Они не люди. Книга первая

Фламмер Виктор

— Ее сиятельство вдовствующая графиня велела их принести, — холодно пояснил он.

— А я велю тебе их оставить здесь, — не изменяя тона ответил Аверин. — и тебе не кажется, что невежливо разговаривать, стоя спиной к собеседнику?

Вместо ответа див сделал шаг к выходу из столовой.

— Остановись, Анонимус, — Аверин постарался сказать это по-прежнему спокойно, — это приказ хозяина.

— Вы мне не хозяин, — не оборачиваясь, бросил див.

Не успело отзвучать последнее слово, как Аверин уже был на ногах. Он вскинул правую

руку, крутанул кистью, и гибкий искрящийся язык Плети выплеснулся из его развернутой ладони. Он сжал ее, раздались гудение, легкий свист, и пиджак на спине Анонимуса с треском лопнул. Вместе с кожей. В открывшейся ране показались кровоточащие края плоти. Кто-то вскрикнул за его спиной. Кто-то из женщин. Аверин знал, что еще немного, и он рассек бы и ребра, поэтому, снизив мощь Плети, следующим ударом подсек дива под коленями и, захлестнув его щиколотки, резко дернул на себя.

Анонимус упал, потеряв равновесие, поднос со звоном выпал у него из рук, тарелки раскатились в стороны.

— Дядюшка Анонимус! — закричал Миша.

— Гера! — перекрыл его голос возмущенный вопль Василя.

Аверин убрал Плеть, молча, игнорируя крики, обошел фамильяра и остановился в полушаге от его лица. Тот стоял на четвереньках, опираясь на левую руку, — его подколенные связки еще не успели восстановиться и по-другому в таком положении ему было не удержаться. Див поднял голову и посмотрел Аверину прямо в глаза.

И в его взгляде не было ни вызова, ни агрессии. Только какая-то почти детская обида.

— Никогда, ты слышишь, никогда не смей так разговаривать ни с кем из членов этой семьи. Ни со мной, ни с Мишей, ни с девочками. Ясно? Иначе я лично вышвырну тебя в Пустошь.

— Да, ваше сиятельство, — див наклонил голову, — прошу простить мою дерзость.

— Гера! — снова раздался возмущенный голос брата. — Что ты творишь? При детях!

— Я? — переспросил Аверин. — А знаешь, очень хорошо, что дети здесь. Пусть посмотрят.

Он отошел на несколько шагов и скомандовал:

— Анонимус, высвободи свой демонический облик.

И сам едва сумел устоять на ногах, когда его окатило настоящее цунами силы. Все мышцы свело судорогой, он стиснул зубы, чтобы подавить крик. Он знал, что через несколько секунд это состояние пройдет, но эти секунды были невыносимы. У Анонимуса был шестой уровень и, по-хорошему, при его трансформации стоило бы отойти намного дальше. Лопнули и обвалились оконные стекла и лампы в люстре, с треском разрушился оказавшийся рядом старинный комод, а на месте дворецкого раскинул свои кольца гигантский фиолетовый удав.

Вскрикнув, рухнула в обморок горничная, как раз в это время заходившая в столовую с подносом. Еще один набор тарелок со звоном раскатился по полу.

Громко заревел Миша. Испуганно закричала Вера, Любава застыла, закрыв рот ладонями.

Аверин шагнул к столу:

— Надо же. Я не ошибся. Никто из вас никогда не видел этого? — он указал на удава. — А было бы полезно. Видите, дети? Вот

так на самом деле выглядит ваш «дядюшка». Он не человек и никогда им не станет. А если вы забудете об этом, то однажды он вас сожрет.

Всхлипывания Миши превратились в визг. А вот с лица Веры страх исчез. И она смотрела на фамильяра скорее с любопытством, чем с ужасом или отвращением. С демонстрацией надо было заканчивать. Мише было плохо. Да что там, если сам Аверин едва сдерживал дрожь…

— Анони… — начал он.

Но его прервал хриплый низкий голос брата.

— Гера, замолчи.

Аверин повернулся к нему. Василь вышел из-за стола. Губы и щеки его побелели, руки были сжаты в кулаки. Аверин никогда не видел брата в такой ярости.

— Не смей наводить в моем доме свои колдовские порядки! — рявкнул он и повернулся к фамильяру: — Анонимус! Приведи себя в приличный вид и отнеси, наконец, бабушке чертов ужин! Без огурцов!

Миг, и на месте раскачивающего удава снова материализовался дворецкий. Он поспешно вскочил на ноги и принялся собирать с пола посуду. В дыре на пиджаке виднелась гладкая кожа.

Миша перестал плакать, как по волшебству. И в гостиной на несколько минут повисла тишина, нарушаемая только звоном тарелок.

Внезапно тишину прорезал женский крик.

Присутствующие, до этого завороженно наблюдавшие за Анонимусом, резко обернулись. Кричала Мария. Ее взгляд был направлен на Верочку, на голове которой сидел огромный полосатый шершень. Видимо, залетел в разбившееся окно.

Девочка непонимающе хлопала глазами, удивленная таким внезапным вниманием.

Где-то сбоку Аверин услышал гудение и треск. Скосив глаза, он увидел Анонимуса, в руке которого мерцала и искрилась шаровая молния. Но что с ней делать, див не знал. Оружие, способное уничтожить средних размеров танк, в данном случае было абсолютно бесполезно.

Аверин выпустил тонкую нить Пут. Прицелился. У него гораздо меньше шансов навредить девочке, чем у Анонимуса, но всё равно, если он промахнется, шершень ужалит Веру. А укус этой твари в голову — крайне опасная вещь, особенно для ребенка.

— Верочка, доченька, не шевелись, — раздался сдавленный голос Василя.

Девочка продолжала хлопать глазами, на ее лице появился испуг.

И тут из окна выстрелила серая молния. Миг, хруст, и только крылья шершня спланировали на стол. А на коленях у Веры облизывался совершенно довольный Кузя.

— Ки-и-са! — воскликнула Вера и подхватила Кузю под мышки. — Мама, это же просто котик, ты чего так кричишь?

Она так и не поняла, что произошло.

— Котик?.. — Василь медленно начал приближаться к дочери. — Вера, отпусти его… отойди.

— Папа…

Аверин одобрительно хмыкнул. Всё же Василь еще не погрузился в мир добрых фей и понимал, что обычный кот на такие фокусы не способен. Да и Анонимус свое оружие убирать не торопился. Див прекрасно видел то, что недоступно обычному человеческому глазу.