Олег Меньшиков
Шрифт:
"Добро перерождалось в безучастность",- писал о том времени Сергей Довлатов. Принято считать, что разрушитель, в первую очередь, разрушает самого себя. Мише-пришельцу разрушать в этом смысле нечего - он давно существует как видимость, оболочка, обман. Меньшиков это сыграл, избрав кружевной рисунок роли, адекватный Мишиному неприсутствию по отношению к другим людям.
"Жизнь по лимиту", претендующая на серьезный социальный анализ, на самом деле оказалась не более чем картиной-однодневкой. Хотя Олег Меньшиков довольно уютно в ней чувствовал себя, уловив отчасти знакомую ему атмосферу последних лет советской власти, ее призрачность и сокрушенность. Он работал, как с ним это уже случалось, независимо от режиссера. Остальные актеры играют органично, точно, но слишком открыто.
Из телевизионного интервью Олега Меньшикова:
–
– Мы все живые люди и не можем думать всегда одинаково. Я думаю, что уйти в конфликт с режиссером очень просто. Можно потом и не работать, и делать вид, что мы друг друга не знаем. А зачем это? Я даже если и понимаю, что режиссер не фонтанирует, считаю, что нужно найти общий язык. Даже у самого плохого можно взять что-то хорошее. Хотя бы умение работать с таким режиссером.
...Пришелец Миша из "Жизни по лимиту" - не самое яркое экранное создание Олега Меньшикова. Но сейчас, через десять лет после выхода картины, его герой предстает несколько иначе - преддверием нынешних дней, опустошенных душ, мнимостей, господствующих над чужими жизнями.
В конце 80-х Меньшиков как никогда много снимается. Вероятно, сказался уход из театра, ситуация, о которой он упоминает в интервью - "по уши в долгах", да и просто желание ощущать себя в профессии.
Среди его фильмов той поры - "Брызги шампанского" Станислава Говорухина. Игривое название картины обманчиво - менее всего она связана с томными звуками старого танго, красивой мелодрамой или салонными страстями. Само имя режиссера, кажется, априори исключает подобные сюжеты. На самом деле в основе картины - повесть писателя-фронтовика Вячеслава Кондратьева "Отпуск по ранению", история нескольких недель, которые провел после лечения в госпитале молодой лейтенант Володя в Москве, у матери.
1942 год. Немцы наступают. Столица оглушает лейтенанта Володю своими немыслимыми, невероятными, неожиданными контрастами. Нищета и роскошные рестораны для избранных. Соседка, почти еще подросток, Юлька уходит на фронт, а сытые, здоровые мужики коротают вечера и ночи в ресторанах. Мать Володи, редактор, оставшись без работы, целые дни сидит за швейной машиной, а обнаглевшее хамье швыряет деньги без счета, развлекаясь...
Меньшиков играл в "Брызгах шампанского" старого приятеля Володи, Сергея, уютно окопавшегося в Москве и очень недурно устроившего свою тыловую жизнь. Вместе с тем он дорожит былыми отношениями с друзьями, пытается как-то скрасить Володин отпуск, водит по ресторанам, знакомит с очаровательными девушками. И никак не может понять, что вновь, до срока, гонит Владимира на фронт, в самое пекло, в смерть, если всего этого можно избежать. Такой вариант реально Владимиру предоставляется благодаря его внезапному роману с дочерью крупного военачальника.
Сценарий по повести Кондратьева долго лежал на "Мосфильме", пока на студии не появился переехавший в Москву из Одессы Станислав Говорухин. Картиной "Брызги шампанского" он дебютировал в столице.
Говорухину, любящему прямые, открытые конфликты, резкие, сгущенные краски, из которых он предпочитает черную и белую - в стыке, была близка проза Кондратьева. Ее настрой, ее прямодушный, честный лейтенант Володя аlter еgо автора. Играл лейтенанта молодой артист, выпускник Школы-студии МХАТ, круглолицый, большеглазый Алексей Бурыкин, действительно похожий на солдат Великой Отечественной. Познакомившись с Бурыкиным, Меньшиков через несколько лет пригласит его в качестве автора пьесы о гениальном танцовщике Вацлаве Нижинском.
Сам Меньшиков неожиданно явился в роли второго плана, хотя к тому времени, как правило, всегда был центральной фигурой других его картин. Для Сергея он выбрал интонацию спокойной уверенности в собственной правоте. Сергей знает, что война рядом, гибнут десятки тысяч людей и неизвестно, что принесет всем завтрашний день. Поэтому надо успеть пожить нормально! То есть хорошо есть, спать, обеспечить семью, развлекаться. И, конечно, делать свое дело, которое тоже кому-то нужно. Из 80-х Меньшиков принес ощущение абсолютной самопоглощенности собственной судьбой, которое замечательно помогает людям устоять на ногах даже в тотальных сдвигах всего общества. Сергей твердо знает, что пафос любви к отчизне, сантименты, соответствующая расслабленность - это для других, чуждых его восприятию людей. Меньшиков сыграл удивительную обтекаемость, умение выскальзывать из рук всегда и всюду, ловко выплывать и уплывать в спокойную гавань. Даже внешне он другой - спокойный, непоколебимый. Он понятен и предсказуем - отчего и страшен по-своему...
