Он и Она
Шрифт:
Было бы весело, если бы не было так грустно.
– Отличное выступление.
Я понял, что ее отце стоит у меня за спиной. Фак.
– Да? – я повернулся, понимая, что у меня в руках нет телефона, а должен бы быть…- спасибо.
– Волновались?
– Я? – твою ж… - Да, честно говоря. Сильнее, чем на защите диплома.
– Верю. Я тоже волновался, ну, когда был на вашем… на твоем месте. Ничего, если мы перейдем на «ты»?
– Да, если вам так удобно. Ну, то есть…
– Угу, некая субординация все-таки должна быть. Я буду на «ты».
Что? Это… ее отец так сказал?
– Извини, - он покачал головой, прикрыв лицо ладонью, - моя мать попросила меня так сказать. Ну, маму мою ты уже знаешь, так?
– Знаю…
Мне все еще было не весело.
– Ты… только представь себя на моем месте и… сразу начнешь понимать.
Представить себя на его месте?
Хм… Интересно.
Я представил. Представил, как фея рожает маленькую пухленькую девочку с изумрудными глазами. Как эта кроха первый раз называем меня папочкой. Как я позволяю ей разрисовывать мне лицо и красить ногти – ну, как в этих бесконечных «мемных» историях, когда мужик сначала весь такой брутальный, говорит, что не родилась ее та баба, под дудку которой я буду плясать, а в следующем кадре этот брутал с бородой стоит в розовой кофточке, с наклеенными ресницами и протягивает малышке руку, чтобы она накрасила ему ногти лаком ядовитого цвета. Смешно.
Я бы тоже позволил ей все. Моей дочери.
Вот она растет, начинает меняться, сначала ревнует к матери, потом… потом начинает стесняться меня, превращается в милую молоденькую девушку…
А потом появляется какой-то хрен и заявляет, что будет трахать ее на законных основаниях?
Твою ж мать! Да я…
– Представил?
Фак. Представил!
– Так что… мне тоже совсем не просто, Андрей. Но… я вижу, что моя девочка тебя любит. А ты… ты, надеюсь, любишь ее.
– Люблю… - странное дело, мне вдруг захотелось сказать ему это! Рассказать правду о своих чувствах! О том, что мне не просто нравится ее шикарная задница и зачетная грудь! Мне до дрожи в коленках нравится видеть улыбку на ее лице. Видеть, как она просыпается утром. Знать, что она ждет меня к ужину. Чувствовать, как дрожит ее тело, перед… Нет. Об этом ее отцу знать не обязательно. Но… я понимаю, что он знает.
– Я люблю ее. Очень.
– Хорошо. Тогда по рукам, парень? Договорились? Забирай мое сокровище. Учти – назад не приму! Будешь мучиться до конца жизни!
– С удовольствием!
Мы рассмеялись.
– Коньяк пьешь?
Я кивнул. И почему-то не удивился, когда он достал откуда-то с верхней полки початую бутылку «Курвуазье». Этот же коньяк любил и мой отец, который как раз зашел на кухню – словно запах почувствовал.
– Ну что, мужики? Вздрогнули? За наших девочек! Дай Бог им здоровья!
Мы чокнулись, выпили, и тут же услышали хохот, доносящийся из комнаты.
Наши девочки явно знали, чем мы занимаемся!
Понять их, с одной стороны, было легко. С другой…
Как мне, нормальному половозрелому мужику, с шикарным либидо было понять почему
– Наташа, ты сегодня остаешься спать тут! Все!
– Нет!
Фак…
Глава 30.
– Наташ! Объясни почему!
– Не могу!
– Наташа!
– Андрей, ну я правда не могу!
– Не можешь остаться? Тебя что, дома коты твои ждут? Кормить пора? Может, еще и будят тебя – Наташа мы все уронили? И тебе это, по ходу, очень нравится?
– Ты что, Андрей?
– Что? Что я «что»?
– Ты чего так завелся?
– Я завелся? Я? Это ты еще не видела меня заведенным!
– О… ну, извините, это шоу не для таких как я. Прости, я поеду, такси вызову.
– Куда? Я сказал, ты остаешься тут!
– Ты сказал? Really? А вот я сказала – нет!
– Ты останешься!
– Нет! Теперь уже точно!
– Наташа!
– Слушай, Капитан Америка, катись-ка ты в свою Америку, к своей Элис, кто такая Элис, понял? Или к Лерочке! Она тебя ждет! Мисс "супердайсон"! Вместе со своими грудными имплантами девятого размера, - я с ужасом смотрел, как фея трясет грудью, видимо пытаясь показать как это делает моя бывшая с ее силиконовым богатством.
Что вообще происходило между нами?
Мы что… скандалили?
По ходу пьесы, да…
И это было… нифига не круто, я бы сказал…
– Наташ?
– Езжай к ним, ими командуй! И с ними разговаривай в подобном тоне, понял? Со мной – не надо!
– Наташ!
Она уже спешила к холлу, на ходу подхватывая сумку, и доставая телефон.
Я встал и побежал за ней, слыша, как она шепчет про себя ругательства.
– Придурок жизни… сатрап несчастный!
И вот, что мне делать?
Слава Богу, вспоминается совет. Нет, на этот раз уже не бабушки! Папы! Который сказал мудрые слова: если женщина не права, надо попросить у нее прощения. Это не он придумал, кто-то… видимо хорошо знакомый с женскими заскоками, то есть... слабостями.
Поэтому я тоже решил поступить мудро!
Схватил ее в охапку и начал целовать.
Жестко, крепко, хотелось сминать ее губы…
Фак, я… у меня был оргазм минут двадцать назад, а я в момент возбудился так, словно мальчишка неоперившийся, который первую девушку целует.
Я старался сжать ее крепче, не дать вырваться, а потом сообразил, что она совсем не вырывается! Она с такой же страстью впивается мне в рот, и ее язык уже во всю борется с моим. И пальцы зарываются в волосы на затылке.
Ее было так сладко целовать! Так охренительно сладко! Губы были мягкими-мягкими, податливыми, она раскрывала их для меня, сама прикусывала мою, нижнюю, посасывала ее со стоном.
Волшебно, вкусно, и так…трепетно! И еще… меня не оставляло чувство, что вот это вот все такое родное! Такое моё!
Только мое.
Для меня и под меня сделанное!
Без вариантов!
Я больше не мог, нужно было вздохнуть. И посмотреть ей в глаза.
– Наташ…
– Прости меня, я такая дура!