Олимп
Шрифт:
Местами оболочка купола была настолько тонка, что прощальные вечерние зарницы высвечивали на западных сводах розовые круги. У самой вершины потолок напоминал стекло, показывая овал темнеющего неба с чуть размытыми проклюнувшимися звездами. Но более всего завораживали при взгляде на внутренние стены сотни перекрещенных отпечатков, каждый примерно шесть футов высотой. Они окружали пространство, и, склоняясь на перила балкона, Даэман видел под собою новые пересекающиеся ниши, ломаные, словно прожженные в голубом льду. В их пустующих, похожих на металлические полостях плясали красноватые блики из сердца кратера.
А вот багрово-алый пол под куполом отнюдь не пустовал. Повсюду
Сам же схожий с мозгом Сетебос оказался огромнее, чем кузен Ады запомнил его два дня назад, при первом явлении сквозь удивительную прореху в небесах. Если тогда чудовище выглядело футов на сто вдоль оси, то теперь протянулось в длину по меньшей мере на сотню ярдов и в середине, где извилистую ткань разделяла блестящая глубокая полоса, высилось аж на три десятка футов. Когда громоздкая тварь переминалась и поворачивалась в гнезде, черепа хрустели, точно сухая солома.
– Помыслил, в этой славе нет ни правоты, ни преступленья, Он ни добр, ни зол: Он – господин и властью облечен. Зовет себя ужасным: взгляни на Его ноги – и поймешь!
Свистящее шипение Калибана змеилось по всему куполу, эхом отражалось от конусов и ступенчатых пирамидальных башен, перекатывалось в лабиринте ледяных коридоров; Даэману мерещилось, будто убийственный шепот наползает на него сразу со всех сторон.
Вскоре глаза привыкли к трепету красных бликов и гигантским размерам купола, и мужчине удалось рассмотреть подвижных мелких существ, которые суетились у подножия чаши, взбегая на четвереньках по ледяным ступеням и быстро спускаясь, но уже на задних конечностях, обхватив руками большие, чуть вытянутые в длину шары молочного цвета с гадким и скользким блеском.
Сперва мужчина принял их за войниксов: останки горбатых тварей поминутно попадались ему в ледяном лабиринте, причем не окаменевшие фигуры, как снаружи, в расщелине, а либо выпотрошенные туши, либо пустые панцири, либо кучи оторванных острых клешней, – однако, всмотревшись через колеблющуюся мглу и дым, сын Марины разглядел уже знакомые очертания.
«Калибано», – мелькнуло в голове Даэмана. Годом ранее он уже натыкался на них в Средиземном Бассейне вместе с Харманом и Сейви, но лишь
«Зарядные устройства» – так выразилась мудрая старуха, когда собиратель бабочек набрел на голого калибано, который покоился внутри стоячего полого креста с раскинутыми руками, и по ошибке счел его мертвым, пока вдруг желтоватые кошачьи глаза не распахнулись.
Сейви рассказывала, будто Просперо и таинственная личность воплощенной биосферы по имени Ариэль вывели эту мерзость как новый сорт людей, дабы помешать войниксам захватить Средиземный Бассейн и прочие земли, над которыми седовласый маг желал сохранить полную власть. Но, вероятно, старуха обманулась или намеренно солгала: твари не могли иметь отношения к человеческому роду, они являлись незамысловатыми клонами гораздо более крупного и жуткого Калибана, по признанию самого Просперо с орбитального острова. Между прочим, тогда же Харман спросил у еврейки, для чего же постлюди создали войниксов, если, чтобы остановить их, пришлось населять планету такими чудовищами.
«Ошибаешься, – отвечала старуха. – Эти явились сами по себе, невесть откуда, неизвестно с какими целями, да и служат неясно кому».
В то время Даэман не понял ни слова, да и сейчас уяснил не больше. В конце концов, калибано, суетящиеся перед его глазами на дне кратера подобно гнусным розовым муравьям, таскающим белесые яйца, служили явно не Просперо, а Сетебосу.
«Кто же тогда наводнил Землю войниксами? – задался вопросом кузен Ады. – И если эти твари – не рабы многорукого, то с какой стати они напали на колонии „старомодных“ людей, а главное, на Ардис? Кому они служат?»
Единственное, что путешественник мог бы сказать с уверенностью: явление Сетебоса в Парижском Кратере стало для войниксов подлинным бедствием. Те, что не замерли навеки в оковах стремительно выросшего синего льда, были пойманы и ободраны, как сочные крабы. «Ободраны кем? Или чем?» На ум приходило лишь два объяснения, и оба не сулили ничего доброго. Либо панцири тварей треснули под напором зубов и когтей мерзких калибано, либо их растерзали руки Сетебоса.
Внезапно Даэман понял, что розовато-серые «рубчики» на дне кратера – на самом деле тоже длинные щупальца божества. Мясистые стебли ныряли в синие норы купола и…
Развернувшись на месте, мужчина вскинул уже взведенный арбалет. Где-то позади, в ледяном туннеле, послышался легкий скользящий шорох. «Это рука в три раза толще моего туловища протискивается за мной».
Кузен Ады присел на корточки с тяжелым арбалетом на взводе и приготовился ждать. Страшная конечность так и не появилась, зато по коридору продолжало ползти многоголосое шипящее эхо.
«Руки уже в туннелях и, возможно, даже снаружи, в расселинах. – Даэман попытался унять безудержно колотящееся сердце. – И там, и там теперь – хоть глаз коли. А вдруг на обратном пути я наткнусь на щупальце?»
На ближайших ладонях Сетебоса он успел рассмотреть отверстия для кормления, откуда извергались, на радость хищным калибано, куски сырого красного мяса: не то человечина, не то плоть растерзанных войниксов.
Мужчина прилег на балконе; синеватый лед, все более напоминающий некие продукты жизнедеятельности многорукого божества, сквозь термокожу пронзил живот острым холодом.
«Можно уже выбираться. Я видел достаточно».
Лежа навзничь, с нелепым оружием наперевес, опасливо пригнув голову, когда мимо – почти перед носом, только сотней футов ниже – вприпрыжку промчались на четвереньках несколько калибано, сын Марины ждал, пока в его трусливые руки и ноги вернется сила, чтобы встать и убраться подобру-поздорову из этого нечестивого собора.