Омут. Книга вторая. Углы
Шрифт:
– А ты случайно не помнишь, как звали эту девушку? – убивающая мысль прыгала в голове, как на батуте.
– Кажется, ее звали… М-м-м, - она напрягла память, - да, ее звали Элль.
– А фамилия? – сердце рухнуло в пятки, как с Эвереста.
– Как у тех братьев-сказочников, только слегка измененная, - Шарлиз опять напряглась в пружину, - как же, как же… Грим, да, точно – Элль Грим, - больше всего я опасалась, что она назовет это сочетание.
– Вот так номер, - если б я не сидела, то точно упала бы.
– Ты ее не нашла, верно?
– Не то чтобы, - пожалуй, не стоит ей пока говорить, что я
– Это нужно было и тебе, - поправила девочка, - мы бы сразу перестали быть нужными и интересными Академии и смогли вернуться в обычный мир, где остались отец и бабушка с дедушкой – я ведь никогда их не видела…
– Выходит, твои родители обычные люди? Как же ты стала такой?
– Французский профессор сделал нас такими еще в утробе матери.
– Кого нас? – до этого я думала, что она говорила обо всех в целом.
– Тебя и меня, - терпеливо ответила она, скрывая главного.
– Но причем здесь я?
– Ну, ты же вроде бы моя старшая сестра, - девочка замялась моему напору и небывалой бестолковости.
Вот так новость. Да, дела плохи, просто отвратительно ужасны. Что же делать? Выходит, Дора искала меня, а нашла свою смерть. А я в ее теле обнаружила ее младшую сестру. Это объясняет внешнее сходство моей оболочки и внешности Шарлиз. Бедная девочка, мечтающая стать совсем обычной школьницей.
– А как ты учишься? – решила на время обойти тему родства.
– Ко мне приходят учителя. Их приводит директриса, и они занимаются со мной под ее присмотром. А иногда вместо нее приходит ее племянница.
– Аня?
– Да.
– Ничего себе, - вслух изумилась я.
– Я бы очень хотела стать обычной. Ведь никого, кроме тебя и Тима, из детей я не видела, - поделилась она мечтой.
– Стоп. Тим сказал, что я попала на остров в семнадцать лет, - вдруг вспомнила я.
– Да, до этого папа тебя прятал, чтобы они не нашли.
– Но зачем?
– Он очень любил нас и маму. И он не сразу спохватился, что меня забрали. А потом однажды бабушка рассказала тебе про меня и про то, как можно попасть на остров. Тогда ты решила найти меня. Уже здесь, на острове, ты услышала в разговоре с кем-то, что где-то есть девушка с особенной кровью. Ты говорила, что найдешь ее, и все изменится. Мне не придется больше сидеть здесь и я, наконец-таки, выйду на улицу…
– Ты что, ни разу не была снаружи? – ужаснулась я.
– В том-то и дело, что нет, - глубоко вздохнула она, - а так бы хотелось босиком по утренней траве пробежать куда-нибудь к речке или роднику с чистой морозной водой. Сорвать по пути пару ароматных цветков, чей запах бы обманывал, что это конфета или засахаренный цветок. Хотелось бы постоять на краю пропасти и пропускать через себя отталкивающий ветер… - все это она говорила с закрытыми глазами, а потом открыла и оглянулась вокруг, - я свободна, только когда читаю книги.
Мое сердце сжалось в маленький кулачок, и было желание этим кулачком отталкивать каждого, кто причиняет зло этому светлому человечку. Но тут я взглянула на часы и ахнула.
– Совсем забыла про тренировку, - печально посмотрела на нее.
– По плаванию? – уточнила Шарлиз.
– Да, - я собралась вставать, но возглас остановил меня.
– Не ходи!
– Что? Почему? – если б она могла, то крепко бы схватила меня за руку.
– Ты не помнишь, но неужели сейчас ни разу не замечала, что в воде с тобой кое-что происходит?
– Ты о жабрах? – облегченно догадалась я.
– Нет, о том, что ты начинаешь превращаться в русалку, - я улыбнулась, но ее встревоженный вид снял мою улыбку.
– Я не понимаю, - я пододвинулась ближе к клетке.
– Между твоих пальцев появляется пленочка, как на ластах. До того, как Тим тебя переместил на поиски, ты перестала ходить на тренировки. С каждым разом все труднее и труднее выбираться из воды.
– Я как-то не замечала, - с сомнением произнесла я.
– Но времени и вправду много, скоро придут со мной заниматься. Тебе пора, - ей явно этого не хотелось.
– Что ж, до встречи, - я направилась туда, откуда пришла.
– Не в ту сторону, - и она объяснила, как пройти сквозь стену, чтобы сразу попасть на длинную лестницу.
Я пообещала вернуться и помчалась прочь. Быстро спустившись с лестницы, фактически пробежала до своей комнаты и тут резко остановилась. Сейчас лучше спрятаться в библиотеке, где тяжелее найти студентов, чем в своей комнате, коли уж я решила прогулять тренировку.
До самого закрытия – почти до полуночи – я проторчала в библиотеке за разными книжками. Сама при этом постоянно вспоминала наш разговор с Шарлиз. Плюс еще с Мередит надо что-то делать. А про Линду я вообще молчу. Но с утра лучше навестить Эмми – интересно, знает ли она о том, что у меня есть младшая сестра?
12
Как назло все три дня подряд, что я ходила к Эмми – она болела. Приходилось говорить: «да мне жаль», «пусть выздоравливает» и «увидимся». На занятия по плаванию я сходила всего один раз, дабы убедиться в правоте Шарлиз. И, между прочим, убедилась. Когда тренер попросил меня, как обычно, посидеть на дне, чтобы выяснить, сколько времени я могу находиться под водой, я сидела и рассматривала свои руки и ноги. Между пальцев и вправду была какая-та пленочка – мягкая, гладкая, плавная, почти прозрачная. Но стоило выйти из воды, как эта штука превращалась в сопли и отваливалась в душе, когда я мылась. Вот черт! Только этого мне не хватало, почему раньше сама не заметила? Или просто думала: «Ах, какая я молодец, как плавать умею». Сама наивность. Там где дело рук не природы, всегда будут побочные эффекты.
Я соврала тренеру Барнеру, что плохо себя чувствую. А потом вообще попросила Умника подделать мне справку о том, что я больна и, как минимум, месяц не должна плавать. У славного седеющего старичка не возникло подозрений в моей искренности и подлинности справки.
Одним вечером я попросила Михаэля помочь мне попасть туда, где я уже была однажды. Все-таки мировой это парень – всегда поможет, поддержит, подскажет, просто друг с большой буквы Д. Повезло Доре, а вот мои друзья… Они есть, конечно, ну, или по крайней мере, я надеюсь, что они еще есть. Наверное, они просто должны быть… Правда, в данном случае выходит, что я пользуюсь человеком по полной программе. Но ничего, если вдруг Умнику понадобится моя помощь, я с радостью помогу.