Оливия Джоулз, или пылкое воображение

Филдинг Хелен

В дверь постучали.

– Un momento, рог favor[15], – сказала Оливия, пряча под одеяло материалы расследования и шпионское оборудование.

– P"ase adelante[16].

Дверь отворилась, и на пороге возникла швабра, а за ней улыбающаяся латиноамериканка с ведром. Оливия сделала движение, будто хочет взять швабру, но горничная затрясла головой, и они принялись за дело вдвоем. Оливия выливала из ведра воду, а горничная без умолку тараторила по-испански, главным образом о том, как весело Оливия будет проводить время в гостиничном баре. Наконец дамы убрали всю воду и, отступив, стали с улыбкой любоваться сухим полом. Оливия сочла, что непременно должна отблагодарить горничную за радость совместного труда, и отдала ей кожаную сумку, а также несколько вещей, попавших в категорию «Обойдусь»,

надеясь, что этот жест нельзя истолковать как проявление неоколониалистских тенденций. Горничная была очень довольна, но от восторга не взвизгнула, наверное, не поняла, что вещь действительно из последней коллекции Марка Джейкобса, или она просто была высокодуховным существом и плевать хотела на любые лейблы. Она обняла Оливию и кивнула головой в сторону бара.

– Si, si, mas tarde[17], – ответила Оливия.

«О коктейлях «Маргарита» и думать забудь», –внушала она себе, складывая все ценное в сейф и застегивая молнию оливково-бежевого чемодана, куда было уложено все «Необходимое для путешествия».Но, выйдя во внутренний дворик, где вовсю кипело веселье, решила: а, гори оно все синим пламенем. Вон все уже надрались, как свиньи. И поднесла к губам первый бокал знаменитой «Маргариты». Salud!

Седой усатый красавец, пьяный до положения риз, что-то мурлыкал, аккомпанируя себе на гитаре. Разномастное сборище хиппующих юнцов, туристов, бизнесменов и местных жителей ему подпевало. Но вот у певца стал заплетаться язык, и тут грянула сальса. В мгновенье ока площадка заполнилась танцующими. Местные выделывали немыслимо сложные фигуры изящно и легко, все движения были идеально отточены, а вот американцы в пестрых гавайских рубахах нескладно топтались и дрыгались. У Оливии был как-то недолгий роман с венесуэльским корреспондентом агентства «Рейтер», за время которого она успела полюбить сальсу, и теперь она с восхищением глядела на танцоров: вот это настоящая сальса, этот ритм, эти движения у них в крови. Позади толпы она увидела мужика с короткими, вытравленными перекисью волосами. Среди всеобщего веселья, в этом пьяном разгуле, он невозмутимо сидел за столом, подперев подбородок руками, и внимательно изучал публику.

Одежда на нем была расхристанно мешковатая, но вряд ли это обычный турист, слишком уж спокоен и сосредоточен. Через несколько минут мужик возник прямо перед ней. Не улыбнулся, лишь движением бровей указал на танцевальную площадку и протянул ей руку. « Очень привлекательный мужик, к тому же нахал; кого-то он ей напоминает. Танцует потрясающе, ни одного лишнего движения, но как уверенно ее ведет, ей остается только подчиняться». Они не разговаривали, просто танцевали, прижавшись друг к другу, его рука направляла ее туда, куда ему хотелось. После двух танцев их разбил немыслимо галантный пожилой кавалер из местных. Блондин учтиво уступил ему даму. Когда она оглянулась, его уже не было. Натанцевавшись, она захотела перевести дух, отошла в сторонку, вытерла лоб, и тут кто-то тронул ее за руку. Это была горничная, которой она подарила сумку.

– Идите в свой номер, – прошептала она по-испански.

– Зачем? – спросила Оливия,

– Туда кто-то заходил.

– Кто-то заходил? Вы его видели?

– Нет. Мне пора, – сказала она, тревожно озираясь. – А вы идите и посмотрите. Скорей.

