Она (не) твоя
Шрифт:
— В нашем доме? — раздался за кадром мой удивленный голос.
— Именно! — выставила она указательный палец. — Мы живем в большом добротном особняке, расположенном в коттеджном поселке… ну… где-нибудь в ближайшем Подмосковье, к примеру. Весь первый этаж нашего дома отдан под кондитерскую. Нет, это не просто кондитерская — это наше семейное мини-кафе! Там буквально несколько столиков с уютными мягкими диванами и небольшая летняя веранда. Все в приятных светлых тонах, — провела она руками по воздуху, словно уже видя перед глазами это место. — Там горят огоньки,
— Бариста варит вкусный кофе нашим гостям, местные жители очень полюбили наше кафе и заглядывают в него по вечерам, а мы отмечаем в нем все семейные праздники и устраиваем посиделки с соседями и друзьями, — заключила она, глядя в камеру горящими, счастливыми глазами.
— А как называется наше кафе? — поинтересовался я, неожиданно поставив ее в тупик этим вопросом.
— Хм…
Алиса покусала губу, нахмурила брови и несколько секунд с задумчивым видом барабанила пальцами по коленке.
— О! — резко оживилась она, как будто сделала открытие века: — «Дом Романовых»! Точно! Точно же! Даже выдумывать ничего не нужно, правда, милый?
В коридоре послышался шорох и тихие голоса рабочих.
Я убрал телефон, прошел в спальню, принял работу у сборщиков мебели, рассчитался с ними, и обвел взглядом светлый шкаф, кровать с кованым изголовьем и трюмо для косметики.
«Надеюсь, тебе здесь понравится, милая», — глубоко вздохнул я, теперь уже подумав об Алисе.
Я достаточно неплохо разбираюсь в недвижимости и с полной уверенностью могу сказать: этот дом очень хорош. И нашел я его весьма удачно.
Семейная пара, которая его продавала, перебралась на ПМЖ в Италию, они оставили здесь практически всю мебель. Дорогую, изысканную. Поэтому в зале и в спальнях для гостей я почти ничего не менял, а вот в нашей спальне и в детской предпочел поставить все новое, стараясь угодить Алисиному вкусу.
Мало того, что дом расположен в самом центре элитного коттеджного поселка, так он еще и такой огромный, что в нем запросто можно заблудиться.
После покупки дома я первым делом обратился к дизайнерам, затем, когда с проектом был решен вопрос, нанял бригаду рабочих, и за два с половиной месяца первый этаж изменился до неузнаваемости.
Там больше нет обычной домашней кухни и просторного холла, отныне там все совершенно по-другому.
По пути к лестнице я заглянул в гостиную, открыл окна на проветривание, чтобы выветрился запах краски, и спустился вниз.
В доме два выхода: один ведет прямо на задний двор, где теперь есть детская площадка и зона отдыха, а второй — в кафе.
То самое семейное кафе, точь-в-точь такое, каким описывала его Алиса.
Диваны из ротанга, стены из белого декоративного кирпича, камин с горкой поленьев, витрины, в которых будет красоваться выпечка, и за дверью небольшая кухня, в которой есть вся необходимая техника и обалденно-красивая посуда, привезенная сюда на заказ из Турции.
Я не стал нанимать персонал
Вышел на веранду, поправил навес из гирлянд и зажег неоновую вывеску.
«Дом Романовых», — ярко светились большие белые буквы.
По позвоночнику пронеслась дрожь от одной только мысли, как Алиса отреагирует, увидев все это.
«Почти все сбылось из того, что она загадала», — подумал я. — Осталось только нам снова пожениться и родить сына». — Я горько усмехнулся своим наивным мыслям, почему-то предчувствуя, что все это может быть абсолютно напрасным.
На что я вообще надеюсь, в конце концов?.. Что она, увидев, как я воплотил в жизнь ее мечту, кинется мне на шею, расцелует, соберет чемоданы, Софу, и, помахав Кириллу ручкой, переедет сюда?
Я вцепился пальцами в деревянные перила веранды и, подняв голову к серому небу, закрыл глаза.
Желание вернуть Алису и дочь уже не бьется в груди как птица в тесной клетке — им давно пропитано все мое нутро. А в мозгу все еще сверлом закручивается мысль: я сам, вот этими вот руками разрушил все, что у нас было когда-то.
Сейчас, кажется, я сделал все, что мог. Абсолютно все от меня зависящее, чтобы Алиса посмотрела на меня другими глазами, чтобы увидела, как сильно я сожалею о своем поступке, и простила меня. Я безумно хочу вернуть ее, возродить любовь, которую потушил в ней, сделать все для того, чтобы она была самой счастливой, любимой и желанной женщиной во всей вселенной.
И мне не нужна никакая другая, мне нужна только моя Белкина.
Моя родная, любимая Белкина.
А если она выберет Жданова?..
О-о черт… От одной только мысли об этом мне хочется орать и крушить все, что попадется под руку.
Безусловно, эта ошибка стала для меня хорошим уроком. Я понял, как легко потерять тех, кто тебе дорог, и как сложно вернуть. И уж тем более забыть.
Ведь прошло столько времени, а Алиса все еще снится мне чуть ли в каждом сне, иногда я вижу ее в прохожих и оборачиваюсь на похожие голоса и смех.
Да, не скрою, раньше я хотел видеть рядом с собой ту Алису, которую знал до свадьбы, а теперь часто задаюсь одним и тем же вопросом: а разве размер груди или длина ног вообще имеют хоть какое-то значение? Разве это главное в женщине? Разве за это любят?
Теперь ответы я знаю наверняка.
И почему же не додумался своим мышиным мозгом тогда задавать себе подобные вопросы?.. Почему мне так важна была картинка, а не целый мир из эмоций, улыбок и любви, что таился у нее внутри? Почему только сейчас, потеряв ее, я осознал все это?
Жданову, в отличие от меня, видимо, удалось увидеть и оценить ее внутренний мир…
«Прежде чем хватать его за грудки, спроси, сколько бессонных ночей на его счету, сколько ночных поездок в аптеку, сколько колыбельных он спел нашей дочери!» — так и крутились в голове слова Алисы.