Омикрон
Шрифт:
Пустой грузовик стоял неподалеку от непритязательного двухэтажного офиса Дункана, и Шевцов пошел к нему, совершенно опустошенный, сбитый с толку внезапной встречей…
Кем я стал?.. – с немой душевной тоской думал он, залезая в кабину незагруженной машины. — Чего мне ждать от жизни, как выкарабкиваться из этой ямы обстоятельств?!..
Семена потрясла реакция Кейтлин. Когда его пытались презирать и унизить те, кто имел субъективное право считать бывшего лейтенанта Земного Альянса своим врагом, он спокойно сносил это,
Взгляд Кейтлин должен был нести сострадание, а не презрение. Что случилось с ней за эти годы, куда подевалась та душа, в глубинах которой рождались наивные строки?
Внутри Шевцова будто открылась плотно запертая дверь, и масса запретных, обидных эмоций вдруг хлынула в рассудок…
Его презирали. Ему не давали возможности найти нормальную работу и жить как человеку. Быть может, он чего-то не понимает, и новоявленная Кейтлин права: из ямы обстоятельств есть только один путь — наверх по чужим головам, а лучший способ вразумления «пострадавших от войны» — это ствол «Стайгера», повернутый на ребро?..
Клименс молчала. Она воспринимала мысли Шевцова, но не комментировала их. Понятия добра и зла, жестокости и справедливости долго не могли найти своего места в холодном рассудке машины, и в подобных ситуациях она предпочитала не вмешиваться.
Мало ли людей встречалось на их пути? Клименс многому научилась, и в данной ситуации ее логика была сродни философскому взгляду на жизнь:
Пройдет и это…
Ей, как машине, чрезвычайно сложно давалось толкование чувств. Клименс не понимала, что некоторые из них являются непреходящими.
Впрочем, ей предстояло узнать много нового в течение надвигающейся ночи…
— …Кто это был? — спросил Дункан, когда за Шевцовым закрылась дверь.
— Неверный вопрос… — ответила Кейтлин, внимательно изучая строки, написанные на потертом листе пластбумаги. — Ты хотел спросить: откуда он меня знает?
— Да.
— Мы встречались в прошлом.
— Значит, он представляет угрозу?
— Нет, — покачала головой Кейтлин, складывая листок по линиям изгиба. — Эту проблему можно решить иным путем. Мне достаточно поговорить с ним. Дай мне денег.
Дункан без пререканий выдвинул ящик стола и протянул ей пачку банкнот.
— Этого хватит?
— Да. — Кейтлин забрала деньги. — Я скоро вернусь. Подумай пока о Доноване.
— Хорошо. Только веди себя естественно. Не забывай об этом.
— Я ничего не забываю, — откликнулась Кейтлин, направляясь к дверям. — До рассвета нам предстоит решить еще много проблем, и эта кажется мне наименьшей по значимости, — добавила она уже на пороге. — Думаю, нам следует вернуться с очередным грузом. Корабль будет готов к старту уже утром, так что они не успеют нас перехватить.
— Тогда зачем ты идешь к этому человеку?
— Его будут спрашивать о нас. Пусть говорит то, что выгодно нам. Я не задержусь.
— Хорошо, я буду ждать тебя тут.
Чтобы уйти от преследовавших его мыслей, Шевцов вернулся к проделанному им проходу и принялся за работу, хотя еще час назад у него были совершенно иные планы относительно сегодняшнего вечера. В кармане лежали заработанные деньги, но ему расхотелось их тратить.
Отбуксировав с помощью машины ободранный, покореженный каркас космического истребителя, он увидел в образовавшейся полости, похожей на пещеру неправильной формы, последнее препятствие, отделявшее его от корпуса космического корабля, к которому он пробивался на протяжении полутора недель.
Этим препятствием была серв-машина класса «Фалангер».
Огромный шестидесятитонный боевой робот стоял, согнув исполинские ступоходы, и с первого взгляда его зловещий, камуфлированный силуэт не наводил на мысль о критических разрушениях данного кибермеханизма.
Что-то беспокойно скользнуло по периферии сознания, не то промелькнула какая-то неосознанная мысль, не то от усталости чудилось что ни попадя, но спустя секунду Семен понял: беспокойство исходит от Клименс.
Первый раз его электронная подруга проявляла такую настойчивую, но, что самое поразительное, эмоциональную инициативу.
Что случилось? — мысленно спросил Семен, продолжая смотреть на страшный механический контур с дистанции в десяток метров. Он не испробовал на прочность те конструкции, что некогда смялись под весом извлеченного минуту назад истребителя, и потому стоял на краю образовавшейся полости, не решаясь ступить на хаотичное плетение расплющенных металлоконструкций.
Путь безопасен, — возник в сознании голос Клименс.
— Откуда ты знаешь? — вслух спросил Семен.
Я обработала видеоряд, полученный посредством твоего зрения, — ответила она. — Ты можешь подойти к нему? — Это уже был вопрос, больше похожий на робкую просьбу.
— Почему ты так реагируешь? — озадаченно поинтересовался Семен, глядя на угрожающий контур застывшей навек серв-машины.
Я была когда-то боевой системой «Фалангера», — ответила ему Клименс.
Этот вечер был полон сюрпризов и неожиданностей.
Медленно сгущались сумерки, в небесах рдели краски заката, у горизонта слоистыми полосами застыли багряные облака.
Семен медленно и осторожно преодолел десяток метров, отделявших его от серв-машины, и снизу вверх взглянул на «Фалангера», разглядывая подробности строения чудовищного механизма в неверном свете подкравшегося вечернего сумрака.
Люк в днище машины был плотно закрыт.
Клименс молчала, но Семена уже охватило любопытство, и он решил, что обязательно стоит заглянуть внутрь рубки управления.