Ондржей Секора. Сказки о букашках
Шрифт:
О том, что было видно из окна
В лесу творилось что-то невероятное. Все, у кого были ноги или крылья, поспешно прятались от дождя. Одни жучки и мушки забрались под листья или в трещины коры. Другие попрятались в землю — проскользнули в какую-нибудь дырку и сразу же закрыли за собой вход камушком.
Большой зелёный жук Дровосек тоже захотел скорей, скорей куда-нибудь спрятаться. Но как ему могло прийти в голову — с такими большими усами залезть в маленькую дырочку? Ну и, понятно, — не поместился! Хорошо ещё, что хоть спинку спрятал, а голова, усы так и остались мокнуть
Злополучные усы! В этой суматохе о них споткнулась и упала прямо в грязь толстая злая бабочка, вся напудренная, разряженная, в платье из одних кружев и воланчиков.
Как она рассердилась! «Надо же случиться этому как раз со мной! У меня такое красивое платье! Ах-ах-ах-ах-ах! Да как я теперь его вычищу? Как я его выглажу? Что, если на нём полиняют чудесные краски, ох-ох-ох-ох-ох! Ах я несчастная, ах я бедная!»
Она просто тряслась от злости и вдруг, увидев маленького жучка, спрятавшегося над ней в листьях, она накинулась на него: «Ты что на меня смотришь? А ну, убирайся отсюда!» И бабочка в ярости начала трясти ветви, стараясь скинуть вниз ни в чём не повинного жучка. Но жучок крепко держался, а с ветки так и полилась на злую бабочку вода, прямо ей на усики, за воротник, в рукава — и вымочила всю до нитки. Тут бабочка громко запищала, вскочила и с криком помчалась дальше. Куда, — этого уж не было видно из окна.
Откуда ни возьмись, вдруг появились два маленьких незнакомых муравья. Насквозь промокшие, они тащили дохлую муху и хотели как можно скорее попасть в свой муравейник, но поспорили, в какую сторону лучше идти. Один тянул муху сюда, другой — туда, потом вдруг оба вместе дёрнули и — раз! — каждый оторвал у неё по ноге; муха упала на землю. Тут её не торопясь подхватил какой-то огромный муравей — маленьких муравьёв он даже не заметил — и понёс муху в свой муравейник.
— Это вам, муравьи, за то, что вы ссорились! — сказала им мама из окошка. — У вас могла быть муха, а теперь нет ничего! — И прошептала: — Наши муравьи должны быть лучше. Они никогда не будут ссориться.
— Они не должны ссориться, — спокойно сказал Ферда. — Иначе и у них всё отберут.
Потом он положил яички в тёплое, сухое место, обернул их мохом и лёг около них. Ему стало тепло, и он уснул; вскоре заснула и муравьиная мама.
Встреча с врагом
На другой день ещё до восхода солнышка Ферда успел многое сделать. Теперь он стоял перед домиком, подпрыгивал и, стряхивая росу с листьев, умывался: тёр шею, голову, везде, везде, пока весь не заблестел.
— Ну а сейчас я испробую своё изобретение! — засмеялся он и вытащил из-за домика санки, сделанные из хвои.
Когда Ферда их повёз, все встречные с удивлением останавливались. Санки! Как они катятся, как хорошо скользят по траве, по хвое, по песку! Что это на них? Ну и чудеса! Ферда везёт на прогулку муравьиные яички! Их уже восемь. Уже восемь яичек!
Поднялась настоящая суматоха.
За санками бежали маленькие жучки и совсем крохотные муравьишки, живущие под землёй. Малыши попрыгали на санки: им так хотелось прокатиться; а те, кому это не удалось, бежали рядом и кричали: «Прокати! Прокати!» Ферда радовался общему веселью.
Он нашёл хорошее место и каждый день стал возить туда яички и как следует прогревать их на солнышке.
Однажды перед ним, как из-под земли, появился чужой муравей. Он был очень странный, — Ферда такого ещё никогда не видел. Усики у муравья завивались, будто у него была шестимесячная завивка, и он их ещё всё время подкручивал.
Муравей был надушён; он ломался, гримасничал и помахивал тросточкой.
— О-о-о! — стал он громко восхищаться, увидев санки, и сделал такую гримасу, что показались его огромные зубы. — Действютельно. — (Ферда никак не мог понять, почему он говорит «действютельно» вместо «действительно»), — действютельно замечательная, великолепная повозка, э-хе-хе-хе! Неужели вы сами это придумали?
Ферде очень не понравился разряженный, надушённый муравей, и он принялся внимательно следить за франтом.
— Нет, право, — продолжал гримасничать наглый муравей, — хи-хи-хи-хи, я ничего подобного ещё… — продолжал он болтать, — я бы сказал… — но, не договорив, он начал жадно перебирать прогревавшиеся на солнышке яички. Вдруг он схватил одно из них и хотел убежать.
Однако Ферда внимательно следил за незнакомцем; цап-царап, — схватил он грабителя и так крепко его стиснул, что франт завизжал от боли, выпустил яичко и в страхе кинулся бежать.
— Ах бездельник! — раздался за Фердой взволнованный голос.
— Вы только посмотрите на него! Убежал! — с возмущением воскликнула толстая розовая Жижала — дождевой червяк, — высунув голову из земли. — Он опять хотел украсть яичко! Гадкий трутень, Отрокар-рабовладелец. — Жижала прямо тряслась от гнева. — Он опять хотел вырастить себе раба! Ты, Ферда, следи за ним! Я тут много чего повидала! Уж я бы могла кое о чём порассказать! Но больше она ничего не сказала. Не успел Ферда опомниться, как Жижала скрылась в земле.
О том, как пропала мама, а из яичек вылупились червячки — личинки
Грустный-грустный возвращался Ферда домой. «Значит, рабовладельцы Отрокары — наши соседи, — размышлял он. — Какое несчастье! Мы должны быть очень осторожны. А что, если они вот тут притаились — за камнем? Что, если… Нет, лучше и не думать! Что, если они ворвались в домик к муравьиной маме?»
Взволнованный Ферда поспешил домой, торопливо отодвинул камушек у входа и… Где же мама?