Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

Моруа Андре

5. В ВИЛЬКЬЕ

Тот, кто любил, постиг это чувство.

Оно неведомо человеку, не испытавшему

любви. Я сочувствую ему, но не понимаю

его.

Лакордер

Январь 1843 года. Жюльетта беспокоилась, видя, что ее "дорогой дружок" очень мрачен. Его "милое лицо", казалось, "совсем потускнело". Скрывал ли он от нее какие-нибудь заботы или горе? Тем не менее наступивший год вселял добрые надежды. После пятилетнего перерыва Гюго готовился к постановке своей новой драмы - "Бургграфы". Дочь его Леопольдина была помолвлена с Шарлем Вакери, молодым человеком, которого в семье Гюго очень любили. Свадьба была назначена на февраль. В марте на сцене Комеди-Франсез должны были играть "Бургграфов". Летом Жюльетте и Виктору предстояло путешествие по Испании. Замечательные планы, не правда ли?

Однако "Виктор Гюго как будто не

мог освободиться от наваждения призраков". Он любит братьев Вакери, ставших близкими ему, а они обожают Гюго. Шарль и Огюст Вакери родились один - в Нанте в 1816 году, другой - в Вилькье в 1819 году. То была старая семья лоцманов и рыбаков с Сены. Их отец - Шарль-Исидор Вакери, став судовладельцем в Гавре, нажил состояние и построил для своей семьи в Вилькье на берегу реки большой белый дом. Наследовать отцу должен был старший сын - Шарль; младший, Огюст, за время пребывания в Руанском коллеже жадно читал сочинения Эсхила, Шекспира, Гюго, а в школьных занятиях добился таких успехов, что был приглашен директором парижского лицея Карла Великого пройти там курс бесплатно, ведь таким учеником можно было щегольнуть на любых экзаменах; лицеист Вакери, восторженный юноша, неистовый романтик, должен был со своими товарищами поставить в 1836 году спектакль в лицее. Они избрали для этого "Эрнани" и направились к автору испросить его разрешение. Гюго не только дал согласие, но и сам присутствовал на представлении.

Некоторое время спустя, когда происходил судебный процесс по поводу "Марион Делорм", Гюго увидел в зале суда молодого Вакери. "И торжествующий поэт заметил вдруг меня, и я руки его коснулся, как десницы короля..." Вслед за тем молодой нормандец и его друг Поль Мерис стали своими людьми в доме Гюго на Королевской площади. Им было поручено формировать батальоны для сражения за успех "Рюи Блаза". Когда молодой Огюст заболел, Адель Гюго ухаживала за ним, и юноша сохранил упоительное воспоминание об очаровательной женщине, склонявшейся у его изголовья. В 1838 году, в то время как Виктор Гюго путешествовал по Рейну, Адель с детьми была приглашена в Гавр, к старшей сестре Огюста, супруге Никола Лефевра, основателя Нуво-Гранвиль. Четыре отпрыска Гюго никогда не видели моря. Из Гавра вся семья направилась в Вилькье. Там они прожили до начала октября.

Огюст Вакери - госпоже Гюго, 9 октября 1838 года:

"Дорогая госпожа Гюго, с тех пор как вы уехали, дом опустел и стал ужасно унылым. Мы скучаем без вас и без ваших милых детей. Теперь у нас тишина, такая печальная по сравнению с былым оживлением! Хочется поскорее написать вам. После вашего отъезда потянулись долгие и тоскливые дни. Ведь мой брат и в особенности я все время были с вами, и так приятно было жить в вашем обществе; мы без вас скучаем, и никто не сможет вас заменить".

Детям Гюго эти каникулы очень понравились. В следующем году они уговорили отца поехать в Гавр и Вилькье, откуда Олимпио направился в Страсбург, а его жена и дети остались у Вакери на все лето. Леопольдине исполнилось пятнадцать лет. Шарлю Вакери двадцать два. Он был убежден, что судьба готовит ему блестящую будущность. "Его отец нажил состояние на каботажном и дальнем плавании своих судов", но, несмотря на большой достаток, "семья вела скромный образ жизни, за что ее очень уважали". Шарль I Вакери, больной и уже пожилой человек, собирался уйти на покой; Шарлю II, который должен был стать его преемником, Леопольдина Гюго, простая, серьезная и умная девушка, казалась идеальной женой, и вот возникли планы соединить их узами брака, - намерение это госпожа Гюго одобрила.

Огюст Вакери - госпоже Гюго, четверг 17 октября 1839 года:

"Наш дом опустел и оплакивает вас. Мы постоянно чувствуем, что в нем отсутствуют члены вашей семьи... Семье, с которой, по воле господней, нас связывают узы кровного родства, люди всегда предпочитают ту семью, которую они сами себе выбирают, - ту, которую избрало сердце. Вам уже давно известно, как я привязан к вам! Я только теперь понял, насколько ваша дружба мне необходима и насколько мне необходимо бывать в вашем доме. Несмотря на то, что нас разделяет расстояние в шестьдесят лье, я душою всегда с вами и постоянно думаю о вас".

