Омикрон-4
Шрифт:
Сам подполковник Лебедев сравнительно недавно получил новую должность. После пары удачно проведенных «громких» операций в холодном Мурманске, его перекинули сюда, в Москву. Работа в Федеральной службе безопасности, в сердце страны, да еще с учетом хорошей должности – мечта любого офицера. И первое же задание, которое выпало Лебедеву - уже четвертый месяц не давало ему спать спокойно. Крупная рыба Вильгельм Штрасс, его деятельность и причастность к частным военным компаниям почему-то заинтересовали верхнее начальство. Штрасс совал нос туда, куда не следовало.
Три месяца
Подполковник решительно толкнул дверь, но она оказалась закрытой. В ход пошел звонок, висящий справа от входа.
– Кто? – послышалось из расположенного где-то под потолком динамика.
– Лебедев.
Замок немедленно пискнул. Механизм внутри двери зажужжал и та пришла в движение. Подполковник толкнул ее ладонью и вошел внутрь.
Он оказался в коротком фойе, отделанным светло-серым кафелем. Сверху висела мощная энергосберегающая лампа. Справа и слева какие-то стенды, шкафчики, полки.
– Товарищ подполковник? – к нему торопливо подошел молодой лейтенант в белом халате. – Я вас провожу к Самсонову.
Лебедев кивнул и направился за проводником.
Отдел, о котором ходило столько слухов, был по совместительству еще и чем-то вроде «специального» госпиталя. Если уж быть честным, то сюда попадали личности, к которым был особый интерес.
– Как наш задержанный?
– Тот, что обгорел? В искусственной коме. Иногда приходит в себя, но почти сразу же отключается снова.
Лебедев едва заметно кивнул, но от дальнейших вопросов воздержался.
Коридоры, комнаты-операционные, палаты, лаборатории, снова коридоры. Да тут заблудиться, проще простого.
Иногда попадались лаборанты, врачи, медсестры. Вооруженная охрана. Все были чем-то заняты или же старательно это имитировали.
– Да где этот Самсонов?
– минуты через три таких перемещений, Лебедев не выдержал и возмущенно окликнул шустрого лейтенанта.
– Почти пришли. Сюда.
За следующей дверью была очередная «операционная». Вокруг одной единственной кровати, размещалось так много сложного медицинского оборудования, что подполковник даже рот открыл от удивления.
– Ни хрена себе, – только и пробормотал он.
– Впечатляет, да? – послышался довольный голос из-за ширмы. Через мгновение оттуда появился лысый человек средних лет, в черной медицинской форме, ну никак не похожий на «особого врача» и уж тем более на представителя службы безопасности.
– Более чем. Это он, я правильно понял? – Лебедев указал на кровать.
Там, с ног до головы обмотанный бинтами и облепленный марлевыми повязками, весь истыканный капельницами, лежал худощавый человек. Его закованные в гипс ноги были подвешены на специальном ложе, обеспечивающем полную неподвижность сломанных конечностей.
– Да, это он. – Самсонов извлек откуда-то планшет, что-то потыкал в нем и принялся просматривать диагнозы. – Ума не приложу, как он вообще с такими повреждениями выжил. Бешеная воля к жизни.
– А поподробнее? – Лебедев примерно уже знал, какой ответ его ждет, но все равно захотел услышать это еще раз, от первого лица. – И давай сразу на «ты»?
– Хорошо. Девяносто процентов тела ожоги второй и третьей степени. Имеются несколько очагов и четвертой степени. Заражение крови,– голос Самсонова был таким, словно он не полученные ранения перечислял, а прогноз погоды.
– Переломы обеих ног, левая в области голеностопа, правая в районе стопы. Компрессионный перелом позвоночника, проникающее повреждение грудной клетки и еще одно в области желудка. Жизненно важные органы не задеты, но присутствует значительная кровопотеря. Также имеется серьезная интоксикация, истощение, обезвоживание. Состояние очень тяжелое, но стабильное. Кстати, помимо этого имеются переломы пальцев, многочисленные мелкие и средние раны, порезы и ссадины. Не знаю, в какой преисподней был этот парень, но я ему не завидую.
– Действительно, как он вообще выжил? Прямо чудеса.
Самсонов замялся и Лебедев это заметил.
– Ну, говори уже!
– Мои лаборанты провели все необходимые анализы, а также еще и я кое-что проверил по своей части... Ну, ты знаешь! В общем, в его крови обнаружено сразу несколько сильнодействующих стимуляторов. Да что там, сам черт ногу сломит – сплошные генетические обрывки. Чего в крови только нет. Цепочки ДНК направлены на поддержание жизнеспособности организма, за счет скрытых внутренних ресурсов. Правда, один состав я все-таки опознал – мы разрабатывали нечто подобное в начале этого года. Тогда произошла утечка информации, в итоге опытный образец попал на черный рынок. Отследить концы не удалось.
– Даже так? – «для галочки» удивился подполковник. Утечка его совсем не интересовала. – А еще что?
– Ну... Остальные составляющие мне не знакомы, хотя и напомнили о секретных советских разработках конца восьмидесятых годов, – майор запнулся, а затем торопливо добавил.
– Читал про них в засекреченных архивах. Это весьма интересные работы.
Лебедев сморщился - это ему было не интересно. Затем он лениво обошел кровать по кругу, заглянул в облепленное повязками лицо человека.
– Ясно. Как его состояние?
– Тяжелое. Но, повторюсь, стабильное. В коме.
– Вы намеренно поместили его в кому? Зачем? – удивился Лебедев.
– Пришлось. Для того чтобы поддерживать в нем жизнь, пришлось напичкать его всем, что у меня есть. Все используемые препараты разрешенные, но со своими побочными эффектами. В сознании такое проводить опасно. И невероятно, но явный прогресс налицо.
– В смысле? Ты опробовал на нем свои экспериментальные стимуляторы?
– Нет. Без особого разрешения – нельзя. Только штатные медикаменты. Взгляни! – Самсонов с торжествующим видом шагнул к кровати и решительно сдернул с груди забинтованного слой повязок, пропитанных какой-то желтоватой жидкостью. Открывшийся фрагмент тела был покрыт глубокими розоватыми рубцами, заживающими ожогами.