Онассис. Проклятие богини
Шрифт:
Друзья не дали бедняге умереть с голоду — знакомый часовщик взял его на работу. Через несколько лет Пьер пришёл в мастерскую отца, держа в руках великолепные часы в корпусе из резного дуба, с чеканным серебряным циферблатом. На нём была выгравирована надпись: «Сконструировано и сделано сыном Дюпона, посвящается отцу».
Пьер молча поклонился, вручил Самюэлю подарок и ушёл из родного дома навсегда. Так он отдал сыновний долг и избавился от чувства вины…
Но прежнюю жизнь смела революция — в 1799 году Дюпоны бежали из Франции, ибо были среди тех, кто пытался защитить короля. Отец и сыновья вместе с верными Людовику XVI придворными отстреливались от санкюлотов во дворце Тюильри, затем, чудом избежав гильотины, залегли на дно — и всё же не смогли устроиться в новой жизни. Вышедший из Тулона корабль «Американский орёл» был нагружен их мебелью, роялями и столовым серебром. Весь трёхмесячный путь через Атлантику Дюпоны охраняли своё добро с обнажёнными шпагами в руках — команда не внушала им доверия.
Занимался рассвет морозного утра 1 января 1800 года — начинался новый век, и в Америке он стал веком Дюпонов. Имя они сменили: в демократической Америке плебеи Дюпоны превратились во французских аристократов дю Пон де Немур. Дети парижского часовщика стали величать себя как маркизы, Немур — посёлок, где Пьер Дюпон познакомился с Мари Ле Дэ, превратился в их родовое поместье…
Кое-кто в Уилмингтоне до сих пор уверен, что Дюпоны обладают особым даром: они делают несчастными и себя, и своих близких. Однако большинство не верит в это: времена, когда Дюпоны торговали смертью, канули в прошлое.
У них по-прежнему вполне «вегетарианский» бизнес (нефтью они принципиально не занимаются): нейлон, тот же орлон, тефлон, колготки, ветровки, неподгорающие сковородки, минеральные удобрения, лекарства — всего более двадцати тысяч наименований различных товаров.
Очередной повод посудачить о Дюпонах появился в 1995 году, когда Джон Дюпон, уже немолодой джентльмен, всю жизнь занимавшийся биологией, в припадке внезапного безумия пристрелил приятеля, олимпийского чемпиона по борьбе Джорджа Шульца, заехавшего к нему пропустить стаканчик виски. Адвокаты сработали хорошо, и Джона Дюпона признали умалишённым.
Это было большой удачей: в худшем случае ему грозило пожизненное заключение, за убийство без отягчающих обстоятельств могли дать от двадцати восьми до сорока лет, а он отделался пятью годами психиатрической лечебницы. Те, кто раньше видел Джона, не узнали его в зале суда: спутанная борода, длинные, грязные, за одну неделю поседевшие волосы… Когда присяжные вынесли вердикт, отец убийцы сказал, что срок, на который его осудили, большого значения не имеет: в арестантской робе или без неё, но всю свою оставшуюся жизнь Джон Дюпон проведёт в заключении. Ровно через год его выпустили из психиатрической клиники, и он поселился вдали от людей, в поместье Дюпонов, расположенном в Филадельфии. Там, где доживала свой век одна из родственниц Джона, безумная Шарлотта Шепард Хендерсон Дюпон. Но сами Дюпоны не склонны верить зловещим легендам о семейном проклятии, преследующем их род. Губернатором штата Делавэр долго был нынешний глава семейства Дюпон — Пьер Самюэль-четвёртый, обходительный и воспитанный господин, бывший кандидат в президенты США.
