Омут. Книга третья. Круговорот
Шрифт:
– Он хотя бы не хамелеон, - горько молвила я, отойдя на несколько шагов прочь.
– Что?! – Джей буквально взревел, - уж лучше избей меня до полуобморочного состояния, чем говорить такое.
– Я всего лишь сказала правду: из нас ужасная пара, - чисто смотрела ему в глаза, - лучше сейчас со всем этим порвать и пойти своими путями.
– Нет, Элли, - парень умолял, больнее сжав руку и прижав меня к себе, - у всех пар бывают проблемы, но с ними можно справиться, главное – это всегда быть вместе и поддерживать друг друга. Мы справимся со всем, потому что у тебя есть я, а у меня ты, - говорил красиво, пусть и мутно, - и если
– Люди не меняются, - печально и отчасти упрямо произнесла я, проглотив вторую часть высказывания: «в лучшую сторону».
– Ради тебя, - прошептал в лицо, - я готов сделать все, что угодно.
Пожалуй, именно такие слова мечтает услышать любая девушка, и тогда я не была исключением. Мы помирились, крепко обнявшись. Потом еще не раз ссорились, я отчаянно лупила его, прекрасно зная, что вреда ему, как танку от мухи, затем мы опять мирились. И вновь ссорились, ругались, кричали, вопили друг на друга. Но всегда, всегда, всегда мирились.
Домой я вернулась под ужин. Бабуля уже была готова вызывать милицию. Безмолвно положила французский багет перед ней на кухонный стол.
– А я уже думала, тебя инопланетяне похитили, - пошутила она.
Я вяло улыбнулась, известила, что не голодна, и заперлась в своей комнате. День почти прошел, а это означало, что сундук с воспоминаниями пора запирать и вообще выбросить его на дно морское. Однако, память это не сон, который можно создать из ничего и так же легко стереть. Ведь по большей части сны люди забывают, как и эпизоды из жизни. И все же, были такие моменты, которые запоминались до малейших подробностей, что просто так не выбросишь.
20
Почему прошлое зовется «прошлым»? Потому ли, что оно прошло… И только? А мне казалось, в каждом слове должен быть смысл, как внешний, так и внутренний. Впрочем, я никогда особо не увлекалась этимологией. Просто вдруг подумала, что то, что было не вернуть, оно ушло, либо его забрали или его не было вообще, хотя вы и помните. Пожалуй, мне многого не хватает. С другой стороны, так печально вновь разочаровываться в людях. Намного приятнее случайно обнаруживать в них благородство или нечто особенно приятное. Как жаль, что я не верю в добрых людей. Оттого ли это, что сама я опустилась на такое дно, что никто меня не вытащит из него, даже я сама? Возможно… Возможно, если посмотреть на это со стороны. Но я лишь однажды видела себя со стороны, причем, в прямом смысле этих слов, когда мои душа и тело разделились, и я будучи в доме Джонсонов наблюдала, как они общаются с моей молчаливой оболочкой. И опять же Джонсоны – кто знает, может, их и нет в этом мире. Не удивлюсь, если Тим сделал так и не важно по какой причине.
Когда я спускалась по подъезду в преддверии замены биологии на математику, меня буквально колотило от этого. Представьте, что за радость сидеть два урока подряд и слушать всякий бред, который в жизни вне школьных стен не пригодится. Нет, я безусловно, не хочу обидеть людей, одаренных в области точных наук. Но коли уж дело касается меня, то напомню – я гуманитарий и все математическое мне чуждо. Вот так.
– Эля? – раздался неуверенный голос из-за спины.
Я быстро обернулась и обнаружила настигающего меня парня. Пожалуй, можно и промолчать. Отвернулась и пошла дальше.
– Слушай, я хотел извиниться, - сделал вторую попытку.
Однако же, я упрямая коза. Так что, пусть Артем и не надеется, что я буду отвечать на его провокации. Однажды я уже среагировала, после чего на его мордашке остался синяк – не зря же я каждый вечер, как сумасшедшая, луплю грушу.
– Мне и вправду стыдно за свое предыдущее поведение, - тон и интонация были что надо.
Но темпа я не сбавляла, с учетом того, что один его шаг, как мои три.
– Но я рад, что ты больше не общаешься с Егором, - это было неожиданно.
– Почему? – вдруг услышала свой голос и сама аж удивилась.
– Потому что Егор не самая подходящая для тебя компания, - воинственно произнес он.
Я, прям, так и остановилась. Тоже мне мамаша-наседка нашелся. Так, стоп. Нужно что-то делать, пока я чего-нибудь опасного не выкинула. В последнее время мрачные эмоции так сильно меня заглатывают, это словно помутнение рассудка и я не до конца понимаю, что творю. Как полный уход в себя, что тело все делает само по себе. Я глубоко набрала воздух в легкие и бесшумно выпустила его обратно.
– Ну, уж спасибо, - горько усмехнулась, - только знаешь что? – и не дав сказать ему и звука, продолжила, - позволь мне самой решать, с кем общаться, а с кем – нет, - это было сказано таким категоричным тоном, что до самого лицея никто из нас не произнес ни слова.
Идти в тишине даже лучше, будто его и не было рядом. Я снова могла спокойно погрузиться в свои мысли. Но вот беда. Мы уже подходили. И буквально за пару шагов до альма матер я сделала для себя новое открытие, услышав как мой собственный голос-предатель говорит:
– Скажи, зачем тебе все это? – хотелось так же добавить «весь этот спектакль», но сдержалась, - у тебя же есть Аня, - ну, или почти сдержалась.
– Я просто надеялся, что мы можем быть с тобой друзьями, - опять это неуверенность проскользнула в его речи.
– Ох, - немного пафосно и раздраженно, - будем просто друзьями. Ладно.
– Ладно, - вторил он мне.
Несмотря ни на что, в этом было что-то забавное. Что-то, что я пыталась понять, но оно не поддавалось логическому объяснению. Я взглядом проследила как парень уходит немного вперед, пока сама не заметила, что стою чуть ли не с открытым ртом и ловлю мух. Благо, уже настали холода и мухи либо уснули, либо замерзли.
На первом уроке Аня по обычаю подсела к Артему, но он что-то прошептал ей, отчего ее лицо походило на сплющенный лимон. В целом день прошел как обычно скучно.
Как я и ожидала две математики подряд да еще и последними уроками были просто выносом мозга. После долгой болезни у учительницы было поразительно много сил, что она была готова отразить любые нападки, даже если бы США решили напасть, то относительно молодая женщина дала бы военным мужичкам еще тот отпор. Хотя у меня имеются некоторые сомнения, что США будут это делать, но не в этом суть. А в том, что к концу второго урока Екатерина Андреевна решила устроить пятнадцатиминутную самостоятельную работу, чтобы выяснить, как мы усвоили знания за два часа. Боги, она издевается, что ли? Ну да, записывала я за каждым ее словом, но понимания написанного от этого не прибавилось. Боковым зрением заметила ерзающего парня. Артем увидел, как мои глаза от шока чуть не выпрыгнули на стол. Его рука тут же взметнулась вверх. В это же самое время учительница разносила школьные пособия, где были задания, и она не сразу заметила маячившую руку на периферии.