом, нужно суметь возбудиться и желать секса, когда я скажу. Я хочу, чтобы мужчина касался меня, и это касание не было из жалости. Я хочу перестать вздрагивать от малейших касаний, вроде безобидного поцелуя. Я хочу закрыть глаза и не видеть его самодовольную улыбку. Не чувствовать его…
Все её тело сотрясала дрожь. Я пересел на диван рядом. Эйвери сама вжалась в мою грудь и ухватилась за лацканы моего плаща. Мои руки обняли ее, и я положил свой подбородок на ее макушку.
Подробно изучив все садистские детали каждого совершенного серийного убийства, чтобы понять, о чем думал преступник, которого я искал, я узнал все те больные и извращенные способы, которыми он мучил своих жертв. И когда Эйвери лежала на больничной койке, в моей голове все это прокручивалось в непрерывном цикле, словно включенная лента старой катушки 70-х годов. Показывая все мучения, которым она подверглась.
Когда пришло время взять у нее показания, это сделал не я. Если бы я получил реальное подтверждение картинкам в своей голове, я бы не никогда не перестал видеть их перед глазами. Каждый раз, когда я смотрел на нее в лаборатории, я видел ее только как жертву. Но преступник был уже мертв. И я не мог убить его дважды.
Сейчас я не могу избавить ее от боли. Я не могу решить эту её проблему. Да в чем вообще я, блять, хорош?
Ее миниатюрное тело перестало дрожать, мышцы расслабились.
– Он даже не изнасиловал меня, - прошептала она.
Я прикусил губу. Черт. Она говорит как жертва.
– Но он сделал это, Эйвери. Он изнасиловал твою жизнь. Он уничтожил твое чувство безопасности и веру в себя.
Она покачала головой.
– Как я могу быть так травмирована, если он даже не зашел настолько далеко, как мог бы? Все время, неважно, что он делал, я продолжала твердить себе, что все не так плохо, до тех пор, пока он на самом деле не изнасиловал меня или не убил. И я выжила.
Я крепче прижал ее к себе.
– Ты оставалась сильной. Эйвери, я не могу представить другую женщину, которая смогла бы… Ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Господи, пока мы не нашли тебя, я боялся худшего, - я откинул ее волосы назад и большим пальцем вытер ее слезы.
– Тогда я был поражен. Ты все еще была собой, Эйвери. Даже оказавшись в настоящем аду, ты боролась. Ты бросила ему вызов. И ты все еще была прежней, той яркой женщиной. И ты по-прежнему такая.
С ее губ слетает шепот, вместе с легким выдохом, который показался мне привлекательным.