Он тебя не любит(?)
Шрифт:
— Значит у меня будет настоящий папа? И я могу его так называть?
— Нет, доченька, Арсен Павлович не твой папа, он дал тебе свое имя, чтобы мы с тобой были на одной фамилии, — Эва обняла дочку, чтобы не видеть слезинок, которые уже готовы были политься из таких любимых ею глаз. — Но он не говорил, что его можно так называть, поэтому тебе лучше будет говорить Арсен Павлович.
— Я не могу, у меня получается Алсен! — Машка чуть не плакала, и Эва сама была готова разреветься, так было жаль свою девочку. И себя. И… Макара. — Ну почему мне его нельзя
— Машенька, малышка, Арсен Павлович уважаемый человек, бизнесмен, ну какой он медведь? — она обнимала девочку, успокаивала, но та лишь горько всхлипывала. А когда успокоилась, шмыгнула носом, расширила глаза и припечатала:
— Значит тогда он будет твой муж!
С тех пор Маша Ямпольского только так и называла, к счастью, тот с девочкой виделся крайне редко, поэтому скорее всего, не слышал. Или делал вид, что не слышал. Арсен и Эва расписались, а затем он увез ее на один из Сейшельских островов.
Эва очень страдала, что нельзя взять с собой дочку, но для всех они ехали на брачную церемонию, которой на самом деле не было, была лишь постановочная фотосессия. А при Машке пришлось бы «отыграть» церемонию по полной.
Сейшельские острова не зря считаются райским местом, на острове, куда Арсен привез Эву, было лишь два бунгало, в одно заселился сам Ямпольский, в другом жила Эва. В первый же день они пофотографировались возле увитой цветами арки, а затем поужинали прямо на берегу океана. Вот и вся свадьба.
Поначалу Эва чувствовала себя очень скованно в присутствии Ямпольского, но его вид в джинсовых шортах, белой свободной рубахе и босиком оказался настолько непривычным, что ее неожиданно отпустило. Спустя короткое время она обнаружила, что может даже подшучивать над своим фиктивным супругом, а тот лишь криво улыбался и жмурился, хоть и был в солнцезащитных очках.
Они провели на острове ровно неделю, завтракали каждый у себя, но обязательно встречались за обедом и ужином. Арсен часто уплывал на яхте, Эва не спрашивала, куда, она шла на пляж и вдоволь плавала и загорала. Однажды Арсен пригласил ее на морскую прогулку, это был единственный раз, когда они провели вместе почти полдня.
Эва с удовольствием рассматривала хорошо сложенного мужчину, загорелого, мускулистого, и ей не верилось, что теперь это ее муж, пусть и не настоящий. Ее очень впечатлил тигр, выбитый на груди Ямпольского, который захватывал часть шеи и плечо.
— Его зовут Шерхан, — сказал Арсен, и Эве мигом вспомнились все слухи и легенды, которых она наслушалась во время подготовки к конкурсу.
Мужчина, ставший ее мужем, в свое время был настоящим криминальным авторитетом, и с ним наверняка не стоило переступать рубежи оговоренного. Даже несмотря на то, что он похвалил ее татуировку.
А вот ночами на Эву накатывала такая тоска, что приходилось кусать зубами уголок подушки. Ну почему все сложилось именно так, почему Макар не смог ее полюбить? Стоило лишь представить себе, что на месте Арсена мог бы быть Мак, хотелось выть в голос. Поэтому, когда пришла пора возвращаться, Эва только вздохнула с облегчением, впрочем, как и сам Ямпольский. Ее общество ему явно было в тягость.
По возвращении Арсен устроил в честь своей жены званый ужин.
— Надень соответствующий наряд, Эвангелина, считай это свадьбой, — сказал он, Эва выбрала не белое платье, а кремовое, что прекрасно оттеняло ее загар. По глазам Арсена она поняла, что с платьем попала в самую точку.
Навроцкие тоже были на этом свадебном приеме, Машка цеплялась за Софию счастливая и взбудораженная. Когда пришло время танцевать танец новобрачных, Ямпольский вывел Эву на середину зала, а ей вдруг стало страшно. Арсен словно почувствовал, привлек к себе, положил одну руку на талию, а второй накрыл сверху, будто замкнул цепь.
Прямо перед ней была белоснежная ткань его рубашки, Эва осмелела и подняла глаза. Арсен смотрел поверх ее макушки куда-то вперед, в кольце его рук было спокойно и… безопасно. Она почувствовала себя намного увереннее и без труда продержалась до самого вечера.
Ямпольский перевез их с Машкой в свой особняк, ее ошалелый ребенок носился по этажам, а Эве безумно понравился лес, примыкавший к участку. Она часто брала фотокамеру и шла туда снимать, пока Машка играла неподалеку.
Их с договорным мужем спальни были рядом, разделенные общей гардеробной. Эва помнила, как Арсен говорил, что прислуга тоже не должна ни о чем догадываться, а как тут не догадаешься, если супруги не спят вместе?
— Пусть это тебя не волнует, — ответил Ямпольский, когда она все же не выдержала и спросила, — я сам об этом позабочусь.
Эва больше не стала допытываться, но однажды, когда Арсен ушел, заглянула к нему и увидела аккуратно заправленную постель, как будто он и не спал на ней. Она догадалась, что тот нарочно так сделал, пусть горничная, которая придет убирать, решит что хозяин ночь провел у жены, а под утро уже вернулся к себе, чтобы принять душ и одеться.
Тогда она улеглась на вторую половинку у себя на кровати и от души на ней потолклась, а потом снова складывалась вдвое от боли и нахлынувших воспоминаний. После их с Макаром ночей кровать больше напоминала месиво из простыней и подушек, но наверное, это было ненормально, раз ни к чему хорошему не привело. Разве что к Машке…
— Мам, вон твой муж идет, — позвала дочка, и Эва обернулась.
К ним через полянку, на которой уже начинала пробиваться трава, шел Ямпольский. Без своего обязательного костюма и галстука он казался не таким пафосным, и Эва вдруг подумала, что уже начинает привыкать и к дому, и к своему необычному статусу.
— Привет, — Арсен старался быть дружелюбным к девочке, хоть та и смотрела исподлобья. Но об истинной причине он не догадывался, а Эва посвящать его точно не собиралась. — Там Николай привез продукты, он купил твое любимое мороженое. Если мама разрешит, можешь попросить Нину Федоровну, она тебе выдаст. Здравствуй, Эва, — повернул он голову к Эве, когда Машка метнулась к дому.