Три смерти, последовавшие одна за другой, опечалили дружную семью Вакери. В 1839 и 1840 годах госпожа Лефевр-Вакери лишилась двух сыновей, Шарля и Поля, а два года спустя умер ее муж. Здоровье ее отца, Шарля Вакери, резко ухудшилось. В этой мрачной обстановке молодые жених

и невеста не осмеливались говорить о свадьбе. Тем не менее Виктор Гюго благословил их союз. "Поэты не могут давать своим дочерям богатое приданое, они должны одарить их более ценными сокровищами: тонкостью ума, добротой сердца и грациозностью". Наконец, 15 февраля 1843 года, в узком семейном кругу состоялось бракосочетание; о нем не известили даже друзей Гюго. Жюльетта из приличия не решилась присутствовать на церемонии, она не пошла и в церковь, но попросила Леопольдину оставить ей на память "какую-нибудь девичью безделушку, которая теперь не нужна невесте, раз она становится замужней дамой". Этот подарок она сочла бы символом того, что и впредь не порвется тесный союз двух существ, больше всех любивших Гюго, его дочери и его возлюбленной. Отец передал дочери эту трогательную просьбу. Леопольдине уже давно была известна сложность отношений в их семье, и она исполнила просьбу Жюльетты, подарив ей не безделушку, а нечто лучшее - свой молитвенник. Виктор Гюго сочинил в самой церкви короткое стихотворение для юной невесты:

Кем так любима ты, люби того. Прости!

Как ты была для нас, будь для него отрадой!

Тебе одну семью сменить другою надо;

Оставив нам тоску, все счастье унести.

Удерживают здесь, там ждут тебя согласно.

Жена и дочь, свой долг двойной ты исполняй.

Нам - сожаление, надежду им подай.

Уйди, пролив слезу! Войди с улыбкой ясной!

[Виктор Гюго. 15 февраля 1843 года ("Созерцание")]

Поэт грустил, расставаясь со своей старшей дочерью, своей любимицей, ставшей для него настоящим другом и столь разумной уже в молодые годы. "Не волнуйся за свою Дидину, - писала ему. Жюльетта, - она будет счастливейшей из женщин". Так оно и должно было быть, но тем не менее Гюго страдал и чего-то боялся. Леопольдина должна была жить в Гавре, а в то время путешествие от Парижа до Гавра - в дилижансе или пароходе - занимало два дня.

Приходили письма, дышавшие счастьем.

Леопольдина Вакери - госпоже Гюго:

"Вот уже месяц, как я живу здесь, и мне так хорошо; вокруг меня милые, ласковые люди, у меня есть все, что дает счастье, но иногда само это счастье внушает мне страх. Мне представляется, что такое блаженство не может длиться долго, затем, поразмыслив, я начинаю понимать, что мне чего-то недостает: нет возле меня моей дорогой мамы..."

Жюльетта Друэ - Виктору Гюго:

"Надеюсь, мой ангел, что теперь ты успокоился и счастье обожаемой дочери отныне уже не будет вызывать у тебя волнений и слез".

Репетиции драмы "Бургграфы" отвлекли Гюго от странных предчувствий. Он возлагал большие надежды на эту пьесу и стремился придать ей эпическое величие. Во время путешествия по Рейну, когда он бродил дни и ночи, осматривая развалины древних замков, поросшие терновником и деревьями, его воображению представлялись картины титанической борьбы бургграфов против императора, "этих грозных рейнских баронов, гнездившихся в своих замках, властителей, которым служили на коленях их подданные... хищников с повадками орла и совы"; на основе этих мотивов он и хотел написать драму. Впоследствии к сюжету бургграфов присоединился другой, непрерывно занимавший мысли Гюго, а именно - вражда братьев. Известно, что он начал писать драму в стихах "Близнецы", героя которой держат в заключении под именем Железной Маски, - он принесен в жертву ради того, чтобы его брат Людовик XIV безраздельно царствовал на троне. Гюго оставил этот замысел незавершенным, но все же в "Бургграфах" Фоско (бургграф Иов) избавляется от своего брата Донато (будущего императора Фридриха Барбароссы), потому что они любят одну и ту же девушку - Джиневру. Бургграфа Иова гложут угрызения совести, потому что он когда-то швырнул в заброшенный склеп тело смертельно раненного Донато, и он ходит туда каждую ночь. Так Гюго от драмы к драме возвращается к своей неотступной мысли о заживо погребенном брате.

Когда произведение искусства выстрадано автором, это почти всегда придает ему красоту. "Бургграфы" - творение "чудовищное, предваряющее Вагнера", говорит Барер, тут и надменный замок, и четыре поколения рыцарей-разбойников, и борьба Провидения против Рока, - причем драма не лишена эпического величия. Театр Комеди-Франсез принял ее с восторгом. Но обстановка складывалась неблагоприятно. За несколько театральных сезонов молодая талантливая актриса Рагаель возродила моду на классическую трагедию. Публике приелось то, "что в обществе устаревает быстрее всего, новизна".