Почти одновременно с "Жизнью по лимиту" и "Брызгами шампанского" Олег снимался у Сахарова в картине "Лестница" и в экранизации романа Валентина Пикуля "Моонзунд", поставленной Александром Муратовым.
Сахаров - режиссер из отряда "шестидесятников", но не по творческой своей судьбе. Он неизменно старался шагать в ногу со временем, снимая иногда откровенно конъюнктурные фильмы, например, "Вкус хлеба", нечто многосерийное, фальшивое донельзя, об освоении целинных земель. Дух Леонида Ильича Брежнева просто-таки питает авторов, особенно сценаристов. Патетика покорителей целины режет слух, как и ходульно-выспренние персонажи. Зато в итоге создателей удостоили Государственной премии! Снял Сахаров и фильм "Чистые пруды", отдав дань модному поэтическому кинематографу, со стихами Беллы Ахмадулиной, прочитанными поэтессой за кадром. Была военная картина по Константину Симонову "Случай с Полыниным", когда все ринулись вспоминать военные годы. В общем, Сахаров всегда старался идти в жанровом и тематическом фарватере. В годы перестройки он обратился к литературе, которая прежде была совсем не в чести: к повести Анатолия Житинского, написанной за пятнадцать лет до начала работы над картиной. За это время повесть заметно устарела, появились ей подобные, но более смелые, поскольку исчезла цензура. Но Сахаров, видимо, искренне хотел снимать именно такую прозу.
"Лестницу" Сахарова окрестили "фантасмагорической комедией". Наверное, режиссер замыслил свое произведение как развернутую метафору о днях безвременья, в чем его картина отчасти смыкается с "Жизнью по лимиту". Человек мучительно ищет выход из тупика. Мечется по лестнице, но каждый раз возвращается на исходную позицию. Двери - где они?
Комедия явно не получилась. Что касается фантасмагории, фантастического реализма, которым все тогда увлекались, но лишь немногие реализовали должно свою увлеченность, то, на мой взгляд, хаос подменил избранный авторами жанр. Подчеркнутая эстетика странности, отстраненности, незакрепленности фрагментов и эпизодов, поскольку и стержня глубинного не оказалось, - все вылилось в довольно сумбурный пересказ истории молодого человека, попавшего волей судеб в огромную коммуналку (может быть, это наша страна?) и не могущего из нее выбраться. А перед тем человек этот, Владимир Пирошников, решил покончить с собой. Но не успел - молодая женщина Аля забрала его к себе, почувствовав неладное.
Нетрудно понять, что заплутавший Пирошников - это все мы, заблудившиеся на дорогах собственной жизни, потерявшие смысл существования и вкус к живым эмоциям. А дальше? Авторская идея ясна минут через десять, ничем новым она не обогащена, остается лишь тоскливо наблюдать за безумием обитателей квартиры, продираться к сути их разговоров, отношений. Появляются бывшие мужья и похотливые дамы, сумасшедшие старухи с манерами придворных фрейлин и постоянной готовностью к скандалу... Словом, сюжет, ситуации, почерпнутые в сценарии, созданном с пятнадцатилетним опозданием, оказались недостаточно невероятными (слишком невероятным стало к тому времени все происходившее в России), чтобы напрямую соприкоснуться с действительностью, если уж говорить о поворотах нашей исторической судьбы, начиная с 1985 года. С другой стороны, все было излишне житейски замотивировано, чтобы убедить зрителей в попытке вступить в плотные слои родной атмосферы. Повесть о Владимире Пирошникове как бы сразу оказывалась вывернутой наизнанку, утомляя серией до скуки знакомых деталей, разговоров, последствий.
В одном из репортажей, написанных со съемок "Лестницы", после рассказа о дождливой, с резкими, прерывистыми ветрами питерской зиме (натуру снимали в Санкт-Петербурге, в одном из дворов, что на Петроградской стороне), корреспондент пишет о пене, изображавшей снег величиной с подушку, летавшей по двору белыми хлопьями. Когда через десять лет я пересматривала картину, мне показалось, что и сама лента эта похожа на подушку из химического волокна, загримированного под сугробы.
Но прежде, чем обратиться непосредственно к роли Олега Меньшикова, все же немного о сюжете, который так трудно вычленить из запечатленного на пленке.