Он умел касаться женщин

Прах Вячеслав

Женщина сказала, что отец был алкоголиком и, выпивши, утопился в речке, вот почему она держит своих детей за руку одна. Миа никогда не интересовался, где его отец, мать заменяла мальчишке всех. Но не Люку.

В четыре года состоялся уже более серьезный разговор, ребенок краем уха услышал, как соседка говорила матери, что видела их отца в этом городе совсем недавно. И Люк немедленно начал требовать объяснений от матери.

Ребекка сказала как есть. Всю голую и отвратительную правду, но все же эта правда была намного приятнее того, что

отец Люка алкоголик и утопился спьяну в речке.

«Почему он ушел?» – спросил маленький человек, который стремился с ранних лет все на свете знать и понимать.

«Потому что предатель», – ответила мать, и они больше не возвращались к этому вопросу.

Миа с Люком в раннем детстве были очень ранимыми детьми, особенно Люк. Он оказался намного болезненнее Миа и все время жаловался матери по любому поводу.

Люка часто колотили соседские дети, так как никто его не понимал, ведь он был чрезмерно обидчивым и ранимым.

Ребекка говорила, что они с братом родились под знаком Рыб, а значит, их судьба уже давно предрешена. Также женщина не стеснялась упоминать и то, что Рыбы натуры слабые, обидчивые и мечтательные. Таких людей нужно всю жизнь нянчить и подтирать за ними зад, сами они этого сделать не могут – по словам женщины.

Люк поначалу смирился с тем, что он по гороскопу Рыбы и всю свою жизнь будет на всех обижаться и презирать этот жестокий мир. Чуть позже, когда Люк записался в шахматный кружок и узнал, что его учитель по шахматам – высокий сильный мужчина, твердый, словно выкованный из железа, и, что самое главное, обязательный – Скорпион по знаку зодиака (а своего учителя Люк уважал, как никого в жизни), то мальчик незамедлительно решил заново «переродиться».

После одного из шахматных занятий Люк вернулся домой и заявил матери, что он родился тридцатого октября, а не двадцать восьмого февраля, и отныне его знак зодиака Скорпион. Женщина долго смеялась над своим маленьким сыном-фантазером, который был не более чем обыкновенным клочком бумаги, который снесло бы при первом порыве ветра.

Над братом смеялся поначалу и Миа, но когда шестилетний Люк, «переродившийся» в этом мире заново под знаком Скорпиона, однажды пришел домой и заявил матери, что разбил голову своему однокласснику куском кирпича за то, что тот обозвал его дохляком, Ребекка взглянула на своего сына другими глазами.

Люк, как и сказал, праздновал свой день рождения каждый год тридцатого октября, а Миа двадцать восьмого февраля.

Ребекка начала опасаться перемен в своем сыне. Ведь Люк изменился до неузнаваемости, он больше ни на кого не обижался, а сразу ломал нос – ее болезненный и болтливый сын вдруг стал тихим и жилистым.

Никто не знал, что на уме у Люка. Но все знали, что лучше с ним не шутить. После того, как он начал делать серьезные успехи во всем, за что бы ни взялся – карате, шахматы, пинг-понг, Ребекка больше никогда не заводила разговор о Рыбах, но и о Скорпионах предпочитала помалкивать.

Однажды женщина пришла

к учителю по шахматам, которым всегда восхищался Люк, и спросила без лишних прелюдий:

– Что вы сделали с моим сыном?

Мистер Рорк, ростом в два метра и два сантиметра, посмотрел на женщину сверху вниз и улыбнулся ей.

Мужчина был видным и даже, как говорили между собой женщины этого города, – завидным; многие дамы заглядывали мистеру Рорку в рот. Но не Ребекка. Для нее он был всего лишь двухметровой шпалой, которая испортила дурным примером ее послушного сына.

– Я ничего не сделал с вашим сыном. Просто Люк, миссис, однажды осознал, что он не рыба, не мясо, а мужчина. Вот и все! – спокойно и просто объяснил ей человек, который выглядел – в этом городке не самых высоких мужчин – великаном.

– Скорпион…

– Именно так, – с достоинством ответил мистер Рорк с улыбкой на лице.

– Тридцатое октября…

– Совершенно верно.

Ребекка плюнула в лицо своему собеседнику, но часть слюны до него не долетела.

Улыбка сошла с лица мужчины, он вытер рукой капли слюны с подбородка и уголка рта и взглянул на женщину с неким пониманием, пристально всматриваясь в ее глаза.

Он не сердился на нее за это, нет, он, скорее, сочувствовал ей.

– За что?

– За сына-Скорпиона.

– Вы и сами прекрасно знаете, как баркас назовешь, так он и поплывет. Зачем называть его плохо?

– Деревянная лодка и железный баркас – два разных судна, мистер Рорк. Это вы обязаны знать.

– Посмотрите на своего сына, миссис. В этом море деревянной лодкой я могу назвать только вас – не знаю, кто вы и как вас назвали. Сужу исключительно по вашим поступкам.

– Мои поступки – это моя ноша. Не ваша! – процедила сквозь зубы женщина.

– Конечно, – улыбнулся мистер Рорк. – Мое дело лишь показывать вам ношу, а нести ее – дело ваше.

– Да пошел ты.

– Плывите своей дорогой, миссис. И если хотите воочию увидеть железное судно, то обратите внимание на Люка. Более целеустремленного и отважного мужчины в своей жизни, кроме себя, разумеется, я не видел. Жаль, что он не мой сын, а ваш, – закончил свою речь мистер Рорк и ушел прочь.

– И мне жаль. – сказала ему в спину женщина.

Мистер Рорк, хоть и был мужчиной видным, но детей у него до сих пор не имелось, как и женщины. Только шахматы и маленькие мужчины, которых он воспитывал, как воспитали когда-то родители его самого.

– Я запрещаю тебе ходить на занятия по шахматам, – сказала своим непоколебимым голосом Ребекка, когда Люк вернулся со школы.

– Почему?

– Потому что шахматы – не твое. Закрыли тему.

– А что мое, мама?

– Слушать и делать, что я тебе говорю.

– Это не доставляет мне удовольствия.

– Что? – женщину аж затрясло от такого заявления.

– Мне не нравится слушать и выполнять то, что ты говоришь. Твоя жизнь скучна и неинтересна, я бы не хотел жить, как ты.