Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

Хаггард Генри Райдер

— Прости меня, мой гость, — заговорила мягко Аэша, обращаясь к нему, — если я испугала тебя своей строгостью и правосудием!

— Простить тебя, дьявол! — крикнул Лео, яростно сжимая кулаки. — Простить тебя, убийца! Я хотел бы убить тебя!

— Нет, нет, ты не понял, — ответила она мягко, — но со временем все поймешь! Ты — моя любовь, мой Калликрат, моя красота и сила! Две тысячи лет я ждала тебя, Калликрат, и наконец ты пришел ко мне. Что касается этой женщины, — она указала на труп Устаны, — она стояла между мной и тобой, и я уничтожила ее, Калликрат!

— Это ложь! — кричал

Лео. — Мое имя не Калликрат! Я — Лео Винцей. Мой предок был Калликратом, это правда!

— Ты сам говоришь — твой предок был Калликратом! А ты — возрожденный Калликрат, ты вернулся ко мне, мой дорогой господин!

— Я — вовсе не Калликрат и не хочу быть твоим господином! Если бы мне пришлось выбирать, я согласился бы быть господином дьявола из преисподней, чем твоим!

— Что говоришь ты, Калликрат! Ты так давно не видел меня и забыл! Я очень красива, Калликрат!

— Я ненавижу тебя, убийца, и не желаю смотреть на тебя! Что мне за дело до твоей красоты! Ты мне ненавистна!

— Калликрат, ты через несколько часов будешь ползать у моих ног и клясться, что любишь меня! — возразила Аэша насмешливо. — Здесь, перед телом девушки, которая любила тебя, я докажу тебе это. Посмотри на меня, Калликрат!

Быстрым движением она сбросила с себя газовое покрывало и встала перед нами, сияя дивной красотой, как Венера, вышедшая из пены, как ожившая Галатея, как лучезарный дух, явившийся из могилы. Она стояла, устремив свои глубокие блестящие глаза на Лео, и я видел, как разжались его кулаки, как он успокоился и затих под ее взглядом. Его удивление возросло до восхищения, до очарования. И чем больше он сопротивлялся, тем сильнее захватывала его эта ужасная красота и влекла к себе.

— Великий Боже! — простонал Лео. — Да женщина ли ты?

— Женщина, настоящая женщина и твоя собственная супруга, Калликрат! — ответила Аэша, протягивая к нему прекрасные руки и улыбаясь… О, как нежно она могла улыбаться!

Лео смотрел на нее, не отрываясь, и подвинулся ближе. Вдруг глаза его упали на тело Устаны, он вздрогнул и отвернулся.

— Могу ли я? — произнес он хрипло. — Ты — убийца, а она так любила меня!

Очевидно, Лео уже забыл, что сам любил ее.

— Это — вздор! — пробормотала Аэша, и голос ее прозвучал, подобно шелесту ветерка между деревьями. — Это — пустяки! Если я согрешила, пусть моя красота отвечает за этот грех! Я совершила преступление из любви к тебе, забудь и прости мой грех!

Аэша снова протянула к нему руки и нежно прошептала.

— Иди!

И Лео не устоял…

Вдруг Аэша грациозным, змеиным движением освободилась от его объятий и засмеялась торжествующим смехом.

— Разве я не говорила тебе, что ты будешь ползать у моих ног, Калликрат? — произнесла она, указывая на мертвую Устану. — Немного времени прошло с тех пор!

Лео застонал от горя и стыда. Хотя он был подавлен и не владел собой, но понимал всю глубину своего падения, и все лучшие его природные качества возмущались его падению.

Аэша засмеялась в третий раз и сделала знак немой девушке, которая с любопытством наблюдала всю эту сцену. Та вышла и сейчас же вернулась в сопровождении двух немых слуг. По знаку Аэши они схватили

тело бедной Устаны и потащили из комнаты. Лео следил за ними, потом закрыл лицо руками.

— Наконец-то тот, кого я ждала так долго, явился ко мне! — произнесла Аэша, обращаясь к Лео. — Возьмите по лампе и идите за мной!

Не задумываясь ни на минуту, мы повиновались. Проскользнув в конец комнаты, Аэша подняла занавес и указала нам маленькую лестницу вниз, ступени которой, как я заметил, были истоптаны и потерты. Этот факт привлек мое внимание, потому что мелочи поражают нас сильнее, когда мозг подавлен сильными ощущениями.

У подножия лестницы я остановился и взглянул на истертые ступени.

— Тебя удивляет, Холли, что эти каменные ступени так потерты? — спросила меня Аэша. — Это я сделала своими собственными ногами! Я помню эти ступени новыми и чистыми, но за две тысячи лет я истоптала их, ведь каждый день спускалась по ним. Мои сандалии истерли прочный камень.

Я промолчал и смотрел на твердый гранит, потертый ее нежными маленькими ногами.

Лестница вела в тоннель. В нескольких шагах от входа я увидел завешенную дверь и узнал пещеру, где я видел Аэшу, когда она делала заклинания при помощи огня.

Невольная дрожь пробежала по мне при этом воспоминании. Аэша вошла в гробницу, мы последовали за ней.

Глава XXI

Живой мертвый Калликрат

— Смотрите, вот здесь я спала все эти две тысячи лет, — сказала Аэша, взяв лампу из рук Лео и подняв ее над головой. Свет лампы озарил отверстие в полу на том месте, где я видел пламя в ту памятную ночь. Мы увидели белую фигуру человека, распростертого на каменном ложе. По другую сторону пещеры находилось такое же каменное ложе.

— Здесь, — продолжала Аэша, положив руку на ложе, — здесь я спала все долгие ночи, в течение бесконечных лет, покрываясь плащом по соседству с моим мертвым супругом. Здесь лежала я без сна целые ночи, и камень истерся от моего тела. Я была верна тебе, Калликрат. А теперь, господин мой, ты увидишь удивительную вещь. Живой — ты увидишь себя мертвым! Готов ли ты?

Мы молча испуганно смотрели друг на друга. Аэша подвинулась вперед и подняла руку.

— Не пугайтесь, — произнесла она, — хотя это кажется странным! Все мы, живущие теперь, жили когда-то прежде, хотя не знаем и не помним того времени. Благодаря моему искусству, которому я научилась от жителей царственного Кор, я вернула тебя обратно, Калликрат, вернула из праха могилы, чтобы видеть чудную красоту твоего лица! Смотрите, мертвый Калликрат встретился с живым!

Быстрым движением она сдернула покрывало с трупа и осветила его лампой. Я взглянул и отступил назад, пораженный. Мертвец, лежавший на камне в белой одежде, отлично сохранившийся, был также Лео Винцей. Я переводил глаза от Лео живого к мертвому и не находил различия между ними. Мертвый выглядел только старше живого: те же красивые черты лица, те же золотые кудри! Мне казалось, что выражение лица умершего человека особенно походило на лицо Лео, когда он был погружен в сон.

Лео находился в каком-то столбняке. Несколько минут он стоял молча.