Каждый год многочисленный род увеличивается примерно на 30 крепких, краснощёких, большеносых малышей. Империя Дюпонов расширяется, работающие на них учёные изобретают всё новые высокотехнологичные, облегчающие человеческую жизнь игрушки. А полторы тысячи акционеров, имевших счастье родиться под фамилией Дюпон, живут в мире и довольствии.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой рассказывается об историческом круизе и семейных перипетиях
Аристотель Онассис и Мария Каллас познакомились 3 сентября 1957 года в Венеции на балу, организованном Эльзой Максвелл. (Но любовь «самых знаменитых греков в мире» вспыхнет по-настоящему через несколько лет, на балу у графини Кастельбарко, а затем на яхте, куда Аристо пригласит Примадонну с мужем.) Тина Онассис, одетая в ошеломляющее платье с каскадом бриллиантов, рубинов и изумрудов, вызывала на балу всеобщее восхищение, Онассис же не сводил глаз с Марии…
«Между тем Каллас, словно до неё не доходили злые сплетни по поводу поездки в Венецию, проводила время весьма весело, — вспоминал её муж. — Она царила на балу и на всех прочих праздниках, последовавших за историческим вечером 3 сентября. Более того, она позволила себе поистине королевский жест: спела оперные арии для узкого круга знати, притом с Эльзой Максвелл за роялем! От присутствия всех этих знатных и богатых персон, куривших ей фимиам, у Марии голова пошла кругом…
Всю эту шальную неделю в Венеции Онассис наблюдал за Марией, как хищник, выслеживающий свою жертву: в его голове созрел план сделать самую известную в мире женщину своей любовницей. Но намерения он до поры тщательно скрывал, а его щедрость по отношению к оперной диве не знала границ: он был готов исполнить её малейший каприз, словно добрый волшебник из сказки… Кроме того, он вызывал такое доверие, что ему можно было смело поручить присматривать за женой!»
Именно это и сделал Менегини, не подозревавший (а возможно, тайно желавший этого), что своими руками открывает дверь в овчарню и впускает волка, приготовившегося утащить его овечку. Можно ли было отказаться от яхты, которую Аристотель предоставил в распоряжение супругов Менегини во время их пребывания в Венеции? Почему бы не принять участие в роскошных приёмах, которые тот устраивал в Лидо и на острове Бурано? Почему бы не продлить удовольствие и не задержаться на борту яхты «Кристина», похожей на плавучий дворец?..
Отправиться в круиз на «Кристине О.» Мария согласилась не сразу, ссылаясь на занятость, множество ангажементов, предстоящее выступление в Ковент-Гардене. Но недаром говорили: «Если бы Ари захотел, он бы наладил продажу холодильников эскимосам».
— Я приеду в Лондон за вашим ответом, — сказал Онассис.
Так и произошло — он одним из первых приехал в Ковент-Гарден, купил несколько десятков лучших мест в партере и раздавал своим друзьям и знакомым приглашения следующего содержания:
«Господин и госпожа Онассис имеют удовольствие пригласить на приём в честь Марии Каллас. Приём состоится в отеле „Дорчестер“ в четверг 17 июня в 23 часа 15 минут».
На приёме были самые изысканные угощения, неимоверное количество цветов… Оркестр играл всё, что хотела Мария, получая от Онассиса чаевые стодолларовыми купюрами…
Мария приняла приглашение Аристотеля.
В том историческом круизе участвовали многие звёзды. Сам владелец любил выступать в роли экскурсовода по своей яхте, притом экскурсии его были высокопрофессиональными и порой захватывающими.
Первая стоянка «Кристины О.» в Портофино — Мария сошла на берег в ярком открытом платье, броско накрашенная. Они заходили в бутики, и Аристотель покупал всё, на чём задерживался её взгляд… Подолгу Аристотель и Мария стояли на верхней палубе, он рассказывал о своей жизни, об Аргентине, о первых миллионах, победах… Она счастливо, звонко смеялась… Она взяла с собой на яхту партитуру оперы Беллини, но за всё время круиза не прикоснулась к ней ни разу.
«Кристина О.» встала на якорь в порту Пирей. Онассис с Марией, держась за руки и беспрестанно целуясь (при этом Мария нагибалась, чтобы Онассис мог достать до её губ), прогуливались по афинской Плаке, по Акрополю… Там, между колоннами, к компании как бы невзначай присоединился известный режиссёр Карл Форман и предложил Марии сняться в кино. Мария растерялась, стала расспрашивать про сценарий, но Онассис, обнимая её за талию, сразу одобрил идею: