Окруженец
Шрифт:
— Проснулся, солдат?
— Да, спасибо! Скажите, хозяйка, а как вас зовут? А то неудобно как-то. Меня вот Виктором звать.
Последние слова я прошептал еле слышно. Плохо дело — сил совсем нет. Хозяйка это заметила и покачала головой, потом вытерла испарину на моем лбу и ласково сказала:
— Ты лежи, лежи! А звать меня Антонина Семеновна. Можно просто, Семеновна, а то слишком длинно получается, а у тебя, Витя, и так сил нет никаких. Но с этим мы справимся, главное, ты уже на поправку пошел, а остальное приложится!
Я согласно кивнул головой:
— Семеновна,
— Дед мой пошел по грибы, вот и наткнулся на тебя. Мы тут на кордоне живем, дед мой лесником служит. А ты немножко до нас не дошел. Ну, ладно. Принесли мы тебя сюда, ты горячий весь был, как утюг. И без сознания, лишь бормотал что-то непонятное, мы так и не смогли понять, что ты хотел сказать. Неделю вот так и промучился.
— Неужели так долго?
— Да, сынок! Угораздило же тебя так простудиться. Мы даже поначалу думали, что у тебя воспаление легких, но ничего, видимо обошлось. А то пришлось бы врача из поселка вызывать, а там немцы! Ничего, своими силами справимся.
Я снова согласно покивал головой:
— Семеновна, а где же дед ваш?
— А он пошел к дочке, в поселок. Скоро должен явиться назад. А звать его еще длиннее, чем меня. Герасим Герасимович, вот так!
— Ну, надо же! А у меня фамилия — Герасимов!
Хозяйка всплеснула руками:
— Неужели! Видать не зря тебя к нам занесло, ох, не зря! Бог ведь все видит. Ой, утомила я тебя, Витя. Сейчас бульончику принесу, похлебаешь, тебе это сейчас нужнее всего. Болтовней сыт не будешь.
Она вышла из комнаты, а я прикрыл глаза. Хорошо-то как, будто дома нахожусь. Хозяйка принесла горячего куриного бульона и напоила меня. Я поблагодарил ее, а она сказала:
— Вот и хорошо. Теперь отдыхай! А когда хозяин придет, ты нам все расскажешь про себя. Договорились? Чтобы два раза не повторять одно и то же.
Я, молча, кивнул и, почти мгновенно, уснул. Спал крепко и довольно долго, так мне показалось. Проснулся от звука мужского голоса, но о чем шла речь, не разобрал, говорили тихо. Через некоторое время Семеновна заглянула ко мне в комнату. Увидев, что я не сплю, она позвала мужа:
— Хозяин, иди сюда! Проснулся наш Витя.
Я ожидал увидеть кряжистого деда с разлапистой бородой. Но, вместо этого, в комнату вошел сухощавый невысокий человек. Он, вопреки моему ожиданию, был чисто выбрит и коротко пострижен. А еще в нем чувствовалась какая-то скрытая сила, но сила добрая. И вообще, доброта ощущалась во всем его облике. Хозяин улыбнулся и протянул руку:
— Здравствуй, крестник! Герасим Герасимович я. А вообще-то дедом зови, мне так привычнее. Добро? А про тебя, Витя, жена мне уже все рассказала.
Я согласно кивнул и протянул свою вялую руку. Дед осторожно пожал ее:
— Да, сынок! Совсем ты слаб, как дите малое. Да ничего, уладим это дело!
Я натужно прокашлялся и спросил:
— Скажите, Герасимыч, а где же наши?
Дед как-то картинно нахмурился, но затем улыбнулся:
— Во-первых, давай на «ты». И никаких Герасимовичей, дед, и все!
После окруженцы проходили, человек сорок. Вот и все, больше я никого не видел. Сам не понимаю, куда армия подевалась? Что-то, наверное, случилось, если немец прет по нашей земле дурниной. Может, ты знаешь а, Вить?
Я закрыл глаза и отрицательно покачал головой:
— Я знаю еще меньше твоего, дед! Вот топаю от самой границы. Иду, да воюю помаленьку, давлю этих гадов, где только могу, и чем только могу.
Я сжал кулаки и зажмурился. Хозяин тяжело вздохнул и обратился к жене:
— Тоня, принеси парню поесть чего-нибудь.
Семеновна тоже вздохнула, поднялась и вышла из комнаты. Герасимович, тем временем, сказал:
— Вот сейчас поешь и расскажешь нам все, что с тобой произошло. Я же вижу — молодой совсем, а виски уже седые. Значит, досталось тебе на этой проклятой войне.
В это время пришла хозяйка и принесла ужин. Я поел и стал рассказывать свою историю. Они, молча, слушали, изредка перебивая и качая головами. Когда я закончил говорить, старик внимательно посмотрел на меня, а потом произнес:
— Да, сынок! Пришлось пережить тебе, не приведи господи! И все это на одного человека, но тебе везет. Да еще как! Видать, судьба не отвернулась от тебя, раз из таких переделок живым вышел, приболел вот только, но это поправимо. А теперь давай, отдыхай. Пошли, старуха!
Пожелав мне спокойной ночи, они вышли из комнаты, а я еще долго прокручивал в голове последние эпизоды своей жизни. Выходило так, что придется мне идти к своим еще незнамо сколько времени. Да еще и здесь неизвестно, какое время мне понадобится, чтобы оклематься. Так что впереди одна неизвестность, но я понимал точно, что мне любыми путями нужно добраться до своих, и я это сделаю. Чего бы мне это ни стоило. Наверняка, это будет очень тяжело и сложно, но я чувствовал, что это мне по плечу. Я принял решение, у меня стало легче на душе, и я уснул.
39
Спалось мне очень легко, и просыпаться было приятно. Я открыл глаза, утро уже наступило, но в доме никого не слышно. Попытался приподняться на кровати, и мне это удалось, хотя немного кружилась голова. Я встал на ноги, но вот тут-то ничего и получилось. В голове так сильно завертелось, что пришлось опуститься на кровать. Но ничего — первый блин комом, еще одна попытка, и я должен пойти. Да обязан, в конце концов. Что я и сделал! На этот раз получилось гораздо лучше, и я вышел в большую комнату. Здесь снова силы оставили меня, и пришлось присесть на деревянный диван возле стола. Я передохнул и осмотрелся — диван, стол, деревянный буфет, табуретки. Обстановка самая, что ни на есть, деревенская. Я и сам в такой вырос.