Вмиг протрезвев, Оливия кинулась к себе в номер, на лифте подниматься не стала, пошла по лестнице. Осторожно вставила ключ в замок, подождала немного и распахнула дверь. Комната была полна причудливых теней от листьев пальм, сквозь которые уличные фонари пробивались в ее защищенное москитной сеткой окно. Стоя в коридоре, она нащупала рукой выключатель и нажала – никого. Еще раз прислушалась, затворила за собой дверь, заглянула в ванную – и там никого. Подошла к сейфу. Сейф не открывали. И тут ее взгляд упал на чемодан – чемодан был приоткрыт, хотя она помнила, что довела молнию до конца. Вещи, которые она так аккуратно сложила, были в беспорядке. Она просунула внутрь руку – там был, как ей показалось, полиэтиленовый пакет с мукой. В ужасе вытащила его и увидела,

что это не мука, а какой-то белый порошок. И тут в коридоре послышались шаги. Оливия поспешно надорвала пакет, тронула порошок пальцем и лизнула. Ощущение было нельзя сказать, чтоб неприятное. Ну конечно, так и есть: кокаин, и этого самого кокаина довольно много, Шаги остановились возле ее номера, в дверь забарабанили и громко закричали.

– La policial Abra la puerta![18]

– Un momento, por favor[19].

Что делать? У нее было два варианта действий: открыть дверь и предстать перед полицейскими с пакетом кокаина в руках или выпрыгнуть в окно с пятого этажа. Прямо скажем, выбор ей предлагался небогатый.

26

«Не психуй. Только без паники. Дыши глубже, думай головой».Она вошла в ванную и спустила воду в унитазе. Пока вода шумела, неслышно подняла москитную сетку на окне и отступила подальше. Размахнулась и изо всех сил швырнула пакет в окно: «Вот кому-то повезло сегодня!».Потом, услышав, как внизу шмякнулось, опустила сетку и с безмятежным видом открыла дверь.

Вид полицейских успокоил Оливию, они оказались совсем не страшными. Смущенные прыщавые юнцы. Она села на стул и стала смотреть, как обыскивают номер. Интересно, им известно, что именно они ищут и где оно лежит? И потом, это действительно полиция? Или военные? А может быть, актеры? Может, кто-то нанял отдыхающих здесь актеров и они вовсю стараются, играют роль полицейских?

– Todo esta bien, – наконец сказал один из юнцов. – Gracias. Disculpenos .[20]

– No tiene importancia ,[21] – ответила она . «Никакие это не пустяки, но ведь она англичанка, для нее вежливость превыше всего, недаром же сказано в «Правила дорожного движения для женщин», что в шинах нет ничего кроме воздуха, но именно поэтому колеса катятся так плавно».

– Un cigarillo?[22] – предложилтот, что помоложе, протягивая ей пачку.

– Muchas gracias,[23] –ответила она, взяла сигарету, закурила. Господи, она сто лет не курила.Ей показалось, впрочем, что сигарета с травкой. Жаль, у нее нет текилы, угостила бы парнишек. Они такие хлипкие, их быстро развезет, и они выболтают ей, кто их послал. Она все же рискнула спросить:

– Рог que estan aqui?[24]

Юнцы переглянулись и захохотали.

– Поступила секретная информация, – сказали они. И снова засмеялись. Докурили и расстались с Оливией, будто они друзья детства, заглянувшие к ней на огонек.

Убедившись, что полицейские действительно ушли, она сползла по двери на пол. Потом приказала себе: «Перестань дрожать, трусиха» и спросила согласно пункту седьмому «Правил Оливии Джоулз», а так ли уж это важно. «Еще как важно», – это она была вынуждена признать. Надо позвонить в английское посольство. Если, конечно, здесь есть английское посольство.

Оливия провела жуткую бессонную ночь, маясь от духоты и не находя себе места от тревоги. Когда утро, наконец, наступило, она почувствовала великое облегчение. Из-за глянцевых макушек пальм поднялось солнце, почему-то бледное, – где же хваленые краски ослепительного карибского восхода? Она распахнула окно, поглядела на тихую бухту за железными рифлеными крышами, вдохнула густой, пряный воздух. На улице болтали и смеялись местные женщины. По радио кто-то пел резким, пронзительным голосом под аккомпанемент гитары. Она вдруг сообразила, что пассажирам не сообщили, когда и как они будут добираться до места назначения. А что, может, им суждено остаться здесь навсегда, день за днем будет кипеть веселье, они позабудут обо всем на свете... эх, пить текилу, спать под пальмами от заката до рассвета...